Голова Элисон была опущена, когда дверь открылась. Она могла видеть только ноги и юбку женщины, стоявшей в пятне света. Но когда женщина заговорила, Элисон подняла голову.
– Что случилось, Пол? Почему ты вернулся?
Голос был очень приятным, а выговор и построение фраз говорили об образовании. Элисон посмотрела в испуганные глаза хозяйки дома, которая подняла рука, защищая щёку, но девушка успела увидеть всё, прежде чем женщина шагнула внутрь со словами:
– Входите же. Входите.
Со склонённой от стыда головой Элисон медленно вошла в маленький холл. Что бы ей ни предстояло узнать о Поле, теперь это не имело значения. Если бы он прямо сказал, что любит эту женщину, она бы поняла. Он всегда был добр и полон сочувствия, а эта семья нуждалась в доброте и сочувствии. Половина лица женщины была обезображена шрамами.
Элисон приказала себе не отводить взгляд, а смотреть прямо, как будто лицо женщины было самым обычным, но не смогла.
– Маргарет, это Элисон. Я привёз её сюда, чтобы кое-что объяснить.
Сейчас голос Пола звучал спокойнее. Женщина внимательно посмотрела на него и тихо проговорила:
– Но я думала, что ты сказал завтра.
– Да, это и должно было быть завтра.
Хотя глаза Элисон были опущены вниз, она знала, что Пол смотрит на неё.
– Но сегодня днём кое-что случилось и пришлось менять планы.
На мгновение в комнате повисла тишина. Женщина подошла к Элисон и, тронув её за рукав, удивлённо заметила:
– Но вы же вся мокрая.
Потом она повернулась к полу и добавила:
– Она мокрая, Пол.
Её слова остались без ответа, и чтобы избежать неловкой тишины, женщина проговорила:
– Вы должны снять мокрую одежду, моя дорогая. Идёмте со мной.
– Я в порядке.
– Делай, как тебе говорят, – приказал Пол, как будто обращался к сбившемуся с пути, непослушному ребёнку.
Это было больше, чем она могла вынести, поэтому Элисон повернулась к мужчине и резко произнесла:
– Не говори со мной так. С меня достаточно. Если я не права, значит не права. Но не говори со мной подобным образом.
– Дядя! Это дядя? Дядя Пол?
Голоса детей донеслись из спальни в конце прихожей, и женщина крикнула:
– Тише! Оставайтесь в кроватях. Он придёт к вам через минуту.
После этого она снова положила ладонь на руку Элисон и повела её в спальню со словами:
– Они только что помылись и легли.
Закрыв дверь, она зашла в гардероб и достала оттуда платье.
– Оно будет вам великовато, но хотя бы сухое, – сказала женщина.
Элисон беспомощно стояла и смотрела на неповреждённую сторону её лица, которое нельзя было назвать красивым. Но было в её поведении, движениях и осанке какое-то благородство. А больше всего это слышалось в тоне её голоса. Вся красота, которая требовалась женщине, сосредоточилась в её голосе. Хозяйка подала Элисон полотенце и сказала:
– Высушите волосы, а то с них капает. Вы ведь не хотите простудиться, – а потом внезапно добавила. – Вы точно как вас описывал Пол.
Элисон застыла с полотенцем в руках, глядя на женщину, которая продолжала:
– Он хотел привезти вас ещё несколько лет назад, но я не захотела. Видете ли, – она повернулась к ночному столику, на котором, как сразу заметила Элисон, не было зеркала, – я сторонюсь людей. Вы ведь понимаете.
Женщина опустила голову:
– По его описанию я знала, что вы молоды и красивы, и подумала, что могу… испугать вас. Я… я видела, как девушки отворачивались от меня, поэтому… поэтому не часто выхожу в город и почти никого не вижу. Не хочу встречаться с людьми. Но когда Пол принёс колье, он сказал, что надо вам всё объяснить.
– Колье? Колье миссис Гордон-Платт? – Элисон уже собиралась натянуть платье, но тут остановилась.
– Миссис Гордон-Платт моя мать. Меня звали Маргарет Гордон-Платт.
– Маргарет Гордон-Платт? – прошептала Элисон.
– Да, Маргарет Гордон-Платт. Это длинная история. Давайте же, надевайте платье и мы выпьем чаю.
Выйдя из комнаты, Элисон была совершенно смущена и сбита с толку. В холле на них обрушились детские голоса:
– Дядя Пол! Дядя Пол! Почему ты не идёшь, дядя Пол!
– Если вы сейчас же не прекратите шуметь, я не вообще не пущу его к вам. Он должен выпить чаю, поэтому успокойтесь.
– О, мамочка, пусть он придёт. Пожалуйста. Пожалуйста.
Голоса стихли, но продолжали слышаться возня и хихиканье, которые болью отзывались в душе Элисон. Было что-то в атмосфере этого домика, что очаровывало.
Это ощущение усилилось, когда она вошла в гостиную и увидела Пола, стоявшего спиной к огню. Казалось, он находится у себя дома, и сейчас уже не так злится как раньше.
– Садитесь, пока я готовлю чай, – Маргарет провела девушку к креслу.
– Я поставил чайник, – сообщил Пол. – Скоро закипит, а пока сядь, Маргарет.
Женщина присела на край маленького диванчика, Пол устроился рядом с ней и теперь оказался лицом к лицу с Элисон. На мгновение он заглянул ей в глаза, потом нежно взял руку Маргарет.
– Это жена моего двоюродного брата Роберта, – проговорил он. – Её звали Маргарет Гордон-Платт…
Маргарет прервала осторожно прервала:
– Она знает, Пол.
– Что ж, чего она не знает, уверен, это то, что дети в соседней комнате не мои, хотя мне бы очень этого хотелось.
Он продолжал смотреть в глаза Элисон.
– О, Пол! – высвободив руку, Маргарет шлёпнула его. – Не следует шутить такими вещами.
– А я не шучу. Это правда, а она должна знать правду. Но она уже услышала столько лжи и поверила в неё, что сомневаюсь, узнает ли она правду, когда услышит её. В любом случае начну сначала… Хорошо?
Мужчина кивнул в сторону Элисон, как будто ждал от неё какого-то замечания, но она лишь смотрела на него, поэтому он продолжил:
– Очень давно мой дядя, Леонард Уэлш, работал главным садовником у миссис Гордон-Платт. У него был сын, Роберт. Маргарет… и Роберт… можно сказать они выросли вместе…
Элисон поймала себя на том, что слушает голос Пола, но не улавливает смысл его слов. Казалось, в этом не было нужды, так как эту историю она знала, к тому же сейчас её переполняло чувство вины. Ей следовало знать, о, ей следовало знать после восьми лет с Полом под одной крышей, что он никогда бы не смог жить двойной жизнью, в которой она его обвинила. Не удивительно, что он просто кипел от ярости.
Её внимание вернулось к Полу, когда он сказал:
– Прошло время, и Маргарет снова попыталась связаться с матерью, но безрезультатно. Возвращение в семью было возможно только при условии, что она оставит мужа. Примерно в то время и появилась ты, а Роберт заболел туберкулёзом. Почти всё время он проводил в больнице… Теперь… ты удовлетворена? Это объясняет мою двойную жизнь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
