может даже безнаказанно красть ингредиенты для зелий из его кабинета. Только Рон, который в упор не замечает сути взаимоотношений Гермионы и Снейпа, пытается поднять этот вопрос. Не то чтобы Рон ждет от Снейпа справедливого вердикта. Просто он твердо решил продемонстрировать Снейпу, что Гриффиндор пострадал не меньше Слизерина и заслуживает не меньшей заботы. Рон подвергает действия Снейпа критике, и в итоге Снейп реагирует привычным для себя образом.
Жестокая насмешка над внешностью могла серьезно травмировать девочку-подростка. К счастью для нервных клеток читателей, Гермиона оказывается поразительно устойчивой к такого рода издевкам. Она исправляет себе зубы и, точно Золушка, отправляется на Святочный бал под руку с мрачным крючконосым талантливым волшебником, который не утратил свое право на романтику.
И это последний, хоть и неявный аккорд сюжетного ответвления: смесь презрения и жалости, которые читатель испытывает по отношению к лишенному любви взрослому мужчине, высмеивающему юную девушку. Пусть у Гермионы были слезы на глазах, но она смогла уйти. На ее улице будет праздник. Она оставляет этого озлобленного человека позади.
ЗОЛОТОЕ ЯЙЦО И ВОЛШЕБНЫЙ ГЛАЗ
Гарри проходит ускоренный курс оскорбленной маскулинности во время одной из наиболее грамотно выстроенных сцен: в конце 25 главы, «Золотое яйцо и волшебный глаз». (ГП/КО) Крадучись по Хогвартсу в ночи под мантией-невидимкой, с Картой Мародеров и золотым яйцом, в котором содержится подсказка для второго тура, Гарри проваливается в дыру на лестнице с исчезающей ступенькой и роняет яйцо и карту. Лишенный возможности сдвинуться с места, он беспомощно наблюдает, как трое наиболее странных мужчин в Хогвартсе сбегаются на шум и устраивают перепалку: Филч, Снейп и Крауч в облике Грюма, со всеми его шрамами и волшебным глазом.
Первым приходит Филч, «бледные глаза навыкате выделялись на его страшном одутловатом лице» (ГП/КО), но таращит он их напрасно: Гарри по-прежнему в мантии-невидимке. Филч сарзу же списывает переполох на своего врага, полтергейста Пивза. Само существование этого духа не дает Филчу покоя, и он мечтает, чтобы Пивза вышвырнули из замка, – такая гротескная версия неизменной фантазии Снейпа о том, чтобы исключили Гарри.
Затем приходит следующий: «У подножия лестницы стоял единственный человек, который мог испортить положение еще больше: Снейп. На нем была длинная серая ночная рубашка, и смотрел он волком». (ГП/КО) Кто-то пробрался к нему в кабинет. Невозможно описать словами тот ужас, который испытал Гарри при виде Снейпа, который предстает перед ним в одной невзрачной ночной рубашке, без привычного защитного «панциря», точно личинка жгучего соплохвоста.
Филч жалуется Снейпу на Пивза, в надежде, что тот устроит ему нагоняй, однако Снейп срывается на завхоза: «Филч, мне дела нет до вашего несчастного полтергейста!»; в этот момент появляется Крауч/Грюм «в старом дорожном плаще поверх ночной рубашки и, как всегда, с посохом». (ГП/КО) Он вооружился лучше, чем Снейп. Волшебный глаз Грюма видит сквозь мантию-невидимку. Крауч/ Грюм контролирует ситуацию и пользуется этим, чтобы пригрозить Снейпу.
– Так сложилось, что Дамблдор доверяет мне, – сквозь зубы ответил Снейп. – Я отказываюсь верить, что он приказал вам обыскать мой кабинет!
– Конечно, Дамблдор вам доверяет, – прорычал Грюм. – Он вообще людям верит, не находите? Верит, что у всех есть право на второй шанс. Но я… Я считаю, что есть пятна, которые не смываются, Снейп. Пятна, которые никогда не смоются, – вы же понимаете, о чем я?
Снейп вдруг сделал нечто очень странное. Он конвульсивно схватился за левое предплечье, словно что-то обожгло его в этом месте.
Грюм рассмеялся.
– Идите спать, Снейп.
– Вы не имеете права приказывать мне, куда идти! – прошипел Снейп и резко отпустил руку, словно разозлившись на самогосебя. (ГП/КО)
Злость, оправдания, запугивание – реакции Снейпа резко сменяют одна другую; так у подростков ломается голос. Снейп знает, что ему нечего скрывать, но ему больно от заявления, будто Дамблдор ему не доверяет. В этот момент мы видим, как много значит для Снейпа доверие Дамблдора. К тому же, как отмечает Ирвин Хайтман в своем исследовании «Дамблдор: жизнь и обманы прославленного директора Хогвартса», эта сцена иллюстрирует «нарушение коммуникации между Снейпом и Дамблдором. Разумеется, Дамблдор такого приказа не давал, и если бы Снейп элементарно передал бы Дамлдору слова лже-Грюма, то вся схема Крауча-младшего мгновенно бы раскрылась». (Хайтман) Снейп думает, что его противник пользуется у Дамблдора бол́ ьшим доверием и лучше осведомлен о планах директора, чем он сам.
Снейпу и так-то непросто поддерживать слух, будто ему не доверяют вести Защиту от Темных искусств, но, когда он думает, что встретился с экспертом в этой области, который в самом деле считает его недостойным, который знает о его прошлом и сомневается в раскаянии, – тут Снейп уже теряет самообладание. Зловещая Черная метка и присутствие мракоборца напоминают ему о наиболее омерзительном периоде его жизни. Это правда, что некоторые пятна не смываются. Скрытая под одеждой метка больше не отражает его внутреннюю суть, но для тех, кто ее видел или кто о ней знает, отлично понимают, кем он был раньше. Снейп еще не настолько закален, чтобы справиться со своей болью. Она выдает его.
И, так же как Филч, который всегда во всем винит Пивза, Снейп всегда вспоминает о Гарри Поттере, когда злится на весь мир.
Взгляд черных глаз Снейпа метнулся с яйца в руках Филча на карту в руках Грюма, и Гарри понял, что от Снейпа, как обычно, ничего не скроется…
– Поттер! – прорычал Снейп, повернул голову и уставился точно туда, где стоял Гарии, словно и в самом деле увидел его. – Это яйцо Поттера. И пергамент Поттера. Я видел его раньше, я узнал его! Поттер где-то здесь! Здесь, в мантии-невидимке!
Снейп вытянул перед собой руки, точно слепой, и стал медленно подниматься по лестнице; Гарри видел, как раздуваются его крупные ноздри, словно Снейп пытался его унюхать; Гарри мог только откинуться назад в попытке уклониться от рук Снейпа, но его пальцы вот-вот…
Снейп, помимо всего прочего, сильный маг, однако, когда дело доходит до проступков Гарри, его способности возрастают десятикратно, приближаясь к наиболее загадочным проявлениям волшебства, которые нам обычно демонстрируют Олливандер и Дамблдор.
Крауч/Грюм, чтобы спасти Гарри, переходит на оскорбления.
– Там никого нет, Снейп! – хрипло крикнул Грюм. – Но я с радостью сообщу директору, что первым вам на ум пришел именно Гарри Поттер!
– Что вы хотите этим сказать? – Снейп повернул голову, но рук не опустил, его пальцы замерли в каком-то дюйме от груди Гарри.
– Я хочу сказать, что Дамблдору очень интересно знать,
