– Так же нечестно! – это, наверняка, Тонара.
– А я о чем говорю! – радостно подхватывает Монтан.
– Давайте его еще раз протестируем, – предлагает кто–то.
– Бесполезно. Афа новый фокус выдумает. У него страсть к театральным эффектам, – качает головой Кора.
– А знаете, кого я хотел бы протестировать? Мрака! И Лобасти. Вот у кого по–настоящему интересные результаты были бы, – пытаюсь я отвлечь внимание от собственной персоны.
Драконы еще долго спорят, как нужно доработать тест, чтоб мои фокусы не проходили. А я обдумываю вчерашнюю идею. Допустим, машину времени сделать можно. Допустим, я попал в абсолютно безвыходную ситуацию. Воды нет, жратвы нет, воздух на исходе. Тогда тот я, который из будущего, организует спасательную экспедицию и переправляет меня настоящего в безопасное место. Я из настоящего, постарев чуток, превращаюсь в себя из будущего, организую спасательную экспедицию, спасаю себя из прошлого. И живу дальше, как ни в чем не бывало. Сам себя спас от верной смерти. Есть логические просчеты? Вроде, нет. Единственное слабое место – если внезапно погибну, не успев себя спасти, то увы… Итак, есть гипотеза. Нужно проверить. Вроде бы, мы сейчас как раз в такой ситуации, что пора спасать. Или еще не в такой? А какая разница, главное проверить гипотезу. Эй, ты, тот, который я в грядущем, дай знак!
Пять минут жду, уставившись в серое небо над головой. Никакого сигнала из Светлого Будущего. Или что–то не так, или оно совсем не светлое… Массаракш! А как Он узнает, в какой момент надо дать знак?
Смотрю на часы, заношу в файл дату и время. Теперь Он знает. Жду еще пять минут. Ничего. Окликаю всех драконов и прошу занести в очки текущие дату и время. И ни в коем случае не стирать этот файл. Опять ничего. Два варианта: или наша экспедиция совсем пропала, или одно из четырех…
Долго и напряженно думаю. Прихожу к выводу, что осла я напоминаю не только размером ушей. Откуда Он знает, который час показывают мои часы. Проблема синхронизации. Собираю камни в кучку, строю из них пирамиду. Драконы столпились полукругом, с интересом наблюдают за моими действиями. Предлагают помочь, но я отказываюсь. Говорю, что это нарушит чистоту эксперимента. Все заинтригованы. Взвешиваю на ладони камень, отхожу на десять метров и метким броском сшибаю верхушку пирамиды. Ничего не произошло. Не успеваю огорчиться, оплакать гипотезу, как откуда–то сверху на меня сыплется облако розовых лепестков. Отчетливо ощущаю слабый всплеск нуль–т. Трудно рассказать, как восприняли это драконы. Трудно – потому что я этого не видел. Не видел и не слышал. Обалдело смотрел, как лепестки ложатся на мою протянутую ладонь. В воздухе отчетливый аромат каких–то дешевых духов. Неужели удалось?
Слизываю лепестки с ладони. Удалось. Я буду жив, значит экспедиция не погибнет. Будем живы, не помрем. Это главное. Теперь – детали. Кому можно и кому нельзя довериться. Людям – нельзя. Если каждый будет лазать, корректировать собственное прошлое, погибнет настоящее. А если будут знать все драконы, рано или поздно случится как с однокамерным нуль–т. Найдется второй Конан, и узнают все люди. Так кому можно и кому нельзя довериться?
– Ой!!! – Анна больно хлещет меня ладонью там, где хвост начинается. – Ты чего?
– Проснулся. Я уже думала, ты отравился. Стоишь столбом, не отзываешься. Это, – мотнула головой вверх, – твоя работа?
Чуть заметно киваю и делаю условный знак, что не надо при всех об этом говорить.
