В доме оставался человек, который однажды уже проявил свое сочувствие и понимание, и ничто не мешало ему сделать это вновь. Он был, по сути, посторонним, именно поэтому довериться ему не казалось таким страшным, чем близким людям. И наконец, только Коновалов-старший мог пролить свет на волнующий Софью деликатный вопрос.
Успокоившись, благодаря найденному решению, Соня поднялась с кровати. У зеркала причесала свои длинные локоны, но не стала затягивать их в привычный хвост, а оставила распущенными. Из сумки достала чистенький топ и шортики, переоделась. Из косметики Софья взяла с собой всего ничего: тушь, да помаду. Папа не разрешал ей краситься, да она и не планировала, ведь ехала на дачу. Однако сейчас, приглядевшись к своим зареванным глазам, Соня-таки провела по длинным ресничкам тушью. Исключительно, чтобы не выглядеть бледной молью и скрыть, естественно, последствия страдальной ночи.
Девочка аккуратно прикрыла дверь и осторожно пошла по ступенькам, машинально перешагивая через ту, что скрипела. Она старалась склониться пониже, чтобы, если что, заранее увидеть кого-либо. Софья на цыпочках добралась до коридора, и, пятясь назад, настигла дверь в комнату Семена Викторовича. Отсюда было прекрасно видно через стекло, как папа и Тёма чинно завтракают на веранде. Соня нащупала ручку и, не поворачиваясь, так спиной и вошла.
Обернулась она только, когда притворила за собой дверь уже внутри. Семен Викторович находился на диване, он был чрезвычайно удивлен и даже напуган. А еще явно не полностью одет: Коновалов прижимал к груди и правой руке рубашку. На полу возле него кучей валялись какие-то тряпки, но рассматривать их было некогда, как и задаваться вопросом их появления.
– Ой, вы не одеты, – выпалила Соня, зажмурившись. Она попыталась наощупь отыскать ручку и выскочить.
– Не уходите, – мягко остановил он ее. – Я сейчас оденусь.
Софья мысленно начала отсчет, чтобы хоть как-то унять волнение и занять себя, а не прокручивать всплывшую так некстати ночную сцену с его сыном. Стало так неловко, что она пришла с этим именно к Коновалову! Но было бы нелепо теперь убегать.
Когда счет дошел до двадцати, Семен Викторович дал команду «открывать глаза». Соня сперва увидела расплывающиеся образы, но потом зрение восстановилось. Коновалов благодушно улыбался, что позволило Софье ненадолго выдохнуть: позор откладывался. На сей раз никаких тряпок возле него уже не валялось, и девушка заприметила стул, куда и села на краешек, потупив взгляд.
– Сегодня вы не работаете? – тихо спросила Соня.
– Мы закончили все дела, – отозвался он. Софья от такой новости аж вскинула на него взор. – Но ваш папа любезно позволил немного задержаться. Все-таки мне на природе становится лучше.
Соня вновь выдохнула: ну хоть успеет прояснить что-нибудь.
– Вы сегодня бледная, Сонечка, и уставшая. Да и на завтрак не спустились. Что-то случилось? Или банальная бессонница?
Заботливость и участливость Коновалова выпали на не самый удачный момент: Софья не успела собраться. Она обессиленно теребила руки, прикусив губу, кстати, опухшую. От него Соня хотела точно не жалости. Приказав себе не раскисать, Софья посмотрела на Семена Викторовича уже увереннее.
– Да, боюсь, что бессонница, – ложь далась легче, чем Софья думала. – Вчера с Тёмой слишком активно провели досуг.
– После напряженной учебы это полезно. Конечно, если не увлекаться.
– Что вы, я довольно редко позволяю себе… такие глупости.
– В вашем возрасте, милая, глупости – более, чем нормально, – добродушно усмехнулся Коновалов. Соня почувствовала, что не зря пришла к нему.
– Семен Викторович, можно у вас спросить… по поводу Ильи… – занервничала Софья, кусая губу. Она про себя молилась, лишь бы он ничего не прознал! Коновалов спокойно кивнул. – Может быть, я весьма нетактична, но, в общем…
– Задавайте, не стесняйтесь, – поощрил он Соню.
– Ну… вот вы говорили об идеальной жене для вашего сына, – подобрала она, наконец, наиболее безопасную формулировку. – Девушка благовидная, хозяйственная, и так далее. Должно быть, обязательно верная? – Коновалов удивился вопросу, но кивнул. – Однако Илья… производит впечатление ветреного человека. Извините, если ошибаюсь, или лезу не в свое дело… – к концу фразы голос ее совсем затих.
– Честно говоря, вы меня поставили в тупик, – усмехнулся Семен Викторович, виновато разведя руками. – Никогда не думал о своем сыне… с данной позиции. Илья вам понравился?
Соня зарделась, не зная, что и сказать. Коновалов по-отечески тепло улыбнулся.
– Видите ли, я бы и рад помочь, – сказал он. – Но с сыном я не живу, и видимся мы редко. Смею только рассчитывать и надеяться, а также предпринять для того все усилия, чтобы Илья был приличным семьянином. Особенно, ради такой супруги, как вы, Софья, – она снова покраснела. – Боюсь, что наши разговоры о вашем вероятном замужестве преждевременны. Ваш папа не так нас поймет, – рассмеялся Семен Викторович. – Но, несомненно, вы – отличная кандидатка. Не волнуйтесь, Илье все равно еще рано жениться, я бы не стал его торопить.
Впору было улыбнуться и Соне. Она не до конца простила Илью, но подвижки к тому были.
– Спасибо, что честны со мной.
– Не за что, милая. Вы – юна, обаятельна, умна, сейчас в самом цветущем возрасте. О чем вам думать, как не о семье? – усмехнулся Коновалов.
– Об учебе, – робко возразила Софья.
– У вас с учебой, я слышал, и без того полный порядок, – добавил с улыбкой Семен Викторович. – Ни к чему переусердствовать, Сонечка, у вас все еще впереди. Оставьте себе время и на отдых, и на мечты, пока это вам еще позволено.
Соня расценила это благословение и вновь готова была порхать, позабыв о тягостных переживаниях и сбросив с себя ненужный груз. Если такой человек, как Семен Викторович, будет ей старшим другом, а то и свекром – это же самый настоящий подарок свыше. Как с ним приятно проводить время! Какие мудрые, но при этом простые советы он давал!
Тем не менее, не стоило, пожалуй, надолго обременять больного мужчину. Софья поблагодарила его за все и откланялась. Теперь можно было и выходить, никого не боясь.
Однако первым же делом Соня столкнулась с Ильей. В буквальном смысле врезалась в него, выходя в коридор. Парень отшатнулся от нее, как от чумной. А Софи осознала, что не просто уже не злилась на него, но и обиделась на такую реакцию. Мог бы и извиниться! Соня двинулась ему наперерез – он загораживал ей проход на веранду, но Илья принял все на свой счет.
– Э-э, не напирай! – он поднял руки в капитуляции. – А то мне придется до тебя дотронуться, и ты опять решишь, что я – маньяк!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
