Джаб вошел следом, заметив, что капитан стражи так скривился от приветствия Ларкина, словно сжевал целый лимон. Не обращая внимания на гримасу Зейна, Генри расселся в кресле и закинул ногу на ногу. Снятый шлем он поставил на стол, полированный бок арно причудливо отобразил физиономию Мердока, и так не отличавшегося красотой. Джаб учтиво поклонился хозяину кабинета и занял соседнее кресло.
– Я хотел узнать у вас, сиятельный граф, до каких пор по улицам Таггарда будут расхаживать преступники и посягать на жизнь лучших дворян королевства? – спросил Ларкин, произнеся любимое обращение Мердока тоном сродни ругательству.
– Здравствуйте, Ларкин. Добрый день, виконт Нивельхейм. Вам следовало навестить меня сразу же после покушения для составления словесного портрета злоумышленников, – сказал Зейн, проигнорировав вопрос Генри.
– Я сообщил стражникам всё, что знал, – сказал Джаб.
– Вы нашли уже трубочиста-стрелка и возницу? – перехватил инициативу Ларкин.
– Дорогой граф, мы задержали трех подозрительных трубочистов и пять возниц. Скоро их начнут допрашивать. Результаты я сообщу вам ближе к вечеру. Возможно, виконт, вы сможете припомнить еще какие-либо подробности?
– Ммм, покушение произошло так быстро, что я запомнил только одежду… но опознать негодяев смогу.
– Вот как? Хорошо, тогда пойдемте со мной.
– Пока вы ходите, я хотел бы взглянуть на тот арбалет, который вы должны были снять с крыши, – сказал Змей.
– Не сомневайтесь, граф, мои люди работают на совесть, просто им не всегда хватает улик.
С этими словами Мердок подошел к полке и достал с неё орудие покушения. Он положил арбалет рядом со шлемом, Джаб поднялся из кресла, и они прошли в боковую дверь. Выкрашенный серой краской коридор освещали масляные лампы. Капитан стражи шагал впереди, что-то бормоча себе под нос – общение с Ларкиным не прошло для него бесследно. Джаб давно привык к причудам друга, но посчитал нужным сгладить его слова:
– Прошу вас извинить Генри, он часто ведет себя бесцеремонно.
– Да уж, не перестаю удивляться, как он еще дожил до своих лет с таким характером. Будь я помоложе, обязательно вызвал бы его на поединок.
Джаб промолчал, сдерживая ухмылку. Раньше Ларкина часто приглашали выяснить отношения с помощью меча, но в последнее время это случалось всё реже – слава Змея как искусного воина бежала впереди него, а покровительство маршала и самого короля служило лучшим щитом от злых языков. Многие рыцари вздохнули с облегчением, когда Ларкин стал капитаном гвардии, ведь теперь он не мог участвовать в турнирах. Впрочем, Генри не сильно расстраивался по этому поводу – выиграв в трех наиглавнейших схватках: битве на мечах, копьях и общем сражении, он охладел к ристалищам.
Ступеньки спустились на первый уровень подземелья. Справа и слева переплетались прутья решеток, в камерах сидели и лежали на прелой соломе задержанные, но еще не осужденные люди. Мердок провел Джаба в конец коридора, где располагались комнаты для допросов. Крепкий стражник отворил дверь, дворяне очутились в помещении, заставленном различными приспособлениями. Джаб – слава богам! – никогда не бывал ниже первого этажа Дома Закона и теперь с интересом осматривался по сторонам. В подвале размещалось всё необходимое для тщательного допроса: виконт узнал дыбу, рядом стоял доспех с торчащими вовнутрь шипами – Железная Вдова, а на столе лежали инструменты с блестящими лезвиями и бурыми пятнами на рукоятях. Уже от созерцания пыточных принадлежностей Джаб испытал острое желание признаться во всех грехах, какие же муки претерпевали те несчастные, кто на своей шкуре опробовал эти щипцы, иглы и ножницы?
– Вот здесь мы допрашиваем подозреваемых, – сказал Мердок. – Я хотел показать вам эту комнату, чтобы вы не сомневались в наших способностях узнать истину.
– Да уж, впечатляет, – выговорил Джаб.
– Теперь мы пройдем в общую камеру, где вы сможете опознать злоумышленников.
Они вернулись в коридор. Зейн отдал распоряжение стражнику, тот захватил со стены лампу и сдвинул засов на двери. На длинной скамье сидели задержанные трубочисты, возницы, а также несколько пьяниц в грязных лохмотьях. Люди щурились от света, один толстяк сразу же начал возмущаться, по какому праву его тут держат. Мердок поморщился и приказал всем встать. Стражник пошел перед шеренгой, освещая лица людей, Джаб внимательно всматривался в каждого. Как он и ожидал, среди них не было тех, кто на него покушался. Конечно, лицо возницы он не разглядел под капюшоном, но вот плащ из добротного сукна запомнил хорошо – ничего похожего на потрепанную одежду задержанных.
– Это не они, – сказал Джаб.
– Вы уверены, дорогой виконт? – спросил Мердок.
– Совершенно, сиятельный граф. Отпустите этих несчастных, они не заслуживают знакомства с той комнатой.
– Хм, ну если вы настаиваете. Капрал, освободите задержанных за исключением бродяг.
– Слава железным тиграм! – заорал толстяк, разглядев чеканку на панцире Джаба.
– Разве это не насмешка судьбы? – вопросил Мердок, провожая взглядом торопящихся к выходу людей. – Они сейчас благодарят вас, из-за кого и попали в наше подземелье, и клянут стражников, добросовестно выполнявших свою работу.
– А вы философ, граф, – заметил Джаб.
– Упаси Троица! Просто иногда размышляю о несовершенстве нашего мира.
– Угу. Я думаю, если вы не поймали преступников по горячим следам, то сейчас их и подавно не найти.
– Рад, что вы это понимаете. В любом случае, я сообщу вам, если моим подчиненным удастся что-либо разузнать.
– Благодарю.
– Пока не за что. Забирайте своего Ларкина, виконт, и будьте осторожны на улицах.
Генри сидел в том же кресле, где они его и оставили. В руках он держал арбалет, но по грустному лицу друга Джаб понял, что тот ничего полезного из осмотра оружия не вынес, так же как и он из опознания. Змей выслушал неутешительные результаты и, подхватив свой шлем, раскланялся с Мердоком. Чак ждал рыцарей на улице. Хлопья липкого снега падали на мостовую, меж камней бежали мутные ручейки. В просвете туч показалось солнце.
– Зря ты злишь Мердока, – сказал Джаб. – Он исправный служака и к тому же не глупец.
– Вижу, ты взял в привычку корить меня за все мои действия, – отозвался Ларкин. – Прямо как моя покойная матушка, славится она на небесах.
– Неужели тебе нравится, когда тебя ненавидят?
– Честно говоря, мне всё равно. Жизнь скучна, а если стараешься понравиться всем, то просто невыносима. У Мердока отвратительное вино, я не хотел, чтобы он вновь угощал меня этой отравой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
