Надежда хотела свернуть на улицу, параллельную центральной, чтобы не потерять направление, однако та оказалась перерыта из конца в конец.
— А это газ проводят! — крикнула ей из-за своего забора старуха в синем сатиновом халате с лопатой в руке. — Вы через мой огород пройдите!
Огород был весь убран, только торчали кое-где кочаны капусты. Надежда прошла по тропиночке и вышла на другую улицу. Свернула по направлению к пансионату, но там оказался пожарный пруд, по которому плавали утки. Обходя пруд, Надежда поняла, что дает изрядного крюку, но ничего не поделаешь. Впрочем, погода была отличная, светило неяркое сентябрьское солнышко, и Надежда Николаевна решила прогуляться.
В палисадниках цвели запоздалые осенние цветы — лиловые астры, желтые георгины, называемые поэтично «Золотые шары».
Вдруг впереди мелькнуло пятно удивительно знакомого гламурно-розового цвета. Надежда прибавила шагу и увидела молодого маляра, который красил забор ярко-розовой краской, точно такой же, какой был выкрашен пансионат. И маляр был знакомый — тот самый, который уронил на Надежду Николаевну ведро с краской и после этого упал с лесов, подвернув ногу.
— Здравствуй, Виктор! — приветствовала Надежда маляра, подойдя неслышно и остановившись у него за спиной.
Тот обернулся, узнал Надежду Николаевну и дернулся, как будто его укусила пчела.
— Опять вы? — проговорил маляр с неприязнью. — Ходите и ходите… Чего вам от меня надо? Да еще подкралась неслышно…
— Я вообще-то по своим делам шла, — ответила Надежда невозмутимо. — Смотрю — лицо знакомое… точнее, спина. Кажется, нога у тебя совсем зажила? А ты же вроде на больничный собирался?
— Это вас не касается, — проворчал Виктор. — Шли по своим делам — и идите, а то как бы опять в краске не испачкались… она, между прочим, плохо отмывается…
— Да ничего, прошлый раз отошла…
В это время из-за забора выглянула румяная особа лет сорока пяти или чуть больше, в розовой вязаной кофте, удивительно гармонирующей с цветом забора. На голове у нее была розовая пластмассовая заколка, и губы щедро накрашены ярко-розовой помадой.
— Виктор, с кем это ты разговариваешь? — спросила она, поджав губы. Маляр не ответил, тогда розовая дама взглянула на Надежду, и лицо ее вытянулось, в глазах появился испуг.
«Узнала, — с непонятным удовлетворением подумала Надежда, — маляр тоже узнал, только хорохорится, не желает свой страх показывать…»
— Вы… это… что тут? — спросила хозяйка невольно дрогнувшим голосом. — Вы это зачем?
— Да так — проходила мимо, — невозмутимо ответила Надежда Николаевна. — Смотрю — краска больно знакомая… точь-в-точь как на пансионате! Вот и остановилась, чтобы спросить — где это Виктор такую хорошую краску купил?
— Как на пансионате? — Хозяйка подозрительно взглянула на Виктора. — Витя, я же тебе дала денег на краску! Ты что же это делаешь? Ворованной краской мне забор красишь?
— Зачем ворованной, Дарья Борисовна! — возмутился маляр. — Почему ворованной? Вы ее не слушайте, она сама не знает, чего говорит! Я эту краску на ваши деньги купил!
— Это очень даже легко проверить, — с безмятежной улыбкой возразила Надежда. Она достала из сумки листок бумаги, приложила его к свежеокрашенному забору и спрятала в полиэтиленовый пакет.
— Это вы что такое делаете? — вызверился на нее маляр.
— Это я образчик краски беру, для экспертизы. У меня эксперт знакомый, он в два счета установит, та же эта краска, что на пансионате, или просто похожая.
— Мне неприятности не нужны! — воскликнула Дарья Борисовна, уставясь на маляра. — Ты уйдешь, а забор у меня останется! Купи новой краски и все перекрась! — С этими словами она развернулась и с оскорбленным видом удалилась в дом.
— Ну что вы всюду свой нос суете? — процедил маляр, оставшись наедине с Надеждой. — Одни неприятности от вас!
— Нет, Витя, — возразила Надежда Николаевна кротко, — это еще не неприятности. Ты еще не знаешь, что такое настоящие неприятности. Но это, Витя, у тебя впереди. Ты, Витя, очень даже запросто можешь влипнуть в дело об убийстве.
— О каком еще убийстве? — Маляр на глазах побледнел, отчего на его лице отчетливо выступили пятна ворованной розовой краски.
Надежда поняла, что он напуган, сломлен, утратил почву под ногами и сейчас выложит все, что только знает. Если только он действительно что-то знает.
