— Поздравляю, шеф, с грандиозным успехом! — сказал офицер Лахит.
— Мерсибо, — ответил начальник «Гроба и молнии». — Приказываю: завтра в восемь ноль-ноль первая проверка боевой готовности первого десанта агенток-сверхзаботливых бабушек!
— Есть!
— В двенадцать ноль-ноль первая проверка боевой готовности отряда агенток — учителок-мучителок!
— Есть!
— В девятнадцать ноль-ноль первая проверка боевой готовности первой роты агентов — ворчливых пенсионеров!
— Есть!
Генерал Шито-Крыто разрешил себе поспать ещё полтора часа и сел за работу. Ему бездельничать было некогда.
КОНЕЦ СЕДЬМОЙ ЧАСТИ, самой короткой, но зато чуть ли не самой важной в романе
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ,
в которой всё продолжает идти своим чередом, но обстановка усложняется, поэтому название такое:
«ВСЁ В ЖИЗНИ БЫВАЕТ»
Глава № 34
Бабушка Александра Петровна фактически уходит из семьи, бросая её на произвол судьбы
Мир и покой так и не вернулись в семью Прутковых. Толика, как вы помните, вылечили, он снова стал нормальным ребёнком, а вот с бабушкой Александрой Петровной творилось что-то не очень нормальное.
— Надоело мне бабушкой быть, — часто заявляла она. — Обманули вы меня сто два раза или больше. В няньку при внуке и всей семье превратили. А внук от моих забот хворает опасными болезнями. Значит, вредно ему бабушку иметь. А мне вредно заботливой быть. Буду я отныне и всегда жить своей личной полнокровной жизнью.
И она действительно зажила своей личной и на первый взгляд непонятной жизнью, хотя, может быть, и полнокровной. Рано утром, когда семья ещё только начинала просыпаться, бабушка уходила из дому и возвращалась довольно поздно вечером.
Первым ощутил последствия такого странного поведения папа Юрий Анатольевич. Он сказал:
— Фактически это уход из семьи. Бросание её на произвол судьбы. Это чревато тяжёлыми результатами.
Собственно, тяжёлые результаты личной полнокровной жизни бабушки были уже налицо.
Готовить еду, стирать бельё, прибирать квартиру никто, кроме Александры Петровны, толком не умел, а тем более не хотел, да и уметь не собирался.
— Избаловала я вас всех, — говорила теперь бабушка. — И нянькой я у вас была, и кухаркой, и судомойкой, и поломойкой, и прачкой… хватит!
Какое-то время семья стойко мучилась. Но с каждым днём положение становилось всё более напряжённым.
Однажды Юрий Анатольевич не выдержал и, дождавшись возвращения Александры Петровны, заговорил, с трудом сдерживая справедливое, как он считал, негодование:
— Объясните мне, дорогая Александра Петровна, по крайней мере, причины вашего почти противоестественного поведения. То, что сейчас происходит в нашей семье, называется конфликтом. Обстановка совершенно ненормальна и неприлична. Слушаю ваш ответ.
— Ответ мой будет такой, — сказала бабушка. — В семье у нас не конфликт, а забастовка. Хочу добиться, чтобы вы стали самостоятельными, независимыми от меня людьми. А то ведь росли вы полутунеядцами, а внук вообще круглым лентяем. Вот я сейчас много лекций слушаю, раньше-то мне некогда было образованием заниматься. Вчера, например, лекцию для допризывников слушала. За час поумнела! Там гвардии полковник в отставке прямо заявил: хочешь быть настоящим воином, отличником боевой и политической подготовки — научись обходиться без бабушки! Ясно? И ещё рассказал гвардии полковник в отставке, что, когда призывников на место службы привезут, сразу делят: налево — тех, которые без бабушки шагу ступить не могут, направо — нормальных. А завтра лекция в Доме политпросвещения, знаете, как называется? «Взрослый человек как результат развития ребёнка». Всех вас на эту лекцию приглашаю.
— На лекцию можно и сходить, — уныло произнёс Юрий Анатольевич. — Вы считаете, что избаловали внука. Хорошо. Но при чём здесь, например, я? Я-то почему без обедов сижу?
— И тебя ещё не поздно перевоспитать, — весело ответила бабушка, — и из тебя ещё можно сделать самостоятельного человека. Сам себя содержать научишься. Из белоручки превратишься в сильного мужчину.
Мама была до того расстроена происходившим, что ничего не говорила, лишь вздыхала через каждые пять-шесть минут.
