— Ну, послушаем твои соображения по этому поводу, Марлоу.
— Помимо прочего, Клаузен, вероятно, торговал наркотиками,— продолжил я.— Вся его квартира пропахла марихуаной. Когда я пришел туда, в кухне сидел один парень и считал деньги. Он пытался напасть на меня с. револьвером и заточенным напильником, но я отнял у него оружие, и он удалился. Вполне возможно, что он был посыльным контрабандистов. Клаузен допился до того, что ему перестали доверять. Посыльный, наверно, понял, что я сыщик. Организация контрабандистов, конечно, не могла допустить, чтобы я наколол. Клаузена, Из него легко было выдавить информацию, С момента, как они учуяли запах сыщика у дома Клаузена, тот был обречен.
Френч обратился к Мэглашену:
— Это тебе о чем-нибудь говорит?
— Возможно,— проворчал тот.
— Допустим, все это так и произошло,— сказал Френч.— Но какое отношение к этому имел Оррнн Куэст?
— Курить марихуану может любой,—-ответил я.— Наркотики особенно привлекательны для одиноких, подавленных людей, которые не могут найти работу. Но когда человек начинает регулярно курить марихуану, то у него появляются извращенные идеи и дикие эмоции. На разных людей марихуана действует по-разному: одни Становятся грубее, другие безразличнее к своей судьбе. Предположим, Куэст пытался шантажировать кого-нибудь из банды и угрожал донести в полицию. В таком случае есть вероятность, что все три убийства совершены бандой торговцев наркотиками.
— Это не вяжется с ножом в руке Оррина,— возразил Бейфус.
— Лейтенант сказал, что у него не было никакого ножа,— проговорил я.— Наверно, он мне просто привиделся. Во всяком случае, Оррин мог его где-то найти или такие ножи могли быть стандартным оборудованием в доме Лагарди. Кстати, о нем вам что-нибудь известно?
— Пока не очень много.
— Он не пытался убить меня и, вероятно, никого не убивал,— сказал я.— Куэст говорил сестре, что он работает у доктора Лагарди и что за ним охотятся какие-то гангстеры.
— А что тебе известно об этом Лагарди? — спросил Френч.
— Думаю, у него была практика в Кливленде, в центре городами все было поставлено на широкую ногу. Но какие-то причины заставили его укрыться в Бэй-сити.
— В Кливленде, да? — протянул Френч, глядя в потолок.
— По-видимому, абортмахер,— решил Мэглашен.— Он давно у меня на примете.
— На какой примете? — поинтересовался Бейфус.
Мэглашен покраснел.
— Наверно, не на той, что была на Айдахо-стрит,—-ответил за него Френч.
Мэглашен вскочил:
— Вы, ребята, чересчур умными считаете себя, а мы для вас провинциалы. Но все равно меня заинтересовала история с марихуаной. Это здорово облегчит мне работу. Я сейчас же займусь ею.
Он с достоинством зашагал к двери и вышел. Френч и Бейфус посмотрели ему вслед, потом взглянули друг на друга.
— Держу пари, сегодня ночью они устроят облаву,— сказал Бейфус.
Френч кивнул.
— В квартире над прачечной,— продолжил свою мысль Бейфус.— Подберут на пляже трех-четырех бродяг, запихнут их в эту квартиру, а после облавы выстроят их в шеренгу перед фоторепортерами.
— Не болтай лишнего, Фред,— заметил Фрейч.
Бейфус усмехнулся и замолчал. Френч повернулся ко мне:
— Раз уж дело дошло до предположений, скажи, что, по-твоему, искали контрабандисты в номере отеля «Ван-Найз»?
— Багажную квитанцию на чемодан с марихуаной.
— Недурно,—одобрил Френч,—А где она могла быть?
— Я уже думал, об этом. Я знал, что Хикс носит парик, и мне пришло в голову, что это удобный тайник для квитанции.
— Интересная идея,— похвалил Френч,— Квитанцию действительно можно прилепить к подкладке липкой лентой.
Наступило молчание. Я разглядывал свои ногти: они могли быть и почище. После паузы Френч сказал:
— Мы отпускаем тебя, Марлоу, но не считай себя свободным от подозрений. И скажи, почему ты связал личность доктора Лагарди с Кливлендом?
— Я решил отыскать его фамилию в справочнике. Если врач хочет практиковать, он не может сменить фамилию. Нож для колки льда навел меня на мысль об Уиппи Мойере, а он орудовал в Кливленде. Там же действовал и Санни Стейн. Правда, техника убийств была разная, но в обоих случаях использовались ножи. Вы сами говорили, что техника могла усовершенствоваться. И во всех историях с бандами гангстеров всегда, где-то на заднем плане, маячит фигура врача.
