Тем более не знакомы они с лабиринтом скал и сильных течений у побережья Морской Крепости. Если они поверят, что их корабли в безопасности на якоре, а в разгар бури корабли неожиданно сорвутся с якоря, они окажутся во власти бури и будут серьезно повреждены или совсем затонут.
— Перерезать якорные тросы? — прошептал Рорик голосом, полным ужаса.
— Частично перерезать. Их окончательно разорвет буря, а в бурю вряд ли пловцы смогут действовать.
Лицо капитана застыло, в нем не было ни легкости, ни надежды.
— Наши люди должны будут действовать в полной тайне и так же незаметно вернуться. Любой намек на то, что мы делаем, все погубит.
— Но как этого достичь? — ахнула Уна, не менее других пораженная этим предложением.
— Мы спустимся, как только стемнеет, на веревках с утеса в том месте, где спасали моряков с «Прекрасной русалки», и так же поднимемся, закончив работу.
Тарлах встретился с У ной взглядом.
— Как ты думаешь, госпожа? И твои люди, и мои умеют действовать в воде, но сумеем ли мы добраться до целей в таких условиях, выполнить задачу и вернуться? Нельзя, чтобы пловцов обнаружили раньше времени. Буря может разыграться в полную силу только к середине ночи.
— Да, — ответила владелица долины, немного подумав. — Задача нелегкая, но я думаю, мы с ней справимся.
— Так и сделаем. Начнем, как только стемнеет.
***
Единственная свеча озаряла комнату Тарлаха, хотя плотно закрытые ставни не дали бы захватчикам с берега и с воды разглядеть и целый пожар на таком удалении. Сокольничий лежал на кровати одетый, прикрывая рукой глаза даже от такого неяркого света. Он не хотел ничего ни видеть, ни сознавать.
Но от мыслей так легко не избавишься, и снова дрожь прошла по его телу.
Воин приказал себе успокоиться. «С этим я справлюсь, — мрачно подумал он, — и справлюсь быстро».
Если не справится, нечего и думать о спуске с утеса.
Он испытывал ужас. И хорошо понимал это. Наемник хорошо знал эти воды и опасность, которую они представляют. Рогатый Лорд видит, как часто он тренировался вместе с товарищами и жителями долины в воде и обычно при сильном волнении.
Но сейчас другое дело. Его задача вполне реальна, как реальна и буря; так же реальна, как в ту ночь, когда он принес трос на борт «Прекрасной русалки», как была реальна и ужасна на борту «Звезды Диона».
Услышав негромкий стук, Тарлах испытал облегчение. Вошел Рорик, и капитан сел, приветствуя лейтенанта.
Тот сел, дожидаясь, пока капитан вымажет лицо сажей и наденет черные перчатки.
— Ты поспал? — спросил он Тарлаха.
— Нет. — Можно позволить себе правду, подумал Тарлах. Вряд ли остальные отдохнули лучше.
Рорик кивнул.
— Пожалуй, я даже рад это слышать. Если бы ты был спокойнее остальных, я бы начал волноваться. — Он внимательно посмотрел на своего командира. — Ты уверен, что госпожа должна рисковать участием в этой прогулке?
Командир повернулся и взглянул на него.
— Она плавает, как тюлень. Никто из ее людей и мало кто из наших сравнится с нею в этом.
— Но если она погибнет, нас могут обвинить…
— Возможно, мы все погибнем, — выпалил Тарлах, — если не сегодня, то позже. — Он сдержался. — У меня нет выбора. Нужно использовать лучших пловцов, и, к несчастью, Уна среди них. Плохо то, что я не могу рискнуть всеми офицерами и взять с собой тебя и Рорика.
Мы вернемся. Это не самоубийство.
— Не дразни судьбу! Если Мрачный Командующий не владеет всем океаном, здесь он обладает всей властью.
Тарлах улыбнулся.
— Ну, сегодня он распоряжается только неосторожными, друг мой. Я надеюсь, никто из нас не окажется в этом виновным.
Капитан был готов. Он проверил два ножа на остроту, повесил их на пояс и взял плащ.
Теперь он почувствовал себя лучше. Ужас его не уменьшился, но последние приготовления и необходимость говорить с товарищем позволили ему отвлечься, и он обнаружил, что снова владеет собой. Если сможет попасть в воду, сумеет справиться со всем, что пошлет ему судьба.
15
На широком карнизе собралась многочисленная группа. В нее входили и те, кому предстояло плыть, и те, кто будет держать веревки и помогать пловцам спускаться и подниматься.
Никто не разговаривал, не было никаких лишних движений, которые по любому капризу судьбы могли бы выдать их присутствие морякам кораблей, старавшихся выбраться из бури: из-за крутого поворота утеса карниз оставался совершенно невидимым для воинов на берегу.
Уна поежилась под тяжелым плащом. Буря разыгрывалась; казалось, с каждой минутой она набирает силу.
Женщина надеялась, что они не затянули сборы, что буря еще не слишком сильна. Тарлах был прав. Им всем необходимо достигнуть целей и благополучно вернуться.
Хозяйка долины поискала взглядом темную фигуру капитана. Он стоял в нескольких футах от нее, без маски, конечно, готовился к предстоящим усилиям, но она не узнала бы его, настолько глубокая темнота накрыла берег.
Он держался скованно, лицо его было напряжено, когда они покидали круглую башню. Она подумала, что слишком велика для него тяжесть. Судьба континента, всего мира — слишком тяжелая ответственность для одного человека. И, несомненно, он не меньше других нервничал перед предстоящим. Ни один человек в здравом рассудке не станет без дрожи бросать вызов океану.
Тарлах закрыл глаза, и Уна заставила себя подавить страх. Они не умрут, но им предстоит выполнить трудную и опасную задачу, и почти пора приступать к ней.
***
Тарлах напряженно ждал, пока подготовят и проверят тросы. Он должен был спускаться в первой группе.
Пора!
Тело его, казалось, потеряло способность координировать движения, и он опасался, что у него подогнутся ноги, когда прошел вперед, чтобы взяться за канат.
Еще не поздно. Он может еще отказаться…
Пальцы его сжали грубую поверхность веревки — его дороги к ужасу и к спасению от него.
Сокольничий опустился на колени и пополз вперед, пока не добрался до края естественной платформы. Почти сухим языком облизал пересохшие губы. Самое трудное — спуститься в эту черную пустоту, отдать себя пугающей силе, которая стала его целью.
Закрыв глаза, он повернулся лицом к утесу. Почти конвульсивно сжал веревку и медленно перевалился через край.
Казалось, он повис в пустоте. На мгновение его охватила паника, но он подавил ее, поднял ноги и коснулся ими твердой скалы.
Улучшение его физического и психического состояния произошло мгновенно и было очень значительным.
Ветер оказался не таким уж сильным. Прижимаясь к стене, воин больше не вертелся бессильно с каждым новым порывом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