Зато папа почти непрестанно рассуждал сам с собой на кухне:
— В нашей семье вместо порядка образовался большой беспорядок, потому что раньше у семьи был глава — я. Я осуществлял общее руководство, поэтому готовились завтраки, обеды и ужины, имелось свежевыглаженное электрическим утюгом бельё и были другие бытовые удобства. И вдруг бабушка объявляет забастовку, и всё летит кувырком. Моих указаний выполнять некому. Как бы мне снова стать главой семьи и убедить бабушку навести в ней прежний порядок?
А Толик размышлял о том, почему бабушка перестала с ним дружить. Ведь какая у них была дружба! Ни с одним мальчишкой он так не дружил, как с бабушкой! Но, к сожалению, он и забыл, что в своё время сам отказался от этой дружбы, когда бабушка хотела с ним вместе шпиона поймать.
— Ты почему больше со мной не дружишь? — спросил её однажды Толик, и она ответила:
— Дружить я с тобой перестала, чтобы вреда тебе не приносить. Я на всё для тебя была готова. За ЦСКА с тобой болела, хотя сердце кровью обливалось, когда у моего любимого «Спартака» выигрывали. А вот что ты, дорогой внук, для меня сделал? Да ровным счётом ничегошеньки! Шпиона — и то поймал один. Выдающимся человеком без меня стал!
— Так ведь это болезнь была! Серьёзная! Опасная! Редкая! Я погибнуть мог!
— И в этом была я виновата. Частично, конечно. И не дружба у нас с тобой была, а лакейство с моей стороны. Проанализировала я свою жизнь и решила: бабушки тоже люди. И они имеют право жить не хуже внуков. Как поётся в песне: старикам везде у нас дорога. А то растёте вы выдающимися тунеядцами.
Толик ничего не понял. Он просто не мог привыкнуть к мысли, что бабушка способна заниматься чем-нибудь другим, кроме чисто бабушкиных обязанностей.
— А тебе не жалко меня? — спросил он.
— Нет. Я слышала в одной лекции, что жалость унижает человека.
— Пусть унижает! Зато человек нормально жить будет. Ты разве не видишь, как мама устаёт? А папа вчера со страшным насморком ушёл без носового платка!
— А у тебя почти у всех рубашек почти все пуговицы отлетели! — радостно воскликнула бабушка. — Ты пойми: самое последнее дело, когда человек не может без посторонней помощи обойтись! Стыд такому человеку и позор такому человеку!
— Но ты же не посторонняя помощь!
— Цель моя ясна, — сказала бабушка. — Пока все вы не научитесь всё делать сами, обо мне забудьте.
К ночи, когда окончились телевизионные передачи, папа Юрий Анатольевич собрал на кухне заседание семейного совета.
Мама спросила:
— Зачем? Я устала. Я спать хочу.
— Пока я ещё почти глава семьи, — гордо произнёс папа. — Может быть, я в последний раз глава семьи. Мы должны принять твёрдое и разумное решение, как жить дальше. Ребёнок остался без присмотра. Я остался без носовых платков. Вот вам результат бабушкиного каприза, который она называет забастовкой.
— Мы не имеем права заставлять её работать, если она не хочет, — сказала мама, зевая. — Она пожилой человек и имеет право отдохнуть. Давайте учиться вести домашнее хозяйство все вместе.
— Великолепно! Великолепно! — очень иронически оказал папа. — Завтра же поступаю на курсы кройки и шитья или на курсы молодых хозяек. Но я, к вашему сведению, экономист, у меня высшее образование и ответственная умственная работа! Почему же я должен стирать, извините, носовые платки?
— Отнеси их в прачечную! — очень раздражённо сказала мама. — У меня тоже высшее образование и ответственная умственная работа! Я воспитываю и учу детей!
— Значит, выхода нет? — мрачно спросил папа. — Кстати, я не виноват, что меня всю жизнь обслуживали бабушки. В детстве у меня их было две. А сейчас меня бросили на произвол быта. Может, мне уйти с работы и выучиться на домработницу? Нет, нет и нет! Надо вернуть бабушку в семью!
Увы, не знал Юрий Анатольевич, не подозревал, что ещё дальше-то будет! Ведь бабушкина забастовка, которую он полагал капризом, только-только началась…
Глава № 35
Бывший генерал Батон даёт согласие выполнить задание полковника Егорова
Полковник Егоров сбежал из больницы, захватив с собой все лекарства, которые были на столике перед его постелью.
(Вот этим поступком он опять поставил меня, автора, в неловкое положение. Если положительные герои ведут себя неправильно, попадает ведь за это, как ни странно, в первую очередь автору! Единственное, чем я могу оправдать моего героя, так тем, что ему было стыдно за своё поведение и нельзя ему было отсутствовать на службе хотя бы один день).
