‑ Осля, да, не тяни ты из меня жилы. Короче, чего тебе из под меня нужно, мил человек?
Ослябя, который от волнения вновь перешел на свой старорежимный диалект русского языка, попросил меня:
‑ Дык, Михалыч, просьбишка у меня пустяшная. Туточки должно золотца хватить на венец златой, такой, каким ты Лесичку, рыбоньку нашу, увенчал. Однако сработай ишо один венец, Михалыч, но штоб поболе был.
Придирчиво взглянув на кучу золота, я сказал со смехом:
‑ Осля, да, тут рыжья хватит на десять таких венков, как у нашей Лесички. Только ради Бога, скажи ты мне по человечески, за каким лядом тебе понадобился золотой, лавровый венок в полтора кило весом? Ты часом не топиться надумал?
Ослябя расхохотался и важно сказал мне:
‑ Не, Михалыч, топиться я не стану. А венец ты все‑таки сработай и на пир с собой возьми, он тебе сегодня обязательно пригодится. Однако, тебе пора в одежды белые обрядиться и к пиршественному столу идти, Михалыч.
Оба моих друга, хитро переглянулись и ушли, оставив меня соображать, для кого я должен был изготовить еще один лавровый венок. Быстро покончив с ремонтом Кольца Творения, я сплавил золото, принесенное Ослябей, в один слиток, и придал ему форму пышного, роскошного лаврового венка, сделав для него вдобавок, круглые, изумрудные шарики плодов. Получилось очень мило, но я не хотел бы таскать на своей голове такое украшение ни за какие коврижки. Взглянув на часы, а времени было уже без четверти пять, я взял со стола полностью восстановленное Кольцо Творения, лавровый венок, который должен буду вручить кому‑то, и бодрым шагом направился в гардеробную.
Астрелла и Лаура, одетые в кипельно‑белые пепласы отделанные золотой каймой, нетерпеливо поджидали меня у входа в кабинет и как только я вышел в коридор, вцепились в меня с обеих сторон и повели, прежде всего, в летний сад. Там они подвели меня к большому бассейну с фонтанами, возле которого стояли остальные мои подруги. Меня быстро раздели, запихнули в бассейн с обыкновенной водой, имеющей легкий запах жасмина, вынули из него, высушили, поправили мне прическу и надушили более сильными и стильными ароматами, после чего облачили в белоснежную тогу, по отношению к которой я уже начал потихоньку испытывать сильную неприязнь из‑за того, что на ней не было карманов и некуда было положить сигареты.
Девушки действовали быстро, сноровисто и в полном молчании. В таком виде они и повели меня в холл. Мои сигареты, зажигалка и Кольцо Творения оказались в сумочке Астреллы, а лавровый венок, обернутый в белую ткань, несла на подносе Лаура. Похоже, все было тщательно выверено и просчитано и мне только и оставалось делать, что подчиниться моим подругам.
Когда мы вошли в огромный пиршественный зал, в котором могло поместиться тысяч пять народу, то он к моему удивлению оказался заполненным едва ли не на две трети. Из этого мне сразу стало ясно, что народ уже начал понемногу подтягиваться к нашему летающему острову. Все ангелы, включая моих подруг и даже Уриэля, были сегодня крылаты и как только мы появились на просторной площадке, мощеной серебряными плитами, все они разом, как по команде, вскинули высоко вверх свои крылья, отдавая мне, таким образом, честь по‑ангельски.
По пиршественному залу пронесся легкий, свежий ветерок, поднятый крыльями ангелов и раздался громкий, ритмичный шелест их крыльев и приветственные, дружные крики, которые перекрывались трубными возгласами Годзиллы и его блистательных подруг. Мне сразу же стало ясно, что Айрис и Астрелле пришлось немало потрудиться, чтобы все так замечательно организовать и почему‑то подумалось, что такие торжественные пиры будут теперь устраиваться в этом зале каждый божий день на протяжении всего нашего пути к Терраглорису. Судя по тому, с каким энтузиазмом ангелы Терраглориса встречали меня, этого было не миновать.
Пока мы чинно и величаво спускались по серебряным ступеням из под огромного портала, представляющего из себя настоящую радугу, я успел рассмотреть то, как оригинально устроила Лесичка его величественный интерьер. В самом центре зала находилась круглая арена метров шестидесяти в диаметре, покрытая синим ковром с серебряным орнаментом. Перед нами, внизу, стоял огромный пиршественный стол, широким кольцом окружавший синюю арену.
Та часть стола, где предстояло сидеть мне и моим подругам, возвышалась примерно на метр и там был поставлен для меня большой серебряный трон с высокой спинкой, рядом с которым стояли два трона поменьше и три круглых стула с низкими спинками для моих крылатых подруг. На противоположной от нашего стола стороне амфитеатром поднимались кверху еще семь рядов столов для ангелов и уже совсем на галерке был устроен огромный столище для Годзиллы и его подруг с серебряным сервизом соответствующих размеров.
Потолок в этом огромном, светлом зале, был столь высоким, что мой друг‑дракон, мог восседать за своим столом гордо выпрямившись, а его двадцатипятиметровые усы, стоявшие торчком в знак восхищения, даже не доставали до верхнего уровня стены, в которой были прорезаны по кругу десятки стрельчатых арок, через которые в зал, благодаря хитрой системе зеркал, проникали потоки солнечного света. Даже для моих верных друзей воронов‑гаруда за этим столом имелось место поблизости от меня, а для моего личного посланца, секретаря и телохранителя Конрада Лесичка сделала серебряный насест вместо седьмого кресла, чтобы, таким образом, выдержать симметрию.
Уже подходя к самому столу я увидел, наконец, первых друинов и был поражен, насколько эти ящеры, одетые в пышные, разноцветные одежды, были похожи на людей. Друинов было всего семеро и они должны были сесть за нашим столом, по левую руку от меня вместе с празднично одетыми ангелами. По правую руку стояли мои друзья. Когда мы дошли до своего места, я хотел было подойти к друинам и поприветствовать их, но стоило только мне повернуть голову в их сторону, как Астрелла с очаровательной улыбкой на лице, произнесла ледяным, не терпящим малейшего возражения, тоном:
‑ Даже думать об этом не смей, Ольгерд. Когда придет время, их подведут к тебе, мой повелитель.
От таких слов, я, поначалу, опешил и хотел было взвиться на дыбы, но решил, что мне все‑таки будет лучше не перечить Астрелле во избежание крупного семейного скандала. Подойдя к своему трону я увидел, что он стоит метрах в десяти от стола и расположен значительно выше, как впрочем и места предназначенные для Конрада и моих подруг. Меня это не сильно испугало, так как я уже успел заметить, что под троном размещен механизм, который в нужный момент сам подвезет меня к столу, на котором, к моему удивлению, стояли одни только вазы с фруктами, сладости в вазочках, хрустальные графины с винами и серебряные разнокалиберные кубки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
