Он рассмеялся. Кэрол, склонив голову набок, несколько секунд скептически рассматривала его, но его смех был таким искренним, легким и заразительным, что она невольно поймала его на лету и тоже рассмеялась.
– А раз уж вы здесь, то наверняка не откажетесь от стакана горячего чая, – сказал человек, как только перестал смеяться.
– Не откажусь, – весело ответила Кэрол. – И надеюсь, вы потом покажете мне дорогу в Нагир.
– Конечно, отсюда до Нагира всего полчаса ходьбы.
– Невероятно. Почему же я так долго блуждала и не могла найти дорогу? – спросила она.
– Потому что каждому событию – свое время, – ответил он, лукаво приподняв брови.
– А вы где-то недалеко отсюда живете?
– Рядом, – ответил он. – Моя хижина стоит сразу за поворотом ручья. Видите вон тот красный флажок? – Он указал на пригорок, и, проследив за его рукой, Кэрол увидела остроконечный колпак индуистского храма с флажком на куполе, а рядом с ним – крошечный глиняный домик.
Как я раньше могла не заметить его? – удивилась она. Ведь он находится прямо напротив того места, откуда она спустилась к ручью. О да, удивляться нечему: в тот момент она не могла видеть ничего, кроме воды.
– А вы живете здесь совсем один? – спросила она.
Он усмехнулся.
– Никто в этом мире не живет один.
Ах, да, птички и зверушки – компания всякого отшельника, подумала Кэрол.
– Пойдемте, – снова сказал он. – Чуть ниже по течению вы сможете перейти ручей по камням.
Они пошли вдоль ручья: она – по одному берегу, он – по другому. В том месте, где они встретились, ручей был шириной метров пять, но немного ниже по течению стал сужаться, и Кэрол увидела ряд больших камней, выступающих из воды. Она без труда пересекла по ним ручей и оказалась рядом с человеком в оранжевых одеяниях.
Путешествуя по Индии, она в разных местах – на улицах, базарах, вокзалах – встречала таких длинноволосых бородачей, одетых то в оранжевое, то в красное, то в черное, увешанных бусами из полудрагоценных камней, а иногда – из человеческих костей. Они обычно бродили, просили милостыню у торговцев и туристов и всегда лукаво улыбались. Однажды, разговорившись в поезде с приятной индийской семейной парой, Кэрол узнала, что этих людей называют садху. Большинство из них еще с детства принимают саньясу, то есть отрекаются от мирской жизни и всех ее благ и бродят по миру с легкой сумой, живя милостью божьей и подаянием. Это – древняя индийская религиозная традиция, которая по сей день жива. Но эти люди всегда казались Кэрол загадочными и странными, и она никогда не решалась заговорить с ними. И вот, блуждая по лесу, она вдруг встретила одного из них и теперь направляется в его хижину пить чай. И он уже с первых слов разговора заинтриговал ее и расположил к себе. Он кажется милым, добрым человеком.
От ручья к хижине вела узкая тропинка. Кэрол молча следовала по ней за садху. Наконец они оказались перед хижиной, и садху, открыв дверь, пригласил Кэрол войти.
Хижина состояла из одной большой комнаты, в центре которой находился квадратный очаг, окруженный низким каменным бордюром. Огромное сухое бревно, тихо потрескивая, тлело в очаге. Возле очага на глиняном полу лежал домотканый коврик. Стены и пол комнаты были голыми, и только на стене напротив очага висело несколько изображений индуистских божеств. В одном углу Кэрол увидела свернутый в рулон матрас, а в другом – несколько тарелок, стаканов и кастрюль, стоящих аккуратно в рядок, ведро, корзину с овощами, странный треножник и небольшой мешок, то ли с рисом, то ли с мукой.
– Садитесь сюда, милая леди, – предложил ей садху, указывая на коврик. – И давайте познакомимся: меня зовут Шиванатх Гири. А вас?
– Кэрол Гринуэй, – ответила она, медленно опускаясь на коврик.
– Вы американка?
– Да. Я из Калифорнии.
– Очень хорошо, очень хорошо, – пробормотал он, загадочно улыбнувшись. Потом направился в угол комнаты, где стояла посуда, принес треножник с металлическим кругом в центре и установил его над очагом. – Чай. Сначала нужно выпить чаю, а потом я приготовлю что-нибудь поесть. Вы ведь сегодня еще ничего не ели, Кэрол Гринуэй.
Кэрол посмотрела на него и часто заморгала. Откуда он знает? Но лучше не спрашивать его об этом. Опять скажет, что птички и зверушки нашептали.
Он взял металлическую трубочку, склонился над очагом и с помощью трубочки стал раздувать огонь. Вскоре в кастрюльке, которую он поместил на круг в центре треножника, закипела вода. Кэрол внимательно следила, как садху, сидя и не делая лишних движений, грациозно и спокойно колдует над кастрюлей, добавляя в нее сначала специи, потом листья чая, сахар и, наконец, молоко. Когда чай был готов, он разлил его по стаканам и, взяв один стакан в правую руку, приложил левую руку к локтевому изгибу правой, склонился и поставил стакан перед Кэрол. Какой интересный жест, подумала Кэрол.
– Пожалуйста, леди Кэрол, – с улыбкой сказал он.
Леди Кэрол. Так называл ее Крис. Кэрол вздохнула, почувствовав, как ее сердце затопила нежная грусть.
– Спасибо, – сказала она, подняла высокий металлический стакан, наполненный ароматным чаем, и осторожно, с шумом потянула из него, делая первый глоток.
Несколько минут они молча наслаждались чаем.
– Впервые в Индии? – наконец спросил Шиванатх Гири.
– Да.
– А зачем сюда приехали?
– Сказать по правде, не знаю. Идея пришла мне в голову так спонтанно и так плотно засела в ней, что я не смогла отказаться от нее, – ответила она, пытаясь отделаться поверхностным ответом.
– О да, он все еще ждет ответа, – проговорил садху, глядя куда-то в пространство перед собой. – Но вы сделали свой выбор. Ваше сердце его сделало, и обратного пути у вас нет.
Кэрол подозрительно покосилась на него. Черт, а об этом он как мог узнать? Но садху молча смотрел на нее, и его смеющиеся, добрые глаза излучали необыкновенный свет.
Кэрол нахмурилась и впала в задумчивость. Этот человек знает о ней все, он читает ее мысли и душу. Как странно, он только что напомнил ей о Дэвиде и знает, что она полюбила Криса. Может, ему известно, что ждет ее в будущем?
– Я только нашла его и сразу же потеряла, – наконец обреченно сказала она. – Скажите, смогу ли я вернуть его?
– Нам только кажется, что мы что-то находим или теряем. Все просто есть или ничего нет – это уж как кому больше нравится, – ответил он и тихонько захихикал, заметив недоумение в ее глазах. – Но вы слишком поспешно сделали вывод. Сомнения, недоверие, ревность. Они появляются, когда любовь еще не окрепла и для того, чтобы она стала сильнее. То, что видят глаза или слышат уши, не может быть правдой. Чтобы видеть правду, не нужны ни те, ни другие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