— Об убийстве Анатолия Сыроежкина! — проговорила Надежда загробным голосом, отчего маляр побледнел еще больше, приблизившись к оттенку краски «белила цинковые».
— Да я этого Сыроежкина вообще знать не знал! — вскрикнул он дрожащим голосом.
— Тогда выкладывай — что еще ты красил этой краской?
— Да ничего я не красил… — забормотал маляр, но судя по тому, как забегали его глаза, Надежда поняла, что он врет.
— Ах ничего? — Она уставилась на Виктора пронзительным прокурорским взором. — Ты знаешь, Витя, мне врать не стоит! Ты, Витя, меня не зли. Потому что если я рассержусь, ты, Витя, вывернутой ногой не отделаешься…
— Он мне не велел говорить… — пролепетал маляр, отступая перед Надеждой.
— Он? Кто он? Выкладывай все, что знаешь!
Маляр молчал, трясясь как осиновый лист.
Тут Надежду подхватила волна вдохновения, она надвинулась на трясущегося маляра и прошептала ему прямо в ухо:
— Ты помнишь, что случилось с Костоломовым? А с «Ангелами ада»? А как сам ты с лесов сверзился? Так это, Витя, были только цветочки! Со мной, Витя, лучше не ссориться!
— А я что?.. Я ничего… — пролепетал маляр заплетающимся языком. — Я все, что скажете…
— Признавайся, что еще ты красил этой же краской?!
— На мебельной фабрике сторожку! — выпалил Виктор.
— На какой еще мебельной фабрике? — удивленно переспросила Надежда Николаевна.
— На той, что за парком… — выдохнул маляр.
— А кто тебе не велел об этом говорить?
Но Виктор оттолкнул ногой ведро с краской и бросился бежать.
Надежда с разочарованием смотрела, как он удирает — зигзагами, как напуганный заяц. Затем перевела взгляд на розовую краску, которая растекалась по траве и песку. Трава возле забора приобретала удивительно гламурный оттенок.
Да, поняла Надежда Николаевна, больше из этого маляра ничего не выжмешь, как из пустого тюбика зубной пасты! А это значит… это значит, что нужно заглянуть на ту мебельную фабрику, про которую говорил Виктор.
Она напоследок бросила взор на уютный домик, спрятавшийся за недокрашенным забором. Занавеска в одном из окон шевельнулась, и Надежде показалось, что из-за этого окна за ней следит перепуганная Дарья Борисовна.
«Ничего, — подумала она, — в следующий раз не будешь этого козла нанимать. Ведь простым глазом же видно, что лентяй и жулик!»
* * *
Теперь перед Надеждой Николаевной было два пути. Первый — возвращаться в милицию, найти там эксперта Дроздовского и передать ему разговор с маляром. После чего спокойно идти в пансионат и заниматься собственными делами.
Второй — идти на разведку на мебельную фабрику.
Если бы здесь был муж Надежды Сан Саныч, он бы ни секунды не сомневался, что Надежда выберет второй путь. Потому что, как уже говорилось, Сан Саныч хоть и любил свою жену, но очень хорошо знал ее пристрастие ко всяким опасным приключениям и очень этого пристрастия не одобрял.
Но мужа рядом не было, так что Надежда убедила себя, что никогда не искала легких путей в жизни и что Пифагор Ипполитович, конечно, как эксперт, может, и хорош, но как боец не силен, и ему просто необходимо помочь. Разумеется, только ради того, чтобы убийца Сыроежкина был найден и справедливость восторжествовала.
Ориентиром был парк, Надежда сменила направление и довольно быстро вышла к его ограде. Она не решилась углубляться в парк, поскольку неизвестно, кто там может бродить днем по пустынным аллеям и прятаться в развалинах имения, и обошла парк вдоль ограды, причем в одном месте решилась срезать дорогу.
Через полчаса Надежда подходила к железным воротам, на которых красовалась вывеска: «Мебель на заказ. Кухни, спальни, диваны».
Несмотря на такую многообещающую вывеску, ворота были закрыты. Правда, сбоку имелась открытая калитка, возле которой на пыльной траве лежал большой рыжий пес. Над калиткой висела еще одна табличка, поменьше: «Ведется скрытое видеонаблюдение».
Никакой камеры Надежда в обозримом пространстве не обнаружила, видимо, под видеонаблюдением имелся в виду сам рыжий пес.
— Ты здесь за главного? — спросила Надежда, остановившись в нескольких шагах от пса и уважительно взглянув на него.
Пес лениво поднялся и пару раз махнул хвостом, однако когда Надежда сделала еще один шаг вперед, он негромко зарычал и показал ей внушительные клыки.
Тогда Надежда применила секретное оружие — достала из сумочки сосиску. На всякий случай она купила полкило по дороге в круглосуточном магазине.
