Не лучшим образом обстояло дело и в Ростове. Назначенный Ярославским викарием, туда прибыл из Краснодара еп. Иннокентий (Летяев) и — сразу же столкнулся с противостоянием прихожан. Нашлись люди, которые расценили приезд нового епископа как желание митр. Сергия удалить из города митр. Иосифа, и по этой причине они открыто проявляли свои антипатии к еп. Иннокентию, не стесняясь выказывать ему явное неуважение. Подобное отношение ростовчан крайне смутило викария. Правда, митр. Иосиф упрашивал его не обращать внимания на грубости и спокойно приступить к своим обязанностям,[110] но тот оставался непреклонным, будучи убежден, что митр. Иосиф вмешивается в управление и расстраивает церковную жизнь в епархии. Он считал, что доколе митр. Иосиф остается в Ростове, он не сможет спокойно управлять паствой, и 10 октября написал по этому поводу специальный рапорт в адрес высшей церковной власти.
Так печально складывались обстоятельства для митр. Иосифа. Волнения произошли сразу в двух епархиях. Ни в Ленинграде, ни в Ростове верующие не желали лишаться архипастырского руководства митр. Иосифа, а сам митрополит своим отказом от перемещения поддерживал и укреплял в них подобные настроения.
Получив три письменных документа, касавшихся митр. Иосифа, митр. Сергий немедленно созвал членов Синода и на сессии 12 октября еще раз тщательно обсудил дело о перемещении Ленинградского митрополита. Вот какое решение вынес Синод:
“Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушал доклад врем. Управ. Ленинградской епархией Прессе. Петергофского Николая от 9 октября с. г., рапорт викария Ярославской епархии Прессе. Ростовского Иннокентия от 10 октября с. г. и заявление подписавшегося Ленинградским митрополита Иосифа от 28 сентября с. г., обсудив изложенное определением своим от 12 октября с. г. за №119 постановили:
1. Принимая во внимание , что Одесская кафедра много лет вдовствовала без правящего архиерея , в коем, по состоянию современной церковной жизни, крайне нуждалась. Преосвящ. же Иосиф, считаясь Ленинградским митрополитом, не имея возможности ни жить, ни управлять ею, да и связь митр. Иосифа с Ленинградом и епархией искусственная, ибо митр. Иосифа совсем не знают ни епархия, ни город, видевший его, как митро полита, только один раз; в Одесской же епархии митр. Иосиф будет иметь возможность и жить, и управлять, — приняв во внимание то, что и самое перемещение митр. Иосифа на Одес скую кафедру состоялось по соображениям большей церковной пользы и в соответствии с 14 an. пр. и др. (18 Антиох. и толк. на 15 правило 1 Всел. Соб.) — остаться при прежнем постановлении, т. е. считать митр. Иосифа перемещенным на Одесскую кафедру и предложить ему не соблазняться легкою возможно стью жить в Ростове, что производит смущение среди верующих как в Лениграде, так и в Ростовском викариатстве; в порядке церковных послушания и дисциплины вступить в управление Одесской епархией, войти в надлежащие сношения с местной гражданской властью на предмет организации Епархиального Управления на началах, изложенных в указе Патр. Синода, и о последующем, как и вообще с положением дела в Одесской епархии, донести Зам. Патриаршего Местоблюстителя.
II. Предписать Преосвящ. митрополиту Иосифу прекратить именоваться Ленинградским, на что он, по каноническим правилам, не имеет права, и принять со своей стороны возможные меры... к успокоению ленинградской и ростовской паств...
V. Врем. управляющему Ленинградской епархией, преосвящ. Петергофскому Николаю предложить (и предложено) без промедления объявить по епархии указ о перемещении митр. Иосифа и о прекращении возношения его имени, как Ленинградской епархии архиерея.
VI. Преосвящ. викариям Ленинградской епархии Димитрию и Серафиму предписать всякий выезд из пределов Ленинградской епархии (совершать) с ведома и благословения врем. Управл. Ленинградской епархией Прессе. Николая и вообще находиться в должных к нему, как временно управляющему епархией, отношениях”.[111]
Таким образом, прежнее решение Синода осталось в силе, но если первое постановление носило сокровенный характер, то настоящее должно было быть в обязательном порядке обнародовано ленинградской пастве. В довершение ко всему, временное управление Ленинградской епархией митр. Сергий возложил на себя, [92] хотя фактически управление было оставлено за еп. Петергофским Николаем.
