Амелум, удивленный таким неописуемым зрелищем, не знал, как ему быть. Он сидел на волчице Рухс с застывшими от изумления глазами. Но на выручку пришла одна из танцующих змей. Она вытянулась у ног Амелума и сказала:
– Наш добрый царь Амелум, встань мне на голову.
Змея, радостно сверкая глазами, вытянулась и, танцуя, понесла жениха к паланкину, где стояла невеста. Здесь змея вытянулась во весь рост и плавно опустила Амелума на паланкин.
И вот тут-то началось самое главное.
Птицы стали громче и звонче петь. А змеи, зайцы и все другие обитатели этого леса предались веселым танцам. Знатные гости начали подносить свои дорогие подарки. Лани снимали со своих голов золотые ветвистые рога и клали у ног жениха и невесты. А пятнистые жирафы стряхивали с себя свои круглые желтые пятна, и пятна эти, касаясь земли, тут же превращались в золотые монеты. А рыбы то и дело ныряли до самого дна моря и, достав оттуда блестящие жемчуга, бросали на берег, отчего весь берег был усыпан драгоценностями.
Откуда-то тут же нашли зурну – трубку из камыша, а вместо бубна раздобыли какую-то бочку, обтянутую бараньей кожей, нашлись и искусные музыканты, и все вокруг наполнилось дробными звуками бубна и переливчатыми трелями зурны. И вот тут-то жених плавно и стремительно пронесся по кругу и, став на одно колено перед своей златокудрой невестой, пригласил ее на танец.
Долго и красиво танцевали они этот огненный танец горцев, называемый лезгинкой. Амелум, широко раскинув руки, ходил на носках, а златокудрая Сурхесер, вскинув руки над головой, грациозной ланью плыла впереди жениха своего. Иногда она плавно кружилась на одном месте под вытянутой рукой своего любимого. А все гости и лесные друзья их восторженно хлопали в ладоши в такт музыке и кричали: «Арса!.. Арса!..»
В самый разгар танца из лесной просеки появился косолапый медведь Ай-Аюв. Он катил впереди себя огромную бочку с медом и широко улыбался. Все, увидев его, на время перестали танцевать.
– Дорогие гости и друзья, по нашим обычаям в день такого веселья положено угощаться медом из рук невесты, – пробасил медведь Ай-Аюв, выкатив бочку на середину лужайки. Затем он легко открыл крышку бочки и, сунув в нее правую руку златокудрой Сурхесер, сказал: – Кто первый?
Первым подошел и лизнул лохматый пес Кеск.
– Мои милые, – сказал он, обращаясь к жениху и невесте, целуя их в лоб, – жить вам в вечной любви!
Второй подошла волчица Рухс.
– Пусть молоко, которым я вскормила тебя, наша лесная царица, вечную молодость и красоту твою сохранит, – сказала она и, слизнув с руки невесты мед, поцеловала жениха и невесту и добавила: – Я была тебе верной и любящей матерью.
Волчица Рухс даже прослезилась.
Затем к сладкой руке златокудрой красавицы Сурхесер потянулись и Лисонька-Лиса, и орел Сумург-гуш, и кит Сердар, и знатные гости, и зайцы, и жуки, и змеи, и муравьи... Все-все одаривали молодоженов добрыми пожеланиями и снова продолжали свое веселье.
Вдруг Амелум посмотрел в глаза своей невесте и заметил в них какую-то тревогу.
– Милая моя, о чем ты думаешь в эту минуту? – спросил он.
– О счастье, о нас и о том, где мы будем жить, – ответила она.
Не успела она закончить свою речь, как кит Сердар с шумом ушел на дно моря – только круги разошлись по глади воды. Вскоре так же с шумом всплыл кит Сердар, неся на спине огромный дворец, который так сверкал, переливался под лучами солнца, что глаза не могли долго на него смотреть.
Да, да! Это был великолепный дворец. Стены его были мраморными, а крыша – из разноцветных алмазов, колонны – из серебра и золота. Во дворце оказалось сорок комнат с хейвунами, и все заставлены всевозможными расписными шкафами и столами, устланы дорогими коврами, сотканными умелыми руками искусных мастериц древности. Глядя на узоры ковров и утвари, можно было бы рассказать множество забавных историй.
– Это мой скромный подарок, – сказал кит Сердар, обращаясь к жениху и невесте, и легко бросил на песок свой дар. – Когда-то очень давно злая Эней заколдовала этот дворец и спустила на дно моря. Амелум победил злую колдунью, и теперь вы владельцы этого дворца. Живите в нем на счастье друг другу, на радость нам всем.
Когда кит Сердар закончил свою речь, к Сурхесер и Амелуму подползли змеи, держа на головах паланкин. Молодые встали на него, и змеи в сопровождении всех здесь присутствующих, в такт вновь ожившей музыке, внесли их по хрустальным круговым лестницам внутрь дворца и понесли по комнатам, показывая жениху и невесте, где они будут жить. Все здесь присутствующие шли вслед им и восторженно восхищались невиданной красотой дворцовых покоев.
Но нет, не радовали Амелума в эту минуту красота и богатство. В глазах его таилась какая-то грусть. Чуткая Сурхесер заметила это и спросила:
– Любимый, скажи мне, о чем ты думаешь в эту минуту?
И Амелум ответил:
– Вспомнил мать свою, оставленную в далеком горном ауле. Вот бы она, бедная, увидела все это... Так бы радовалась за нас...
Не успел Амелум закончить свою речь, как орел Сумург-гуш с шумом вылетел в открытое окно и взметнулся высоко в небо. Вскоре он вернулся, неся на спине старушку-мать Амелума, влетел в залу, где шла свадьба, и сел у ног жениха и златокудрой невесты.
– Вот, теперь все собрались вместе, – сказал орел Сумург-гуш.
Сколько тут было взаимных радостей и объятий! Это надо было видеть собственными глазами.
До самого рассвета не смолкала свадебная лесная музыка. Все вокруг веселились, плясали, угощались медом и вкусными кореньями. Разве только вокруг или во всем лесу?! О нет!.. И на небе все весельем полнилось: луна и ее вечные спутники – звезды тоже устроили свой хоровод. А море тоже жило в этот вечер весельем.
Но как бы то ни было, всякое начало, всякий путь, всякое время имеет свой конец. С рассветом веселая, шумная свадьба постепенно затихла. Гости отправились в свои далекие леса, обитатели этих мест занялись своими делами, а влюбленные нежно заключили друг друга в объятия и говорили друг другу самые ласковые слова. А мать Амелума смотрела на них и радовалась, отчего ее морщинистое, старческое лицо стало молодым и гладким. Ведь недаром говорят: «Радость детей и старых родителей молодыми делает».
Но спустя несколько дней, проведенных в свадебных торжествах, Амелум вспомнил о своем добром коне, которого заколдовала злая Эней, и решил освободить его. Взял он свою саблю и пошел к тому месту, где когда-то зарыл хурджун с яйцом, в котором находилась жизнь злой и жестокой колдуньи. Пришел он туда, откопал хурджун и достал яйцо – душу колдуньи.
– Вот теперь-то и пришло время навсегда покончить с тобой, злая колдунья, – сказал он, обращаясь к яйцу.
А яйцо ему отвечает:
– Пожелай чего хочешь, все исполню, но только не губи мою душу.
Попросил Амелум, чтобы злая колдунья Эней расколдовала его доброго коня и к нему привела. Яйцо произнесло какие-то заклинания, и вмиг перед Амелумом встал его добрый конь, живой и невредимый.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой хозяин, – сказал конь и сильносильно от радости заржал на весь лес, да так, что на ржание это сбежались, слетелись, приползли все обитатели леса, приехала сюда верхом на волчице Рухс и сама Сурхесер.
– Что здесь происходит? – спросили они встревоженно.
Амелум рассказал им обо всем, как было. Но тут яйцо и говорит:
– Пожелай!.. Все, что хочешь, все исполню, только не лишай меня жизни, не губи мою душу. – Яйцо даже захныкало.
Амелуму жалко стало Эней, и он хотел было и впрямь оставить ее в живых, но все обитатели этого леса в один голос сказали:
– Амелум, если ты подаришь злой и жестокой Эней жизнь, то знай, это будет самая страшная твоя ошибка... Зло добром никогда не станет. Если не хочешь убивать ее, то выбрось это яйцо в море.
Послушался Амелум советов своих лесных друзей, отнес яйцо к морю и бросил в воду. Не прошло и нескольких минут, как море вдруг взбушевалось, взвыло, заходило сердитыми, шипящими волнами. Оказывается, это злая Эней рассвирепела там, на дне огромного моря, оплакивая свою нелегкую подводную жизнь.
Долго смотрели Амелум и его златокудрая невеста на шумное, неспокойное море, словно сравнивая этот шум, волнение и жестокость со своими земными, невыносимо трудными испытаниями, которые им пришлось выдержать и победить во имя взаимной любви. Вскоре они, взяв друг друга за руки, зашагали в сторону своего роскошного дворца, где их с нетерпением и радостью дожидалась мать. Следом за ними, приплясывая, шел конь – верный и испытанный друг Амелума.
Рассказывают, что через несколько недель к ним в гости пожаловал – кто же, вы думаете? – сам Мушнадар со своей женой Дерд-Мурджан. Правда, говорят, что долго он упрашивал свою своенравную супругу посетить друга Амелума, – и уговорил.
О, какое несказанное торжество устроено было в честь дорогих гостей! Все обитатели этого леса и соседних поселений собрались здесь. И вновь было веселье, как и во время свадьбы охотника Амелума и златокудрой лесной царицы Сурхесер.
