Самодельный глушитель после нескольких выстрелов почти развалился. Пришлось его снять и сунуть в карман. Чтобы соседи не услышали выстрелов, когда будет убивать Тамару, Игнат включил телевизор на полную громкость. И заметался по дому. Потом обежал вокруг него. Девочки нигде не было. Ее куртка на вешалке, портфель в холле возле стены. Наверное, ушла ненадолго. Но тут снова вернулся страх, его начала бить крупная дрожь, и дожидаться племянницу Игнат уже был не в состоянии. Сдали нервы. И он стремительно сбежал из коттеджа, так и не доведя до конца уничтожение всех своих родственников.
Единственным дивидендом из всей этой затеи было то, что удалось удачно сдать коттедж семье чехов. Да распродать за бесценок кое-что из имущества, вынесенного из дома. От фирмы брата, на которую Игнат возлагал основные надежды и с которой связывал все свои дальнейшие планы, его без особого напряжения оттерли бандиты. Неофициально загнать слишком заметный «Мерседес» Андрея не удавалось даже за четверть цены. Отследить личные банковские счета покойного брата, чтобы попробовать наложить на них лапу, тоже не получалось. В общем, как был Игнат нищим придурком, так им и остался. Одна надежда на удачную продажу коттеджа. А для этого надо, оформив опеку над Тамарой, дожидаться конца ноября, когда минет полгода после смерти ее родителей и девочка официально вступит в права наследования. И лишь тогда начинать доказывать в многочисленных комиссиях и кабинетах необходимость для бедной сиротки продажи ее бывшего дома.
В начале декабря Тамара узнала, что на эту непростую дистанцию бюрократического стипль-чеза самоотверженно вышла Светлана Петровна и, надо отдать ей должное, прямо со старта поперла вперед семимильными шагами, с помощью взяток и связей успешно преодолевая одно препятствие за другим. И — немыслимое дело! — сумела успешно добраться до финиша.
20 декабря, как раз в день рождения Тамары, домоправительница торжественно объявила дяде Игнату, что договор о продаже коттеджа заверен в последней инстанции и вступил в юридическую силу. Иными словами, дом в Тярлеве продан!
Тамара за стенкой грустно вздохнула, и у нее по щеке сбежала слезинка.
А дядя на следующий день опять начал пить.
Глава 9
Я СЛИШКОМ МНОГО ЗНАЮ. МЕНЯ ПОРА УБИТЬ
Герда. 17 июля 1999 г. 23-45 — 23-50
— Алло.
— Юрий Иванович? — удивленно гундосит миниатюрная рация, хотя и дауну ясно, что никакому боссу это внештатное бытовое «алло», произнесенное совсем пьяным голосом, принадлежать не может. И все-таки ничего, кроме дежурного «Юрий Иванович?», охранник, какого-то черта решивший пообщаться с хозяином, изобрести не успевает, а поэтому еще раз тупо мямлит: — Юрий Иванович? Вы?
— Нет, это я, — хладнокровно представляется Олег. — А, извините, с кем… м-м-м… имею честь? — Буквально с листа он настолько вживается в роль пьяного, что его даже слегка начинает штормить.
Несмотря на всю беспонтовостъ неожиданного натяга, Диана при виде этого не может сдержаться от смеха и оглушительно хрюкает прямо в рацию. Весьма кстати. «Чего еще ожидать от этих бухих обкайфованных шлюшек, обнаруживших свеженькую игрушечку — „Моторолу?“ — наверное, сразу решает охранник и объявляет:
— Это Володя. — В голосе пока никакой настороженности. — У вас все в порядке? Где Юрий Иванович?
— Это Олег… У нас все в порядке… Юрий Иванович пытается трахнуть Татьяну… — очень правдоподобно икает Олег. — Как вам мой продуктовый набор? Приняли на грудь за наше здоровье?
— Да, выпили, — с благодарностью в голосе квакает начальник охраны. — Спасибо. Вы не могли бы передать рацию боссу?
К моему удивлению, Диана продолжает вовсю потухать, как на концерте Жванецкого. Она отошла немного в сторонку и глупо хихикает. В топике и шортиках, на пояс которых нацеплена граната-лимонка с паралитическим газом, с «Ингремом» в левой руке и с натовским противогазным щитком в правой она выглядит клево!
Ее смех столь заразителен, что меня тоже начинает пробивать на «хи-хи». Теперь мы прибалдеваем на пару. Может быть, у нас легкая истерика?
— Дуры! — бросает нам Олег и продолжает изображать из себя кривого в умат колдыря, заправляя арапа Владимиру: — Передать рацию боссу? Не-е-е, безнадега! Юрка в парилке. На Таньке. И ему сейчас все до лампочки… У него нестояк! — по большому секрету громко шепчет Олег, и Диана при этом, зажав рот ладошкой, аж приседает на корточки. — Непруха у Юрыча! Так что он посылает всех на хрен!
— Нет, ты все же попробуй, пожалуйста! — уперто мастырит Олега Володя. — Отнеси ему рацию.
