- Вот и я так думаю.
- Ну давай говори, что ты конкретно предлагаешь.
С минуту Баум сидел молча, закинув назад голову и полузакрыв глаза. Потом встряхнулся и наклонился вперед.
- Надо, по-моему, разграничить события в Булонском лесу и деятельность террористов. Забудем как бы на время, что нам их главарь известен, и сосредоточимся на том, как от них защититься. То есть воспользуемся теми нитями, что у нас в руках. Во-первых, номер "рено". Полиция пусть нам его отыщет. Во-вторых, где-то в районе Фобур Сен-Дени расположено что-то вроде базы, где эти ребята встречались, а может быть, и продолжают встречаться. Попробуем провести рейд - обыщем каждое здание в этом квартале.
- Не такие уж надежные нити...
- Еще этот парад голлистов, назначенный на шестое сентября. Нельзя же допустить, чтобы их бомбы взорвались или чтобы они полицейских каких-нибудь укокошили...
- Нельзя, и, стало быть, нам на все это дело отпущено не больше двух недель, - заметил Вавр сухо.
- Трудно, конечно, учитывая, что мы не свою прямую работу делаем, а должны работать на полицию.
- Это верно, только кое-что и нас касается, чего никому доверить нельзя: этот субъект Пишу и его контакты с русскими. Кстати, как там с ним?
Баум добросовестно передал разговор с "этим субъектом", и Вавр воздел очи горе с видом безграничного возмущения.
- Ну это-то еще зачем? Куда оно заведет? Пошел бы я к министру, все бы ему рассказал, и тогда уж он сам попросил бы министерство иностранных дел объявить Галевича персоной нон грата, и вышвырнули бы его к черту из страны. Но, правда, тогда бы пришлось рассказать и о кассете Пишу. Кто его знает, что предпримет наш достопочтенный министр, какие у него тут личные или прочие интересы и как вообще дело обернется. Нет уж, весь мой опыт твердит: чего министр знать не должен - это того, что мы сцапали его дружка Пишу.
- Как же трудно! - лицемерно посочувствовал Баум. - Соблюдать конституцию, быть демократичным и законопослушным - и дело делать!
- Да ведь это и есть наше дело: защищать конституцию, демократию и закон, разве нет? От них даже в мыслях отклоняться опасно...
- Тонко замечено. Надо в контрразведку штатного философа брать. Я давно говорил. Какого-нибудь профессора по нравственности и морали. Очень бы он нам помог, разъяснил бы кое-какие простые понятия: "цель", "средства", "оправдывать" и в этом роде...
- Может, и так. Но пока министру ничего не сообщаем и на все моральные соображения плюем.
Уходя, уже в дверях, Баум обернулся:
- Я слышал, что обстрел президентского дворца расследует префектура. Оно и к лучшему: у нас и так дел хватает.
С помощью компьютера по номеру был установлен владелец белого "рено" некий Анри Жакоб, проживающий на авеню Мэн в доме № 166. Жакоб, как выяснилось, занимался плотницкой и кое-какой случайной работой. Жил он, как сообщили навестившие его сотрудники ДСТ, с женой и тремя малыми детьми в квартире на втором этаже и с виду ничем не отличался от любого мелкого ремесленника. Появление целой группы официальных лиц заметно встревожило Жакоба, поскольку он брал кое-какие левые заказы и иной раз уклонялся от уплаты налогов. Когда выяснилось, что посетители интересуются не его гроссбухом, а белым фургоном, он мгновенно успокоился и выразил полную готовность помочь гостям.
Где он был вчера после обеда? Дома, с женой и детишками. Кто его видел? Да они и видели - жена и дети. А может, еще кто? А еще сосед заходил за инструментом, господин Фрескатти. И адрес Фрескатти дал.
Машину он вчера никому не одалживал. Ну, а давно у него этот фургон? Да лет шесть уже. По правде сказать, с такой развалиной много возни, месяца три назад он собрался ее продать. Но никто хорошей цены не дал, так что он решил не спешить. Кто это может подтвердить? А вот... Он порылся на полке, извлек экземпляр газеты и ткнул корявым пальцем в объявление о продаже этой именно машины. Много было желающих посмотреть? Нет, всего один или двое, предложения были несерьезные.
- А помнишь тех двоих - они вроде собирались ее купить? - напомнила ему жена. - Ну вот те, что сразу пришли, как только объявление появилось? Эти вели себя как настоящие покупатели: полезли в мотор, рылись там. Еще раз потом пришли. Помнишь, Анри?
- Это правда, мы уж думали, что дело в шляпе. Но они так больше и не появились.
- Как они выглядели?
Анри пожал плечами и потер щеку.
- Ну один высокий, другой пониже. Лучше у Мари спросите.
