— Что считают самым загадочным в картине Леонардо да Винчи «Мона Лиза»? спросили Ларису.
— Улыбку, — ответила она, смахнув со лба капли пота, и подарила нам фиолетовый свет удачи.
— Из чего варил кашу находчивый солдат? — я вздрогнул, вопрос предназначался мне.
— Из топора, — вырвалось моментально, и я испугался.
Вот ведь, ляпнул, не подумав. А может, и не из топора варил. А из чего? Я не помнил. Но ужаснее всего то, что я совершенно не мог ответить, откуда в моей пустой башке возник топор. Почему из топора? Ведь с таким же успехом кашу можно варить из молотка. Или из напильника. В душе, содрогавшейся от тоскливых волн, возникла картинка стаи ржавых напильников, улетающей широким клином в жаркие страны.
И тут вспыхнула синяя струна! Табор, окутанный серебром, уносился в вечернее небо.
Воздух облегчённо извёргся из груди, словно лава из жерла вулкана.
— Какой французский художник является автором полотна «Пейзаж с Полифемом»? Никола Пуссен или Жан-Луи Вуаль?
Побелевшие от напряжения губы извергли разочарованный стон. Не ждал Серёга вопросов по искусству, ой, не ждал. Отчаянно влепив два раза себе по затылку, Пыткин с надеждой поглядел на ведущую, словно надеясь, что она смилостивится и разрешит переиграть. Но Электричка лишь непреклонно покачала головой.
— Никола Пуссен, — наугад ляпнул Серёга.
И подобоченился. Имел право. Снова сияла голубая струна, снова колыхнулась в груди надежда, что именно сейчас мы и доберёмся до вершины. А серебряная толпа теперь выглядела космическими переселенцами, уходящими с покалеченной грозами планеты, к множеству миров, раскинувшемуся на Млечном Пути.
— В каком году была образована Организация Объединённых Наций? — лицо директрисы было холодным, отталкивающим, словно её нисколечко не радовали правильные ответы.
— Не знаю, — потупила взор первоотрядница. — Вернее ладно, пусть будет в 1980-м.
— А на Луну первыми высадились французы? — хмыкнула Электричка. — Я уже давно подозревала, что у тебя, Королёва, какая-то своя мировая история. Правильный ответ, в 1945-м.
Все струны погасли. Но в последних отблесках света я успел разглядеть, как злобно набычился Серёга.
— Осталась ещё одна попытка, чтобы забраться на вершину вшестером, — сказала директриса после небольшой паузы и повернулась к Петро. — Что тяжелее? Фунт или килограмм?
— Килограмм, — выпалил Петро и вопросительно уставился на струны.
Электричка улыбнулась:
— Тебе доводилось что-то взвешивать в фунтах?
— Не-а, — мотнул головой Петро.
— Тогда откуда такая уверенность? — улыбка расползалась всё шире.
— Ниоткуда, — буркнул Петро и уставился себе под ноги.
— Тем не менее, ты прав, — констатировала директриса и позволила нижней струне озарить нас холодным фиолетовым светом. — Какому созвездию принадлежит Полярная Звезда?
— Малой Медведице, — бесстрастно проронил Сёма.
Мог и не выпрягаться с таким видом. Про Полярную Звезду любому первоклашке известно.
— Столица Австралии? — под свет синей струны спросила директриса у Ларисы.
— Ну… там два больших города. Мельбурн и Сидней. А вот столица…
— Так Мельбурн или Сидней?
Я волновался ничуть не меньше Ларисы. Её взгляд то затравленно метался по игрокам, то нырял в зал, словно кто-то мог подсказать. Ей не хотелось отвечать. Электричка застыла. И я догадался, что Электричка сейчас просто силой своей воли заставит Ларису ответить. Вот взгляд Ларисы замер, пойманный безжалостными глазами. Вот шевельнулись губы:
— Ну пусть будет Сидней.
— А на самом деле ни тот, ни другой. Правильный ответ — Канберра.
И снова темнота. И снова наполненный злой ехидцей голос Электрички:
— Ну что? Кто не смог сделать ни одного верного шага? Кто не видит бревна в своём глазу? Кому вы поможете взглянуть правде в глаза? Какого козла будем гнать на этот раз?
Мой палец уставился на затаившегося врага. Палиц Ларисы на первоотрядницу. Туда же указал и Серёга. Остальные трое выбрали мишенью Ларису.
— Почему не даём поиграть Синициной? — в глазах Электрички сияли холодные огоньки.
— Па-ашла она, — презрительно прошепелявил Сёма. — Что ни раунд, так прерванная дорога из-за её неверных ответов.
— Ты считаешь, что в этом раунде играл лучше?
— Да однозначно!
— Я этого не заметила, — хмыкнула Электричка и повернулась к первоотряднице. — Ну что, Королёва, ты тоже не можешь похвастать безупречными ответами. Чем тебе не понравилась Синицина?
— Ну не могу же я указать на себя, — та жеманно пожала плечами, словно являлась не Королёвой, а королевой.
— Видишь, Синицина, — сказала директриса. — Тебе пора возвращаться. Ты уже не в команде. Пантеры из тебя не получилось. Гнать козла!
— ГНАТЬ КОЗЛА!!! — единодушно проревел зал, и от этого ужасающего рёва растерянная Лариса превратилась в маленькую испуганную девочку.
Синицина медленно шагала к лестнице. Её движения напоминали марионетку, ведомую кукольником-новичком.
— Да это и не команда, — прошептала Лариса в микрофон у края сцены, в голосе чувствовались слёзы. — Нельзя назвать это сборище командой… Просто стая. Наплевали в душу и выкинули.
Погас ещё один круг на месте, где только что стояла красотка из пятого отряда.
— Раунд четвёртый, — возвестила Электричка. — И в банке у вас две с половиной тысячи.
«Две с половиной?!!!» — и сердце учащённо застучало. Если б мне дали эти две с половиной тысячи, замечательному гоночному автомобилю недолго пришлось бы скучать без хозяина.
— С какой страной был осуществлён первый международный полёт по программе «Интеркосмос»?
«Две с половиной!» — я прямо видел эту пачку, я чувствовал, как пальцы поглаживают отпечатанную эспланаду, а гоночный автомобиль призывно сверкал с витрины киоска, открытого специально по случаю моего визита.
— Не знаешь? — напряжённо спросила Электричка, и я с ужасом понял, что моя очередь.
Гоночный автомобиль сразу исчез. Появился телевизионный экран, на котором, словно шариковая ручка, окутанная клубами дыма, взмывало к небу стройное тело космического корабля. С кем же мы летали? Да мы до чёртиков кого катали на орбиту и обратно. Кто же был первым? Экран потух, и отчего-то вспомнился рекламный щит, по центру которого красовалась весьма примечательная пачка сигарет. Я заулыбался:
— С Соединёнными Штатами. Союз-Аполлон.
— Неверно. Первый международный полёт по программе «Интеркосмос» был осуществлён советско-чехословацким экипажем через три года после стыковки кораблей «Союз» и «Аполлон».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
