Ольга, тусовавшаяся рядом со мной чуть ли не с первых минут процесса, посетовала на то, что у нас нет ни уксуса, ни вина, а затем поинтересовалась, чем я собираюсь заниматься до момента, пока сушняк превратится в угли.
Честно говоря, я собирался отдохнуть. Но, выяснив, что ей от меня надо, я забил на собственные планы, вырезал из подходящей ветки два деревянных «клинка» и устроил ликбез по ножевому бою.
Ничего особо сложного, естественно, не давал – поставил в правостороннюю стойку, объяснил, почему стоять надо именно так, а не иначе[69], а потом продемонстрировал технику парной отработки блокирования атак в шестой-седьмой и десятый-одиннадцатый[70] секторы. Причем в самом простом варианте: в шестой и десятый с правой, а в седьмой и одиннадцатый, соответственно, с левой руки.
Из-за того, что траектория движения бьющей конечности не сильно отличалась от привычного ей маваси-учи, а блокирующей – от хики-уке, шуто-уке и осай-уке, принцип она поняла довольно быстро. И вскоре разошлась не на шутку, вкладывая душу в каждое движение.
Унять ее энтузиазм удалось только запаху жарящегося мяса. И то не сразу – первую порцию шашлыка она «великодушно» уступила Толяну и ап-Куерресу. А когда поспела вторая, нехотя разорвала дистанцию, с чувством поблагодарила меня за тренировку и высказала надежду на то, что я уделю ей немножечко времени еще и после ужина.
Увы, с последним не сложилось – когда я спорол последний кусок шашлыка и задумчиво уставился на костер, пытаясь понять, стоит ли поджарить себе еще шампурчик, по вершинам деревьев прокатился неслабый такой шквал, а в воздухе резко запахло влагой.
– Дождик будет о-го-го. И довольно скоро… – предупредил я, заметив над кронами краешек угольно-черного облака. – Поэтому советую не хлопать ушами и разобраться со всеми запланированными процедурами прямо сейчас…
…Минут через двадцать пять, когда с травы перед палатками пропало все, что могло промокнуть, Табаки с Толяном отправились баиньки, а госпожа Фролова, закутавшись в непромокаемый плащ, примостилась возле меня и осторожно дотронулась до моего предплечья:
– Ма-акс?
– Аюшки?
– Я устаю меньше всех, а сплю от заката и до рассвета! Тебе не кажется, что это несправедливо?!
– Оль, ты – девушка…
– Блин, ну вы же не железные!
– Если ты перестанешь высыпаться, то начнешь клевать носом на ходу… – вздохнул я. – А это небезопасно: если ты подвернешь или сломаешь ногу, то нам придется нести тебя на носилках…
– То же самое может случиться и с Толяном!
– Угу… – кивнул я. – Может. Но его я, если что, оставлю. Почти где угодно. И со спокойной душой. А тебя – нет!
Девушка опешила:
– В каком смысле «оставишь»?
– Коростелев весит порядка ста десяти килограммов. И донести его в домен ап-Риддерка ДОСТАТОЧНО БЫСТРО, мягко выражаясь, нереально. Логичнее заныкать его в подходящем убежище, ломануться дальше, а после выполнения задания вернуться…
– А если не получится?! Ну, то есть если мы завалим ап-Риддерка, а добраться до Толяна тупо не успеем?!
– Так выживет хоть кто-то… – криво усмехнулся я. – В противном случае каюк настанет всем…
– Цинично… – опустив взгляд, глухо пробормотала Ольга. – Но, наверное, правильно…
Потом помолчала минуты две и добавила:
– Тогда, может, стоит припахать к ночным дежурствам Табаки?
Я отрицательно помотал головой:
– Рискованно.
– Почему? Он сказал, что поверил в данное ему обещание. И вроде бы ведет себя идеально!
– Доверять наши жизни старшему сыну приказчика, тиснувшему заначку отца, чтобы заплатить за год обучения в академии магии, я не собираюсь.
– Он же сказал, что до безумия хотел стать магом! – напомнила Ольга.
– Угу. Он и сейчас хочет. Только теперь – «раскачать» дар до четвертой ступени и выше, ибо с этого уровня маги Жизни начинают зарабатывать нормальные бабки!
– Ты обещал ему десять золотых!
– Ага. Ровно столько, сколько стоят три года учебы… – кивнул я. – Но этот парнишка живет по принципу «цель оправдывает средства», поэтому при любом удобном случае, не задумываясь, стырит все имеющееся у нас золото и даже ручкой не помашет…
– Хм.
– Скажи, тебя не удивила его реакция на инфу о том, что снарров, которые ломились к нему, вальнула именно ты?
– Мне показалось, что в первую секунду он хотел что-то пообещать… – неуверенно пробормотала Фролова.
– Ага. А потом подумал и решил, что на фиг надо. Дальше объяснять?
– М-де…
– А что тебя удивляет? Как говорится, лучше синица в руках, чем утка под кроватью…
Девушка пропустила шутку мимо ушей:
– Тогда, может быть, имеет смысл его на ночь усыплять? Ну, той химией, которой ты вырубал и его, и меня?
– Ее осталось ой как немного…
– А если связывать? Ну, теми же хомутами?!
– При необходимости я без особых проблем выверну первые суставы больших пальцев из суставных сумок и достану кисти из наручников. Кто знает, на что способен толковый маг Жизни?
Ольга помрачнела:
– Куда ни кинь – всюду клин?
– Да нет, все нормально… – как можно жизнерадостнее улыбнулся я. – Просто я очень не хочу рисковать…
…Фролова ушла к себе минут через двадцать, когда с неба упали первые капли дождя, а небо со стороны Одденмара начали озарять частые вспышки молний. Закрыв клапан палатки, она какое-то время курочила свой рюкзак, перекладывая шмотье, потом забралась в спальник и завела нетбук. Судя по постоянно меняющейся освещенности, решила посмотреть либо музыкальные клипы, либо какой-нибудь фильмец.
Злобствовать я не стал, так как понимал, что засыпать в десять вечера по земному времени ей может быть несколько непривычно. Да и на фоне постоянно полыхающего неба слабое свечение стенок ее палатки смотрелось как-то несерьезно.
Пока она приобщалась к шедеврам земной музыки или киноискусства, я навестил «великого и ужасного», настоятельно посоветовал ему не покидать палатку до рассвета и очень подробно объяснил, чем это чревато. Потом слегка поразвлекался, устанавливая разного рода гадости на самых вероятных траекториях движения возможных незваных гостей и ап-Куерреса. А когда на нашу поляну обрушилась стена дождя, вернулся на облюбованное место, поплотнее завернулся в плащ-палатку и принялся получать «удовольствие» от нелегкой доли часового.
Ольга закончила киносеанс в два сорок ночи по местному времени. А в два сорок четыре выскользнула из палатки и, дисциплинированно отойдя от нее буквально на десяток шагов, справила малую нужду. На вспышки молний практически не реагировала, а вот при самых сильных ударах грома рефлекторно вжимала голову в плечи. В четыре семнадцать с какого-то перепугу проснулся Коростелев – вышел в эфир и, перекрикивая жуткие помехи, заботливо поинтересовался, не зарубает ли меня. Я честно сказал, что нет, пообещал разбудить, «если что», и продолжил созерцать окрестности. А в пять ноль шесть, когда грозовой фронт ушел далеко на восток, вдруг понял, что тихий шелест водяных струй действует на меня, как колыбельная.
Двадцатиминутная прогулка вокруг палаток отбила желание спать. Но лишь на полчаса. И к половине шестого я начал считать минуты, оставшиеся до смены. Естественно, не забывая смотреть по сторонам и очень внимательно вслушиваться в звуки ночного леса.
За четыре минуты до семи, когда я поглаживал пальцем тангенту гарнитуры и уже чувствовал щекой приятное тепло и сухость своего спальника, со стороны палатки Фроловой раздался полупридушенный хрип. А через полсекунды, когда я рвал жилы, выкладываясь покруче, чем Усэйн Болт[71] на стометровке, до меня донесся ее до смерти перепуганный голос:
– М-ма-а-акс!!!
Через несколько мгновений, обежав вокруг палатки и убедившись, что она цела, я вломился в тамбур, отодвинул в сторону входной клапан и посветил внутрь фонарем.
– М-м-ма-а-акс, с-ска-жи, ч-что у м-меня н-на ш-ше-е? – трясясь как осиновый лист, прошептала Фролова.
Я чуть шевельнул фонарем, осветил верхнюю часть ее тела, едва прикрытую полупрозрачной маечкой, и скрипнул зубами: сантиметра на два ниже ее левого уха темнело что-то вроде слизняка. Только небольшое – чуть меньше сантиметра в длину – то ли темно-синее, то ли черное, заметно более плотное, чем земной моллюск, и вдобавок покрытое короткими шерстинками…
– Стой так и не шевелись! – приказал я, поводил лучом по расхристанному спальнику и разбросанным вещам, углядел на аккуратно сложенном топе еще одного «моллюска» и, свернув тряпку стволом пистолета, дернул ее на себя: – Не шевелись, ладно?! Я сейчас сбегаю к Табаки, выясню, что это за хрень, а потом вернусь и сниму с тебя ее сородича!
Ольга побледнела еще сильнее, нервно сглотнула и… еле заметно качнула головой:
– Т-ты т-только п-побыстрее, л-ладно?
Я кивнул, тут же вылетел наружу, а уже через десяток секунд вломился в палатку к магу Жизни:
– Тарбак, проснись, ты мне нужен!!!
