На сей раз ее блузка была розовой, а юбка цвета толокна. И округлые линии под ними почему-то не казались такими уж соблазнительными, как накануне.
— Вы его упустили, — деловито сообщила она. — Десять минут назад они с мистером Рейзером ушли завтракать.
— Манни и Джо Рейзер? — Я поднял кверху два сжатых пальца. — Вот так?
Она слегка покраснела, голос стал ледяным:
— Что делать — они все еще работают над старыми картинами Ллойда Карлайла. Выбирают лучшие сцены для телепередачи. Честное слово, я начинаю сомневаться, останется ли у них время для похорон?
Я прислонился спиной к стене и закурил сигарету.
— Когда они состоятся? — затянувшись, спросил я.
— Завтра днем. Они закончили с... — Секретарша глубоко вздохнула. — Я хочу сказать, вскрытие произведено.
— Кто будет сопровождать вдову? — поинтересовался я.
— Не знаю. Скорее всего мистер Рейзер.
— Правда? Я-то думал, что поддерживать безутешную вдову будет ее дорогой друг Марвин Лукас! Ее брови слегка нахмурились.
— Марвин Лукас?
— Вы беспокоитесь за Манни, — многозначительно сказал я. — Вам известны все его друзья и все его проблемы. Знаете, что случилось с третьей миссис Карлайл и с каким трудом Манни скрывает факт ее самоубийства. Вы знаете все о четвертой жене, только что ставшей вдовой. Значит, знаете и про Марвина Лукаса.
Карен вертела в пальцах нож для разрезания бумаги в форме кинжала.
— Вам что-то нужно, Холман? — резко спросила она.
— Вы слишком рано ушли вчера, Карен. Пропустили все самое интересное. Явилась с визитом вдова Карлайл и прихватила с собой крошку Марвина, чтобы он держал ее за ручку.
Я с интересом наблюдал, как шелковая блузка на груди блондинки на мгновение сморщилась спереди и тут же снова натянулась, когда она глубоко вздохнула.
— Если хотите знать, здесь мы никогда не говорим о Марвине Лукасе. И надеемся, что если постараться забыть о нем, то в один прекрасный день он и вправду непременно исчезнет.
— Вивиен и Лукас, — произнес я отчетливо. — Как давно установилось это содружество?
— Откуда мне знать? — Карен пожала плечами. — Может, годы? Манни узнал об этом шесть месяцев назад. Ллойд дал Вивиен престижное положение в обществе, женившись на ней, и деньги. Ну а если ей хотелось потратить часть этих денег на мускулы?
— Чем Лукас занимается помимо того, что разминает мускулатуру у нее в будуаре?
— Не знаю. Почему-то никто не потрудился выяснить это.
— Сегодня, доктор Брайн, вы не помогли мне справиться с неврозом, — произнес я с упреком. — Если и дальше вы будете так халатно относиться к своим обязанностям, мне придется обратиться к другому врачу.
— Я бы очень хотела этого, — последовал раздраженный ответ. — Вы становитесь моим постоянным ночным кошмаром.
— Мне показалось, что вчера вечером мы заключили сделку в интересах Манни? — сказал я.
— А мне кажется, что вчера вечером я была ненормальной, — парировала она. — У вас есть еще вопросы, мистер Холман?
— Знали ли вы, что Гейл Карлайл была алкоголичкой? — спросил я.
— Гейл? — Карен презрительно засмеялась. — Вы не в своем уме! Она вообще никогда ничего не пила.
— За исключением вечера, когда умерла? Конечно, вы мне можете не верить, но с результатом вскрытия приходится считаться, ведь правда?
Ее пальцы снова принялись играть ножичком, а по глазам было ясно, что она с наслаждением вонзила бы этот кинжальчик в мою грудь.
— Помнится, вчера я сказала, что вы хитрый и неискренний. — Голос Карен немного потеплел. — Но я должна сознаться, что о результатах вскрытия я просто забыла. Во всяком случае, если Гейл задумала покончить с собой, то, возможно, решила, что спиртное придаст ей смелости.
— А если некто замыслил убийство, то посчитал, что, напоив ее, будет легче осуществить задуманное, — подсказал я.
— Вы снова об этом! — гневно воскликнула блондинка. Затем, взглянув на крохотные часики на запястье, заторопилась. — Если вы не возражаете, мистер Холман, то мой перерыв уже начался.
— Ну и где же мы позавтракаем? — поинтересовался я. — Пожалуйста!
Секретарша притворно запротестовала:
— От одной мысли, что мы будем есть за одним столом, меня бросает в дрожь.
— Насколько серьезно был болен Ллойд? — пропустив ее реплику мимо ушей, спросил я.
На мгновение она замерла, потом медленно повернула ко мне голову, словно опасалась, что она может отвалиться.
