Примечания к рассказу «Очищенный дождем»
Норма Ширер — американская актриса. Родилась 11 августа 1902 года в Вестмоунте, провинция Квебек, Канада, в семье инженера-шотландца и англичанки из старинного рода протестантских священников.
В 1920 (вскоре после окончания школы) миссис Ширер отвезла свою дочь в Нью-Йорк, где Норма стала играть роли «деревенских простушек» в малобюджетных фильмах-короткометражках. Вскоре она обратила на себя внимание Ирвинга Тэлберга — одного из руководителей студии «Метро Голдвин Мейер». Компания заключила с молодой актрисой довольно выгодный для нее контракт с еженедельным гонораром в 150 долларов.
Ширеры перебрались в Голливуд, и в 1924 Норма добилась успеха, снявшись в фильме «Тот, кто получает пощёчины».
В 1929 актриса вышла замуж за Тэлберга и была официально признана «Лучшей королевой MGM».
Узнав об этом, ее соперница — кинозвезда Джоан Кроуфорд ехидно заметила: «Как же может быть иначе?! Ведь она спит с боссом!». Тогда же Ширер сыграла свою первую «звуковую» роль в фильме «Испытание Мэри Дуган», причем песни из этого фильма стали настоящими хитами.
В июне 1935, через месяц после премьеры «Ромео и Джу- льеты», Тэлберг скончался в возрасте 37 лет. На финансовом положении актрисы это не отразилось — успех фильма «Мария-Антуанета» (1938) позволил Норме заключить новый двухгодичный контракт (150 тыс. долларов за 6 фильмов).
Если не считать ничем не подтвержденных романов с Тайроном Пауэром и Джорджем Рафтом, репутация актрисы оставалась безупречной, и лишь в 1942 она вышла замуж за 26–летнего лыжного инструктора Мартина Эрроуджа. В зените популярности Норма Ширер оставила кинокарьеру и поселилась с мужем и двумя детьми в своем доме в Беверли-Хиллс. В 1962 она снялась в телефильме «Падшие ангелы», и с тех пор больше не появлялась на экране. Скончалась Норма Ширер 12 июня 1983 года.
Укрощение Валенти
Я был в постели, когда позвонил Валенти.
— Приезжай скорей!
— Что такое?
— Да ты приезжай!
Было около двух ночи. Я позвонил портье — Леону — и попросил его вызвать мне такси. Валенти и Линда жили в однокомнатной квартире в районе Уилшир. Через пятнадцать минут после его звонка я подходил по коридору к их двери. Я не успел постучать.
— Заходи, — услышал я голос Валенти.
Он сидел на кухне за столом, вцепившись руками в свои черные вихры. Свет везде был выключен. Валенти плакал, негромко всхлипывая. Пересекая гостиную, я услышал гортанные звуки из ванной. Это была Линда, она тоже плакала.
— В чем дело? — спросил я его.
— Эта шлюха, — сказал он. — Эта последняя потаскуха…
— Кто — Линда?
— Эта тварь неверная. Этот кусок!..
У него перехватило дыхание. Мы с Валенти были старыми друзьями. Масса вещей доводила Валенти до слез. Он плакал в ту ночь, когда пришел ко мне в отель и сказал, что Линда выходит за него замуж. Три недели назад мы ездили в Лас-Вегас. Я был шафером. Валенти так растрогался, что старый священник вынужден был прервать церемонию, пока жених рыдал у меня на плече.
— Она снова изменила мне, — сказал Валенти.
— Снова?
Он выставил три пальца.
— Три раза за три недели.
— Да что ты врешь! — взревела Линда.
В голубом развевающемся пеньюаре она выскочила из ванной с пузатым парфюмерным флаконом в руке. Я даже глазом не успел моргнуть, как флакон полетел ракетой через кухню. Валенти присел, но присел неудачно — прямо в зону поражения, и бутыль, с капустным хрустом отлетев от его груди, упал на пол. Он крякнул от боли, вскочил на ноги и бросился на нее.
— Ты, сука ненужная!
— Ты, придурок недоделанный!
