Дорога была отличная, солнце жарило вовсю. Дремин поднял верх кабриолета; Моника хохотала, откинув голову назад. А мне ее хотелось хорошенько пристукнуть… Наша остановка была в Сиене. Моника сразу достала свой крохотный черный кожаный рюкзачок и, вынув оттуда карту, стала тыкать в нее и энергично жестикулировать.
– Она говорит, – машинально переводила я, – что нам нужно осмотреть знаменитую Сиенскую площадь. Она здесь тоже никогда не была…
– Раз Моника говорит, то надо! – улыбнулся Дремин.
– Слушаюсь и повинуюсь, – буркнула я.
Знаменитая Сиенская площадь в форме раковины не произвела на меня никакого впечатления, наверное, потому, что меня пожирала чудовищная ревность.
Мы нашли кафе и сели перекусить, заказав по огромной пицце. Внезапно Моника, ничуть не смущаясь из-за моего присутствия, перегнулась к Дремину и взяла его за руку. Потом чисто кошачьим движением потерлась щекой о его руку. Я метнула на Дремина быстрый взгляд. Он улыбался и смотрел Монике в глаза. Меня здесь словно и не было. И оттого, что эти двое были слишком поглощены друг другом, я ощущала себя глубоко несчастной; но я сделала глубокий вздох, задержала дыхание и почувствовала прилив здоровой злости.
– Мы, кажется, едем не развлекаться! – выпалила я Дремину. – А по делу. Если у вас другие планы, – кивнула я в сторону Моники, – то развлекайтесь на здоровье. Я поеду в Неаполь одна. Свою компанию я никому не навязывала и поэтому считаю себя свободной во всех отношениях.
Моника сидела, вытаращив глаза, не поняв ни слова из моей гневной тирады.
Я швырнула бумажную салфетку на стол и собиралась подняться. Дремин схватил меня за руку выше локтя.
– Не дури! Все нормально. Сейчас мы поедим и отправимся дальше. Чего ты психуешь?
– Я не психую. Просто у нас нет времени на посиделки. Нам дорога каждая минута. Разве ты этого не понимаешь?
– На что? – рассмеялся он. – На что у нас нет времени? На еду? Пятнадцати минут у нас нет, чтобы передохнуть? – Он смотрел на меня такими глазами, в которых читалось одно: я перегрелась на солнышке.
– Ну, хорошо. Значит, едим и едем.
Следующая остановка наша была в Перудже. Как ни странно, этот городок не был похож ни на Сиену, ни на другие городки, которые мы проезжали. Сонный, ленивый, и жизнь, казалось, в нем остановилась много веков назад. Городок был на горе и утопал в зелени. Там мы выпили кофе в кафе и заказали по легкому салату. Моника поднялась из-за стола и потянула за собой Дремина. Здесь недалеко один старинный памятник. Его непременно надо посмотреть, прощебетала она. Это недолго. Они с Дреминым ушли, а я осталась поглощать пищу в одиночестве. Их не было минут десять. Где они носятся, черти, раздраженно подумала я. По всем понятиям должны были уже все облазить вокруг и вернуться в кафе. Я решила не терять времени зря и направиться в дамскую комнату. Туалет находился во внутреннем дворе. Я зашла в кабинку и где-то рядом услышала тихие вздохи. Я прислушалась – сомнений не было: парочка занималась любовью, медленно, со вкусом. Пристроились, ухмыльнулась я. Места другого найти не могли, что ли. Внезапно раздалось легкое бормотанье, и я нахмурилась. Мне показалось, что это голос Моники. И как бы в подтверждение услышала приглушенно-низкое: «Гуд свитти!» Боже, да они просто сбежали от меня и пристроились на заднем дворе, как какие-то школьники, вырвавшиеся из-под надзора учительницы! Я, значит, все время мешала им своим присутствием; может быть, Дремин даже пожалел, что я поехала с ним. Гораздо лучше, если бы рядом была Моника – яркая, цветущая, сексапильная. Я не иду с ней ни в какое сравнение. Такой пышной груди у меня нет, упругой попы тоже. Я тихонько выползла из туалета и чуть ли не бегом направилась к своему столику, не желая, чтобы они обнаружили мое отсутствие. Парочка вернулась минут через десять. Я со скучающим видом посмотрела на Дремина:
– Долго ходили! Памятников много?
Он ухмыльнулся и опустил глаза вниз. Я была готова убить его за эту ухмылку.
– Едем? – И он вопросительно посмотрел на меня.
– Да! – Я залпом допила кофе и встала из-за стола. – Едем!
Когда мы доехали до Рима, с удовольствием помахала Монике рукой, надеясь, что больше никогда ее не увижу, а она вдруг, словно вспомнив что-то, кинулась к нам обратно и стала тыкать в мобильный. Дремин достал свой телефон, и они обменялись номерами. Когда Моника отошла – на этот раз окончательно, при этом она пару раз обернулась и послала нам воздушные поцелуи – я саркастически заметила:
– Трогательное прощание! Я чуть не прослезилась.
– Хорошая девушка! – сказал Дремин. – Настоящая итальянка.
Я усмехнулась и посмотрела в сторону.
– Надеюсь, остановок теперь не будет. Прямым ходом до Неаполя?
– Если успеем. Нас может застать ночь в пути, и тогда придется остановиться в отеле.
– Нежелательно.
– Как получится! – откликнулся мой спутник.
Ночь все-таки внесла свои коррективы в наши планы. У нас не получилось въехать в Неаполь до темноты, и после краткого, но бурного совещания мы решили остановиться в отеле. Я хотела ехать прямым ходом в Неаполь, но Дремин осадил меня, сказав, что в темноте мы вряд ли найдем улицу, где живет сестра Матео, и поэтому благоразумнее остаться на ночь здесь. А утром уже ехать в Неаполь. Скрепя сердце я согласилась с его доводами, а правда состояла в том, что мне не хотелось ночевать с ним под одной крышей после услышанного мной на заднем дворике кафе в Перудже. Даже сама мысль об этом была мне противна. Мы заказали два одноместных номера. При этом хозяйка не могла взять в толк, почему мы заказываем разные номера. По-английски она говорила очень плохо, и поэтому мне пришлось все повторять по несколько раз. Наконец она поняла; мы заплатили за ночлег, и только переступив порог номера, я поняла, как вымоталась за день. Я откинула одеяло – белье едва уловимо пахло лавандой, и я вдохнула этот терпкий запах. Как я ни устала, меня ждал душ; после бешеного прогона нужно было освежиться – не ложиться же грязнулей в кипенно-белоснежную постель. Я зажгла ночник и открыла балконную дверь. Судя по всполохам тени, метавшейся по занавеске, Дремин ходил по комнате быстрыми шагами. Я прислушалась. Он с кем-то говорил по телефону, и я тихо вышла на балкон, чтобы услышать разговор. Но у меня не получилось, я ничего не услышала. Раздосадованная, я закрыла балкон и пошла спать. Но сон не шел, я ворочалась и все время прислушивалась. Но никаких звуков больше не доносилось. Незаметно я уснула, гадая: какие сюрпризы ждут нас в Неаполе.
Утро началось с настойчивого стука в дверь. Я вскочила и крикнула:
– Да?
– Ксана! – услышала я. – Ты вставать собираешься или как?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