– По–онятно, – Анна теряет ко мне интерес, восстанавливает верхушку пирамиды, подбирает мой камень, подкидывает, как я, на ладони, бросает. Мажет! Вместо розовых лепестков на нее падают… Что остается от розы, если с нее оборвать все лепестки? Колючая, шипастая палка с двумя–тремя листочками. Вот это и падает. Анна взвизгивает, отскакивает, трясет крыльями, сбрасывая колючие ветки.
– Ах ты, паразит! – вопит она и бросается на меня. Я – от нее. Галопом, зигзагами уносимся километра на три, потом даю Анне себя поймать.
– Рассказывай!
– Выключи регистраторы очков, – говорю я.
– Даже так..? Готово.
– Я изобрел машину времени. Сейчас была генеральная репетиция. Видимо, могу вытащить нас отсюда в любой момент.
– А пирамида из камней зачем?
– Для синхронизации. Как иначе тому мне, который в будущем, узнать, в какой момент высыпать лепестки.
– Это так важно – точный момент?
– Конечно, нет. Но так эффектней.
– Мальчишка. Когда ты повзрослеешь? Постой! А почему на меня колючки высыпал?
А на самом деле – почему?
– Ты по пирамиде промазала.
– Щас–с ка–ак стукну!
Анна неожиданно грустнеет. Я тоже. Мне уже стыдно за глупую шутку, но поступить по другому там, в будущем, я не посмею. Боюсь менять то прошлое, которое уже произошло. Только парадоксов нам не хватало.
– Анна, – лопочу я, – прости меня. Это будет самая глупая из моих шуток. Я о ней уже жалею. Прости, а?
– Ду–урак! – с выражением произносит Анна. – Кто тебе сказал, что это твоя шутка? Это я сама обсыплю себя палками.
Смотрю на происшедшее с новой точки зрения. А почему бы и нет? Есть событие. Кто его совершил, неважно, так как мы этого еще не знаем. Нужно привыкнуть мыслить с учетом временных петель и парадоксов.
– Решила стать мазохисткой?
– Глупышка. Тебя же угрызения совести замучают, если я сама этого не сделаю. А я их терпеть должна? Нет уж! – Анна нежно прижимается ко мне. Умница моя.
Неспеша возвращаемся в лагерь. Драконы все еще не успокоились. Мириван и Мириту собрали в кучку все прутики и лепестки, теперь внимательно их изучают. Монтан раз за разом сшибает верхушку пирамиды метким броском, восстанавливает и снова сшибает. После каждого броска с надеждой смотрит вверх. Но на него ничего не падает. Некоторые драконы встревожены, но, почувствовав мое радостное возбуждение, успокаиваются. Все понимают, происшедшее связано со мной, но как это объяснить? Не мог же я прятать до времени неизвестно где семь розовых кустов. Некоторые считают, что мог.
– Командор, не трави душу, что это было? – взмолился Тимур.
– Один знакомый шутник балует, – напускаю туману я. Анна загадочно улыбается. За версту чувствуется, она все знает, но никому не скажет.
Кулинарные эксперименты наконец–то дали положительный результат. Если взять медузу, положить на плоский камень и высушить, получается корочка, по вкусу напоминающая хрустящие картофельные чипсы. Сначала похрустывает, а потом тает во рту. Недостаток блюда – трудно хранить. Стоит капле влаги попасть на такой чипс – и вместо вкуснятинки кучка слизи. Второй недостаток – трудно изготовить. Высушить надо обязательно за один день, иначе продукт потерян. Но под солнцем медуза за день высохнуть не успевает. Поэтому надо взять запасной выпуклый блистер из катера и налить в него воду как в тазик. Получится не очень качественная линза полутора метров в диаметре. Этой линзой нужно сфокусировать солнечный свет на медузе. Процесс тонкий. Нельзя доводить медузу до кипения. Нельзя брызгать на медузу водой. Лучше всего сушить одновременно десяток медуз, так как процесс занимает часа четыре. Раскладываешь их на камнях и бегаешь от одной к другой с линзой–тазиком в лапах. Прогреваешь по–очереди. Долго? Да. Тяжело? Да. Зато вкус… Пальчики оближешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