— Слишком фантастическое предположение,— неуверенно произнес Френч.
— У меня не было времени тщательнее это продумать.
— А ты способен?
— Могу попробовать.
Френч вздохнул.
— С Орфамей Куэст все в порядке,— сказал он.— Я разговаривал по телефону с ее матерью в Канзасе. Она действительно приехала сюда, чтобы разыскать брата, и для этого наняла тебя. Кстати, она неплохо отозвалась о тебе, но не будем отвлекаться. Итак, она заподозрила, что брат замешан в какой-то скверной истории. Ты заработал что-нибудь на этом деле?
— Не слишком много. Я даже вернул ей гонорар. У нее самой мало денег,— ответил я.
— Тем лучше. Меньше придется платить подоходного налога,— заметил Бейфус.
— Давай закончим этот разговор,— решил Френч.— Теперь нам надлежит обратиться к прокурору за санкциями. Насколько я знаю Эндикота, пройдет неделя, прежде чем он решит, как поступить. Ясно?
Я встал.
— Мне не уезжать из города? — спросил я.
Они даже не потрудились ответить.
Я стоял и смотрел на них. Между лопатками ныла рана от ножа, щеки и губы горели от удара перчаткой Мэглашена.
Машинистка с оранжевыми волосами стучала на машинке. Разговоры копов так же мало волновали ее, как женские ножки — балетмейстера. У полицейских были здоровые обветренные лица, серые, холодные глаза, жесткие рты, глубокие морщины у глаз и пустой взгляд — не жестокий, но и не добрый. В готовой форме, пусть и плохо сшитой, которую они носили с пренебрежением, у них был вид бедняков, однако гордых своей бедностью и своей силой. Они постоянно давали вам почувствовать ее, ткнуть вас в нее носом, а потом с усмешкой наблюдали, как вы изворачиваетесь, наблюдали безжалостно, но и без злобы. А что еще можно было ожидать от людей, мимо которых прошла цивилизация. Все, что они видели,— это грязь, пороки, нищета и отчаяние.
— Чего ты ждешь? — грубо спросил Бейфус.— Нежного поцелуя, что ли?
Взяв со стола карандаш, он разломил его пополам и подбросил на ладони обе половинки.
— Мы можем сломать тебя, как этот карандаш, когда только захотим. Даем тебе шанс—-воспользуйся им,— сказал он.—Отправляйся и выясни все. Иначе зачем нам оставлять тебя на свободе? Мэглашен сделал на тебя заявку.
Бейфус принялся изучать какую-то бумагу на столе, Кристи Френч обратился к окну. Машинистка перестала печатать, и комната сразу наполнилась тяжелым молчанием.
Я повернулся и вышел.
Глава 23
Контора моя пустовала — ни длинноногих брюнеток, ни девушек в раскосых очках, ни гангстеров.
Я уселся в свое кресло и стал наблюдать, как сгущаются сумерки. Шум в здании постепенно замирал: люди покидали конторы и отправлялись домой. На противоположной стороне бульвара начали одна за другой загораться неоновые рекламы. Нужно было что-то делать, но я не знал, что именно. Я решил навести порядок на своем столе — спрятал бумаги в ящик, поправил подставку для ручек, потом достал пыльную тряпку и протер стекло на столе и телефон. Он был темный и в сумерках блестел. Сегодня вечером он не зазвонит. Больше никто не позвонит мне. Ни сейчас, ни потом. Может быть, даже никогда.
Я отложил в сторону тряпку и сел, опустошенный. Я не курил и даже ни о чем не думал. Я был пустым местом; у меня не было ни лида, ни индивидуальности и вряд ли было имя. Мне не хотелось есть, даже не хотелось пить. Я был вчерашним листком календаря, скомканным и брошенным в корзину для бумаг.
Я пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер телефона Мэвис Уэльд. Ждал я долго, но никто не взял трубку. Наверно, никого не было дома. Никого для тебя, Марлоу. Я положил трубку. Кому бы еще позвонить? Есть ли человек, который с удовольствием услышит твой голос? Нет, никого нет.
Телефон, зазвони же наконец! Пусть это будет кто угодно, лишь бы он снова включил меня в круг живых людей. Пусть даже Мэглашен, Неважно, как будет этот человек относиться ко мне. Мне просто необходимо почувствовать себя живым.
И телефон зазвонил.
— Амиго,— сказала Долорес,— Мэвис попала в беду. Она хочет непременно видеть вас, потому что доверяет.
— Куда нужно ехать?
— Я заеду за вами и отвезу. Ждите меня у вашей конторы через пятнадцать минут. Туда нелегко будет добраться.
— А как оттуда выбраться? — сыронизировал я. — Или это уже не будет иметь значения?