— Лады. Попытаюсь… — Олег отводит сплетницу в сторону и выражением лица недвусмысленно демонстрирует нам свое отношение к этой глупой, готовой нарушить все наши планы невзначайке. — …Нет, Вовка, гроб! Безнадега! Я ж говорю, посылает всех на хрен! А чего там у вас за срочняк?
Со скрипом и скрежетом дешевая сплетница минут пять гнусаво завинчивает о том, что некий Арсений Филатыч пробивается к боссу уже на протяжении трех часов, уверяет, что у него неотложное дело и всех достал своими звонками. Через десять минут, ровно в двенадцать ноль-ноль, этот настырный Арсений будет дозваниваться опять.
— Я сейчас всё-таки поднимусь и попробую передать Юрию Ивановичу сотовый, — не сдается стояк.
— Ну и пошлет он тебя на хрен! — В голос Олега кроме привычных уже бухих интонаций добавляются нотки легкого раздражения. И тревоги. — Как зайдешь к нему, так и выйдешь. И отправишься искать себе другую работу.
— Олег, а может быть, вы?
«Нум настырный! — покачиваю я головой. — Что, чересчур педантично относится к своим служебным обязанностям? Или чугун-чугуном просто по жизни? Сдался ему этот Арсений Филатыч!
А если все это подстава?!! — вдруг пробивает меня пренеприятнейшая догадка.
— А что я?!! — в этот момент пьяно орет в «Моторолу» Олег. — Сниму сейчас Юрика с бабы, возьму нежно за яйца и выведу из парилки: «Поболтай, дорогой, по телефону, отвлекись, и у тебя все сразу поднимется»? Слышь, Вовка, мой добрый совет: не заморачивайся порожняком, забей на этого Фомича…
— Филатыча.
— Нехай будет Филатыч! Один хрен, забей! Вырубай трубу и ложись спать.
— Нет, — упирается рогом стояк. — Я все-таки сейчас подойду.
— Как хочешь, — безразлично бубнит Олег.
— Вы где? В предбаннике?
— Да. Давай, ждем. — Олег отключает рацию, с яростью швыряет ее на кровать. — Кранты стояку! — цедит он и снимает с предохранителя «Ингрем». — Либо чрезмерно исполнительный, либо у них закончилось пойло, и они решили нахалявитъ еще. Как бы там ни было, он заработает пулю.
— Что, обязательно убивать? — спрашиваю я, и Олег тут же пронзает меня презрительным взглядом.
— Ты готова предложить другой вариант?
— Нет. — Всем своим видом я приношу извинения за то, что не подумав, ляпнула глупость.
— Тогда придется его мочкануть. И не дать мочканутъ себя, — неожиданно улыбается мне Олег. — А потому зашхеръся здесь, пока мы с Дианой подсуетимся насчет этого Вовика… Дина-Ди? — переводит он взгляд на Диану, задавая немой вопрос: «Ты готова?»
«А как же?» — отвечает взглядом Диана.
И первой решительно выходит из комнаты. Следом за ней отправляется Олег. Прежде чем прикрыть за собой дверь, он оборачивается ко мне:
— Слышишь, Герда? Как бы там все ни обернулось, чтобы отсюда ни ногой. Не скучай.
И он спешит присоединиться к Диане.
А я только в этот момент вспоминаю, что так и не предупредила его о своих подозрениях, что вся эта история с Арсением Филатычем и сотовым телефоном вполне может оказаться голимой подставой.
Тамара 1992 г. Ровно год после смерти родителей
Минуло несколько месяцев.
Однажды Игнат завел с толстухой разговор о том, что у него есть компаньон, который мечтает обзавестись рабыней-наложницей и готов заплатить за это хорошие деньги — десять тысяч «зеленых».
— Он, конечно, мог бы легко купить себе какую-нибудь дикарку — скажем, афганку или таджичку, — излагал дядя Игнат свою очередную идею. — Этого добра в России сейчас предостаточно. Выбирай на вкус. Но парню не нужна грязная азиатка. Он хочет именно русскую. Молодую. Красивую… Чем не Тамара?
— Что за компаньон? Я его знаю? — недоверчиво спросила Светлана Петровна.
— Нет. Но я обязательно вас познакомлю, — заворковал вдохновленный снисходительной реакцией жены дядя Игнат. — Это очень серьезный человек. Мафиози, к тому же грузин, так что ему можно доверять как себе. Девку вставит в такие тиски, что она не посмеет даже пикнуть. И расплатится за нее по понятиям: без кидалова, до последнего цента.
— Что-то я сомневаюсь. Мафиози. Грузин. Да он сам себя сочтет дураком, если из этих обещанных десяти тысяч «зеленых» даст тебе хоть один ржавый цент. Как ты был недоумком, так им и остался. Даже за миллион, даже за миллиард как можно думать о том, чтобы крысеныша оставить в живых! Ведь это единственный свидетель, которому стоит вякнуть лишь слово, чтобы отправить нас за решетку. Так что ей лишь один путь — вмогилу. Готовься!