- А я помню прекрасно, - сказала его жена. - Столько беспокойства от них было. Особенно этот, длинный. Здоровый такой малый, довольно красивый. Рыжий - знаете, настоящие рыжие волосы.
- Возраст какой примерно?
- Лет тридцать.
- А другой как выглядел?
- Ростом пониже. Не такой заметный. Мне показалось, он с юга откуда-то, акцент такой. Плотный, волосы темные. Больше ничего не могу сказать.
- Может, еще что-нибудь запомнили? Какие-то особые приметы? Может, кто из них сказал что-нибудь необычное?
Супруги помолчали, потом оба отрицательно покачали головами.
- А называли они как-нибудь друг друга?
Снова молчание.
- Хотя вот, - спохватилась мадам Жакоб. - Мне это странным показалось. Только сейчас вспомнила. Тот, что пониже, что-то записывал на бумажке. Карандашом. Чего уж он там нашел в моторе, чтобы записывать? Но я это точно помню, зачем-то он туда нос совал. Помнишь, Анри?
- Кажется, вспоминаю, - сказал Анри. Его все еще тревожила мысль, как бы эти ищейки не полезли в его гроссбух. Но они, кажется, довольны и тем, что выведали.
- Ладно, зайдем сейчас к Фрескатти. Если он ваши слова подтвердит, то больше вас беспокоить не будем.
Один из инспекторов остался у Жакобов, а другой отправился к Фрескатти - тот оказался по профессии страховым агентом. Он действительно заходил к соседям в воскресенье - его слова полностью совпадали с тем, что сказал Анри. Инспектор вернулся, захватил своего напарника, и они отбыли.
- Знаю я эти штучки, - сказал Баум, выслушав их рассказ. - Цель обзавестись автомобилем, который выследить невозможно. Метод: отыскать подержанный автомобиль, выставленный на продажу, того самого типа, который вы собираетесь украсть. Осмотреть его, записать номера, проставленные на моторе и колесах, год выпуска, цвет и прочее. Это нетрудно, если знаешь, где номера искать. Потом угоняешь такую же машину, подделываешь документы проставляешь номера из той машины, которую ты якобы собирался купить, - и подаешь заявление на обновление номеров, предъявляя, естественно, подделанные документы. Получаешь новенькие, ставишь их на украденную машину - и вот извольте радоваться: бегают по городу два абсолютно одинаковых автомобиля. Но случись что - кого выследит полиция? Да вот хоть того же Жакоба, который абсолютно ни при чем.
- Чистая работа, - согласился инспектор, занимавшийся белым фургоном.
- Вот именно, - полиции-то эти штуки известны, а тебе полезно было познакомиться. Ну, во всяком случае, спасибо за старание.
Инспектору проделанная работа представлялась абсолютно бесполезной тупик, не более того. Баум же почерпнул из рассказанного информацию, которая в дальнейшем могла сослужить немалую службу: высокий, рыжий и недурной собой мужчина - скорее всего Жан-Поль Масэ. Это связывало свидание в Булонском лесу с провокацией, где фигурировал конверт, доставленный в "Юманите". В высших сферах данное обстоятельство наверняка будет замечено, и ему придадут большое значение. "Если, конечно, дело зайдет так далеко", - сказал он про себя, тщательно занося новые сведения в досье. Потом позвонил заместителю префекта полиции господину Руассе и попросил заняться поиском белого фургона "рено", номер и приметы его известны.
- Но автомобиль с этим номером и той же марки, владельцем которого числится Жакоб, нам не нужен, - предупредил он. - Машина, представляющая для нас интерес, появляется по воскресеньям в Булонском лесу, но может оказаться где угодно. Если кто-нибудь из ваших людей ее увидит, пусть под каким-нибудь предлогом арестует водителя. И господин Вавр хотел бы, чтобы задержанного немедленно доставили к нам. В любое время дня и ночи, вы понимаете?
- Безусловно. А как дело с утечкой информации, ну то самое?..
- Это как раз оно и есть, - сказал Баум загадочно. - Самая важная его часть. Ваша помощь сыграет решающую роль.
- Можете на меня положиться.
- Благодарю вас, господин Руассе.
"Уж если в контрразведке никакие секреты не держатся, - подумал Баум, кладя трубку, - то префектуре доверять - это все равно что воду носить решетом. Мало у меня надежды на скромность господина Руассе".
Вернувшись домой поздно и совсем без сил, Баум съел за ужином все, что приготовила Эстелла, и насыпал целую горку сахара во взбитые сливки, поданные к десерту.
- Восхитительно, - сказал он с полным ртом. - Давненько ты этого не готовила.
- Потому что тебе это вредно. Сливки, сахар - и так за последнее время растолстел.