6(19) октября постановление Синода было направлено митр. Иосифу и еп. Иннокентию в Ростов и еп. Николаю в Ленинград. Вслед за этим, не без совещания, конечно, с членами Синода, 8(21) октября Заместитель Патриаршего Местоблюстителя издал указ № 549 о поминовении во всех храмах Русской Церкви за богослужением предержащей власти и об отмене поминовения всех епархиальных архиереев, находящихся в ссылках. В издании этого указа митр. Сергий руководствовался следующими мотивами: во-первых, он считал, что моление о власти (хотя и антирелигиозной) заповедано апостолом (1 Тим. 2:2) и, во-вторых, оно в какой-то мере послужит открытым доказательством лояльности Церкви по отношению к государству. Что же касается отмены моления о ссыльных архиереях, то это было вызвано тем обстоятельством, что гражданские власти расценивали такое поминовение как прямой выпад против них.
Следует, однако, отметить, что митр. Сергий отменил поминовение не вообще, а только в той части, где произносится моление об епархиальном архиерее. Обычного же поминовения в сугубой ектений он не отменял, и каждый православный христианин мог подавать помянник о здравии своего ссыльного епископа.
Оба этих мероприятия: постановление о переводе митр. Иосифа и 549-й указ наложились во мнении прихожан одно на другое и послужили еще большим поводом для вспышки недовольства.
Что же касается митр. Иосифа, то он, получив выписку из постановления Синода, подтверждающего его перевод, еще более смутился духом. В нем все больше и больше просыпалось самолюбие. Он никак не хотел смириться с предписаниями Синода, которые теперь казались ему уже не просто несправедливыми, но направленными против самой Церкви Христовой. Молчать об этом митрополит не мог и потому решил защищать себя и обличать, как он думал, ложь стоящих у власти церковных деятелей. К этому, как ему казалось, побуждал его тот высокий пост, на который он был поставлен.
Он начал открытый протест с письма митр. Сергию от 17(30) октября, в котором пытался оправдать свои действия и показать несостоятельность возводимых на него Синодом обвинений. Митр. Иосиф писал, что в тех нестроениях, которые возникли в Ленинграде и Ростове, виноват не он, а те, кто тайно огласил первый указ, и Синод. Утверждал, что его связь с ленинградской паствой не искусственная, о чем свидетельствует горячая любовь к нему пасомых. Убеждал, что жизнь в Ростове его не соблазняет, ибо там он имеет весьма скудные средства для существования, однако послушания церковной власти он оказывать не желает, поскольку она сама находится в рабском состоянии. [113]
Это письмо логически связано с первым его посланием митр. Сергию. Как и ранее, основной мотив нежелания перейти в другую епархию заключался, главным образом, не в общецерковной, а в личной пользе. Народ-де его “любит, уважает и даже считает невинным страдальцем за веру, а расторгать эту любовь переводом в другую епархию никто не имеет права”. Ясно, что при таком взгляде на взаимоотношения между епископом и паствой ожидать какого-либо послушания не приходится, ибо всякое действие, направленное к разделению архипастыря и пасомых, будет рассматриваться не меньше чем посягательство на любовь, а источник действий будет признан противозаконным. К этому выводу, собственно, и пришел митр. Иосиф, признав высшую церковную власть чуждой церковному началу, а ее распоряжения — незаконными. И когда Киевский митрополит Михаил (Ермаков) телеграммой запросил митр. Иосифа, когда тот намерен прибыть в Одессу, тот ответил:
“Перемещение противоканоничное, недобросовестное, угождающее злой интриге, мною отвергнуто”. [111]
Свою позицию митр. Иосиф оправдывал тем, что он-де держится принципа древней церковной практики, когда архиереи оставались в той епархии, на которую были рукоположены. Но если бы он действительно держался этого принципа, то для начала должен бы был отказаться от назначения на Ленинградскую кафедру, оставаясь до конца дней Ростовским архиепископом. Но в те дни он посчитал свое перемещение приемлемым и каноничным. Теперь, при тех же самых условиях, он отвергнул законность высшей церковной власти.
Но как бы ни протестовал митр. Иосиф, действия митр. Сергия были вполне законными. Как первый епископ, он имел все основания, в целях благоустройства церковной жизни, назначать и перемещать епископов с одной кафедры на другую. В своем решении относительно судьбы митр. Иосифа он руководствовался 18-м правилом Антиохийского Собора: “Аще кто поставленный во епископа не пойдет в тот предел, в который он поставлен, не по своей вине, но или по неприятию его народом, или по другой причине, от него не зависящей; таковый да участвует и в чести и в служении епископом, токмо ни мало не вмешиваясь в дело Церкви, где пребывает, и да ожидает, что определит о нем совершенный собор тоя области, по представлении в оный дела”.