— Ллойд был болен?
— Я говорю о серьезном заболевании, — подсказал я.
— Он не был болен. — Она покачала головой: очевидно, я удивил ее. — Всегда был в прекрасной форме. Откуда у вас такая странная мысль?
— Знаете, иной раз в голову лезут всякие, даже самые невероятные мысли. Стоит мне, например, взглянуть на вас, как у меня голова вообще пухнет от разных предположений. Поверьте, они вовсе не такие пустые.
— Для вас секс почти что бизнес, правда? — Секретарша изумленно посмотрела на меня. — Неужели вы никогда не успокоитесь?
— Вообще-то отрезвляюще на меня действуют удары по носу, вроде вчерашнего, — сказал я. — Так вы отступились, Карен Брайн, и наша сделка расторгнута?
— Нет! — поспешно фыркнула она.
— Значит, мне надо поговорить с Манни...
— Я же объяснила, что он отправился на ленч.
— Я подожду.
— Возможно, он больше сюда не вернется, — сказала она, помедлив. — Это связано с хлопотами по организации похорон.
— В таком случае мне надо дождаться Джо Рейзера и поговорить с ним, — произнес я печально. — Мне не хотелось бы говорить ему, что Манни не помогает мне. Но...
Ее палец нажал на кнопку на столе, послышался голос:
— Машбюро.
— Джози, — рыжеватая блондинка говорила сквозь зубы, — это Карен Брайн. Прошу вас, подмените меня на время беседы с мистером Холманом.
Она встала и схватила сумочку со стола.
— Дайте мне пару минут, чтобы привести себя в порядок. — Она сверкнула глазами. — Потом я с удовольствием позавтракаю с вами!
По дороге к машине Карен расписывала, какая у них на студии изумительная столовая. Я ответил ей, что, конечно, мое время в ее распоряжении, но я считаю, мы должны поесть как следует. И если она умница, то выпьет без кривляний одну-две рюмочки мартини. Когда она возвратится в офис, Манни Крюгер, возможно, наградит ее медалью за преданность. Этих слов было достаточно: она буквально задохнулась от ярости и молчала все время, пока мы добирались до одного ресторанчика, где обслуживали похуже, чем в “Чианти”, но зато во время ленча не было особой сумятицы.
Я заказал мартини, Карен демонстративно отодвинула свой бокал, как только официант поставил его на стол.
— Я не пью за ленчем! — заявила она. Я широко ей улыбнулся и поставил ее бокал на прежнее место.
— Почему бы нам не выпить за “Ивана Грозного” Рейзера? — предложил я весело. — А также за добрую помощницу Манни?
Косточки ее пальцев побелели, когда она с силой сжала свой бокал. Я не стал пригибаться, хотя выражение ее глаз говорило о многом. Но она сумела удержать себя в руках, хотя в другом месте этот бокал не преминул бы полететь мне в голову. Еще два мартини были поданы позже. Официант с нахальной физиономией наконец поставил перед нами и блюдо с какой-то массой, над которой поднимался пар. Затем отошел в сторону, продувая ноздрю.
— Я понимаю, что спрашивать не полагается, — произнес я, — но, черт побери, что это?
— Дежурное блюдо на сегодня — спагетти с крабами. — Официант продул другую ноздрю. — Вчера были спагетти с омарами, завтра — кто знает? — Заработали обе ноздри. — Если вы собираетесь это есть, вам необходимо белое кьянти.
— Ладно, если вы разыщете бутылку с нетронутой пробкой, — нашел я компромиссное решение.
Карен с опаской подцепила вилкой кусочек месива.
— Я решила, что вы стараетесь меня напоить, чтобы потом соблазнить. Об отравлении я как-то не подумала...
— Где-то под этими потрясающими округлостями должно быть человеческое существо, — глубокомысленно проговорил я. — Вот я и решил с помощью выпивки разыскать его.
Карен поднесла ко рту вилку с фирменным блюдом, ее лицо внезапно прояснилось.
— А знаете, это очень даже вкусно.
— У них и кухня и вина хорошие, — согласился я. — Но они должны хоть на чем-то да сэкономить. Поэтому у них вместо вышколенных официантов — грубияны.
— Я часто задумывалась, как официанты сильно рискуют. — Карен передернула плечами. — Представляете, что будет, если кто-то из них прольет на чье-то платье тарелку с горячим томатным супом?
— Мой мозг пасует, — сказал я безразлично.
— Полагаю, что такой хитрый и изворотливый ум, как у вас, никогда не пасует! — заметила она.
У меня не было возможности ей ответить, потому что вернулся официант. Он со стуком поставил бутылку кьянти на стол и рядом с ней положил штопор, затем довольно злобно взглянул на меня:
