И ничего, поместился.
Воспоминания проносятся перед глазами ярким калейдоскопом, поднимая внутри меня новую волну паники.
Поместился? Это… он называет поместился! Да эта штуковина чуть не убила меня.
Обхватив моё лицо пальцами, сдавливает щеки. И прежде, чем я успеваю опомнится, а тем более возразить, сминает мои губы в алчном, неистовом, поцелуе.
Проталкивает язык мне в рот и с особой тщательностью и трепетом вылизывает изнутри мои щеки. Посасывает, кусает, ест и снова толкается. Толкается так глубоко, что между ног разливается сладкая, горячая волна. Меня бросает в дрожь. По телу бегут табуны диких мурашек приподнимая на коже даже неотросшие волоски.
Однако я все ещё пытаюсь противостоять этому сумасшествию, упираюсь руками в мощную грудь придавливающую меня к кровати словно мраморная плита, но тщетно.
В тоже время дикий напор сменяется умопомрачительным упоением и поцелуй дьявола становиться настолько сладким и нежным, что я не выдерживаю, и с губ срывается тихий стон.
Рот наполняется слюной. Его. Моей. И я едва сдерживаюсь, чтобы не свести дрожащие коленки. Бешеное, невообразимое пламя только зарождается внизу, но я точно знаю, что оно накроет.
Я уже чувствую, что не смогу ему сопротивляться. А еще, что оно способно меня взорвать.
Можно ли после того, как мужчина тебя изнасиловал, держит пленницей и убил на твоих глазах человека… — хотеть его?
Оказывается, можно.
Как ни парадоксально…, МОЖНО…, даже, если на кону стоит твоя собственная жизнь и жизни твоих друзей.
Знаю, глупо, жалко и совершенно нелогично.
Вопреки здравому смыслу, инстинкту самосохранения, да просто пресловутой женской гордости.
Ещё неделю назад я бы, как и многие, презирала бы такую дуру. Но сейчас с горечью признаю довольно банальную истину.
Человек предполагает, а жизнь распологает. Смеясь, проверяет его принципы на прочность.
Мои, увы, проверку не прошли. И я себя, ни в коем случае не оправдываю.
Просто, пока ты не примеришь шкуру неубитого медведя на себя, ты не поймешь.
Свою я ненавижу.
Наивная, слабовольная идиотка! — Именно так звучит мой неутешительный диагноз, который подтверждается каждым нежным прикосновением — этого мужчины.
Я могла бы сказать что у меня нет выбора. Что это всего лишь сделка, на которую я пошла, чтобы спасти жизни моих друзей.
Но врать себе, бессмысленно.
Мне нравится это чудовище. Его запах, его руки на моем теле, его поцелуи, даже его черный жуткий взгляд, он завораживает.
А я, точно глупый мотылек лечу на огонь и ничего не могу с этим поделать.
Жалобно всхлипываю, когда он зарывается пальцами одной руки в мои волосы и сжимает их в кулаке, а почувствовав пальцы другой руки на моих складочках, с губ срывается надсадное… ДАНИЛ.
Дъявол замирает. Втягивает с шумом воздух. И, немного отстранившись, заглядывает мне в лицо.
Глава 39
— Повтори. — требует.
Я кусаю губы, но не издаю ни звука, кроме тихих всхлипов.
— Повтори Аленький. — Низко. Рвано. До бизоновских мурашек несущихся турманом.
Вжимаюсь в матрас и отчаянно мотаю головой.
Подушечкой большого пальца прижимает клитор и выжигая взглядом на моем лице буквы своего имени, вырисовывает круги сладкой пытки на чувствительном бугорке у меня между ног.
Я краснею и судорожно втягиваю воздух.
— Повтори. — склонившись, цедит сцепив зубы, и утыкаясь носом в мою шею извергается потоком матерной брани.
— Нет. — выдыхаю, начиная дрожать мелкой, пронзительной дрожью. Впиваюсь в свои ладони ногтями, чтобы не поддаваться и не застонать в голос от прошивающего насквозь удовольствия.
Я ведь знаю, чего он хочет.
Знаю. Но тогда это будет означать, что он везде победил. А я жалкая, безвольная кукла просто взяла и сдалась. А я не сдамся!
— Да. — жестко припечатывает.
— Да, девочка! — его ладонь ложиться мне на шею.
Я дергаюсь, чтобы сбросить его руку, но он тут же сжимает мой затылок.
Глаза высекают электрические искры, а крылья носа раздуваются как у огнедышащего дракона, и кажется, что оттуда вот вот повалит пар.
— Ты повторишь…
— Ты натрешь мозоль на своем нежном, розовом язычке повторяя его.
— И не только от этого малыш. — шепотом мне в губы и резко входит в меня своим средним пальцем, все же вырывая невольный стон из моего иссохшего горла, задевая какие-то немыслимые точки там внутри.
И я вся сжимаюсь вокруг него спазмом. Даже дышать перестаю.
Там гребаный пожар, там адское пламя.
Пытаюсь свести ноги, но дъявол не позволяет.
— Тшшш. Расслабся девочка. — Хрипло. Прямо в бешено бьющуюся на моей шее жилку и тут же прикусывает ее.
Вскрикиваю.
Упираюсь руками в каменную грудь. Пытаясь оттолкнуть громадную глыбу, но это тоже самое, что пытаться сдвинуть гору.
— Тише Аленький. Доверься мне. — трется щекой о мою щеку.
— Я тебе тут должен кое-что остался. А долги я привык отдавать. — заверяет ласковой хрипотцой, нависая надо мной всей своей физической мощью.
Сердце проваливается куда-то в живот, и меня захлестывает фонтаном диких эмоций.
Доверится?… Правда? Да он себя слышет вообще? Как овечка, может довериться волку?
А это…, это даже не волк — это огромный оборотень.
Поддев пальцами мой подбородок, заставляет поднять на себя взгляд.
Дъявольски красивый черт его дери оборотень.
У меня даже ладошки вспотели от сумашедшего желания провести ими по этим точно высеченым из мрамора рельефам, и пробежаться пальчиками, по завораживающим взгляд, гранитным кубикам пресса.
Прикрываю глаза пытаясь побороть искушение.
— На меня смотри. — властный голос зверя врывается в мои попахивающие паранойей мысли.
Сгребает пятерней мои волосы на затылке и заставляет запрокинуть голову.
Встречаемся взглядами и меня затягивает в его потемневшие от похоти глаза.
Кровь приливает к щекам, во рту мгновенно пересыхает, а низ живота сгибает горячей, сладкой судорогой.
Он просто сводит меня с ума, когда так загнанно дышит, и каждый его выдох точно кричит мне " хочу тебя".
Ахаю, утыкаясь ртом в свое плечо, и непроизвольно откидываюсь назад, когда сосок накрывают горячие губы.
Покусывает, сосет, трет между зубами, рычит и втягивает с шумом, сжимая полушарие огромной шершавой ладонью.
И я задыхаюсь, едва ли не захлёбываясь собственными вдохами.
Пытаюсь вырваться от этого чувственного безумства. Но не могу… В глазах темнеет, а тело точно пронизывает тысячи острых иголок этого, дикого, едкого сумашествия.
Ощущаю мужской член прижатый к моему животу и в страхе впиваюсь руками в простыню.
— Не бойся Аленький.
— Я буду нежен… пока. — заверяет мягким шопотом размазывая смазку по моим складочкам и тут же накрывает мои губы своими.
Чувствено.
Точно порхая. Слегка, слегка. Будто пробуя мое дыхание на вкус. Вызывая под кожей метания противоречивых чувств.
— Тшшш. Ты просто впусти
