Хозяйка дома быстро проскользнула через эту часть особняка, выйдя опять в холл, и, после того как за ней проследовали Ян и Джессика, закрыла за собой двери зеленой комнаты для гостей.
– Великолепный дом. – Джесси вздохнула. – Да. Сюда хочется вернуться разодетым в пух и прах, со всеми своими драгоценностями и остаться хоть навсегда.
Теперь им было понятно, почему Астрид не продала дом и не нашла что-нибудь поменьше. Он поведал им о людях, которые ко всему относились с любовью: к красоте, друг к другу, к жизни.
– То, что вы уже видели внизу, не очень впечатляет, но красиво.
Джесси с удивлением отметила отсутствие прислуги. Можно было бы обзавестись по крайней мере горничной в белом переднике или дворецким, но Астрид, похоже, жила одна.
– Вы любите крабов? Я должна была спросить вас заранее, но забыла.
– Любим! – ответила за двоих Джесси.
– Отлично! Похоже, каждый раз, когда я заказываю их для друзей и забываю предварительно спросить, оказывается, что у кого-то на них аллергия или что-нибудь в этом роде.
Мне они нравятся.
В столовой был необычный пир. На огромное блюдо в центре стола Астрид выложила гору расчлененных крабов, поставила рядом внушительный графин белого вина, добавила салат и горячие булочки и пригласила гостей отведать угощение. Она закатала рукава своего черного вязаного платья, предложив Яну снять пиджак.
– Ян, ты – чудовище, – воскликнула она капризно, как ребенок. – Сам знаешь, я первой увидела. – Взяв клешню с блюда, она легонько дала ему по рукам, хихикая и потягивая вино. Астрид была права: больше всего она напоминала маленькую девочку, чья мать ушла из дома, позволив ей пригласить друзей на обед «до тех пор, пока им не станет плохо». Она была в ударе, и они оба, Джессика и Ян, влюбились в нее.
– Троица безмятежно наслаждалась приятным вечером. Глядя на них, создавалось впечатление, что они напрочь лишены всяких проблем. Было уже за полночь, когда Ян встал и протянул руку Джесси.
– Астрид, я мог бы остаться здесь и до утра, но мне надо завтра пораньше встать, чтобы поработать над книгой, а если Джесси не выспится, то превратится в ужасную зануду. – Всем было жаль, что вечер подошел к концу. – Надеюсь, ты пойдешь с нами на балет?
– С удовольствием. Тебе, думаю, просто необходимо знать, что Джесси убеждала меня, что ты мне понравишься, и оказалась права на все сто. Не могу себе и представить, что с вами я буду третьим лишним.
– Третий лишний – какая чепуха! – Все дружно засмеялись.
Когда они уходили, Астрид обняла их, словно старых знакомых. Иначе нельзя описать и их чувства по отношению к хозяйке дома, которая, стоя босиком в дверях, помахала им на прощание рукой, прежде чем захлопнуть сияющую черную дверь с кольцом в виде головы льва.
– Боже, Джесс, что за чудный вечер. И какая замечательная Астрид. Она – исключительная женщина.
– Ты прав. Но, похоже, очень одинока. В ней чувствуется много нерастраченной любви, но не на кого ее излить.
На последних словах Джессика зевнула. Ян кивнул: разговоры за столом всегда оставались лучшей частью вечера. Она уже и не помнила, было ли такое время, когда Яна не было рядом, чтобы поделиться с ним секретами, высказать свое мнение, задать вопрос. Казалось, они знали друг друга с самого рождения.
– Как ты думаешь, что собой представлял ее муж, Джесс?
Полагаю, он не был таким добродушным, как она.
– С чего ты взял? – удивилась Джессика, а потом засмеялась" когда поняла, что имел в виду Ян. – Раздельные спальни? – Он покорно ухмыльнулся, и она ущипнула его. – Ну и мерзкий ты тип.
– Вот уж нет. И позвольте вам заявить, мадам, что, даже если я доживу до девяноста лет, вы никогда не выкинете меня из нашей спальни.., или из нашей постели!
Он выглядел таким непреклонным и очень довольным собой.
– Это – обещание, мистер Кларк?
– В письменном виде, если вам так больше нравится, миссис Кларк.
– Я обяжу вас к этому. – Они замерли на минуту и поцеловались, прежде чем одолеть последние несколько ступенек в дом.
– Я рада, что тебе понравилась Астрид, дорогой. Мне с ней хорошо. Хотелось бы узнать ее получше. С немногими можно так запросто поговорить. Знаешь, я… Ну, я чуть было не рассказала ей, что с нами происходит. Мы беседовали на днях и… – Джесси пожала плечами, ей было трудно передать словами свои чувства, а Ян начал хмурить брови. – Она располагает к общению.
Ян остановился и посмотрел на жену:
– Сказала?
– Нет.
– Правильно. Думаю, ты ошибаешься, Джессика. Астрид – прекрасный человек, но никто не в силах понять, что с нами сейчас происходит. Никто. Как можно признаться, что тебя обвиняют в изнасиловании? Сделай одолжение, детка, не распространяйся об этом. Будем надеяться, что вся эта неразбериха скоро закончится, и мы забудем обо всем. Если мы кому-то расскажем, то потом годами это будет неотступно следовать за нами.
– Я так и рассудила. Доверяй мне хоть немного, хорошо?
Я не такая глупая. Понимаю, что для большинства людей будет трудно переварить то, что случилось с нами.
– Так не проси их о таком одолжении.
Джессика не ответила, и Ян обогнал ее, чтобы открыть входную дверь. В первый раз на ее памяти их добровольное уединение от остального мира, схожее разве что с тайным обществом, оборачивалось изоляцией. Она не могла поделиться своими переживаниями с людьми. Ян запретил. Прежде выбор всегда оставался за ней. Она общалась, с кем хотела. Джесси проследовала за ним, оставив жакет в передней.
– Любимый, не хочешь выпить чая перед сном? – Она поставила чайник на плиту и услышала, как он поднимается в кабинет.
– Нет, спасибо.
Джессика на минуту остановилась в дверях его кабинета, улыбнувшись ему, когда он сел за стол. Сбоку стоял бокал коньяка, а перед ним лежала небольшая стопка бумаг. Он ослабил узел галстука и сел, посмотрев на жену.
– Здравствуй, прекрасная леди.
– Привет. – Они обменялись наинежнейшими улыбками, и Джесси склонила голову набок. – Собираешься поработать?
– Совсем немного.
Она кивнула и ушла снять с плиты чайник, который уже неистово свистел. Она налила чашку чая, выключила свет и медленно прошла в спальню. Джесси знала, что Ян не появится в течение нескольких часов. Он боялся. Он боялся новой неудачи после того, что случилось накануне. Как и все остальное, что происходило с ними в последнее время, это явилось неожиданностью и принесло новую боль.
* * *
Посещение балетного спектакля тоже удалось на славу, так же как и последовавший ужин у них дома. Джесси приготовила мясо по-татарски, холодную спаржу, домашний пирог со сливочной помадкой, подала несколько сортов сыра и рогалики, а также большую тарелку клубники. Это было просто объедение, о чем одобрительно высказалась дегустировавшая ее изыски аудитория.