Я воткнулся между ними. Через мое плечо Валенти вцепился в белокурые волосы Линды. Она просунула руку у меня под мышкой, добралась до его физиономии и пустила в ход свои длинные ногти. Три алые полосы проступили на его щеке. Когда я унял их, они стояли, покачиваясь, как бойцовые петухи, готовые в любую секунду продолжить поединок. Вдруг Линда оторвала ступню от пола и застонала.
— Мои духи! Это был подарок моей сестры! Нет, вы только посмотрите!
Флакон, прокатившись после падения по голубому линолеуму, оставил на нем все свое содержимое. Кухню наполняло амбре «Воль де Нуа». С предсмертным воем Линда унеслась обратно в ванную. Валенти потрогал свою щеку, взглянул на окровавленные кончики пальцев. Его губы дрожали, а слезы сочились из глаз, как воск со свечи.
— И теперь она еще нападает на меня. Моя собственная жена.
— Забудь.
Он театрально расхохотался, развернувшись, как от взрыва, в мою сторону и воздев руки к потолку.
— Забыть?! Как я могу забыть это?! Чем я заслужил все это?! Я — Альфредо Валенти!
— Забудь.
— Кончай ты с этим «забудь»! Кто вообще тебя спрашивает?!
— Ты позвонил мне. Ты вытащил меня из кровати в два часа ночи.
— Зачем я только сделал это!
Я подошел к двери в ванную и постучал.
— Это я, Линда.
— Не подходи ко мне! — закричала она. — Ты тоже виноват!
Я вернулся на кухню и чуть не грохнулся на пол, поскользнувшись на разлитых духах. Валенти, сунув голову под кран, омывал оцарапанное лицо.
— Валенти, — сказал я. — Ты просто ревнуешь.
Он выпрямился. Вода стекала с его лица на рубашку.
— Я ревную?! — его большой палец ткнул в сторону ванной. — К ней?! — он дурно засмеялся. — Ну, не смеши ты меня!
— Линда порядочна. Она любит тебя.
Валенти щелкнул языком.
— Любит! Ну-ну! Сегодня вечером я прихожу домой, и кого я вижу на кухне за моим столом как у себя дома?! Собственного брата Майка!
— Ну и что?
— Да ты не знаешь этого проныру Майка! Это же тот еще жиголо! Он увел у меня всех девушек, которые у меня были! А теперь еще с Линдой!
— Чепуха. Ты женат сейчас.
— Это его еще больше устраивает! Все вообще просто становится! Он сидел у меня на кухне без пиджака!
— У тебя просто жарко. Я тоже снял пиджак.
— Да ты бы видел его шелковую рубашку! А эти красные, как у пожарного, подтяжки! Я знаю, зачем он снял пиджак! Откуда мне знать, что он здесь еще делал?!
— Забудь.
— Да хорош тебе с этим «забудь»!
— Ты сумасшедший.
— А вчера! Я работаю весь день, как собака, чтобы сделать ее счастливой, прихожу домой, и где я ее нахожу?!
Я ничего не ответил.
— На лестнице внизу! Разговаривает с этим говнюком Уолтером, никудышным торгашом обувью!
— И что?
— Да я не верю ни на грош всем этим торгашам! Ты же знаешь, кто это такие!
— Ты очень придирчив, Валенти. Может же она поговорить с кем-нибудь.
— Ты не знаешь ее. Посмотри только, как она ходит! Как она виляет своим хвостом! Это же ясный намек! Зачем она носит такие короткие юбки? И такие обтягивающие?! Если меня это заводит, отчего же ни кого-нибудь другого?!
— Забудь, Валенти.
Он припечатал кулак к Столу.
— Если только она допустила это! Я должен знать, что произошло!
— Что допустила?
— Этих подонков!
— Ты сумасшедший. Ты невменяемый, душевнобольной.
— Я должен знать. Я не смогу этого перенести.
— Ты сказал — три раза. А что было в третий раз?
— У-у, — простонал он, — этот гнусный маленький крысеныш!
— Кто?
— Пацан — разносчик! Он постоянно слоняется тут вокруг! Один из этих прыщавых студентов! Вечно тут кружит, ногти свои грызет!
— Кружит?
— Да-а! Он приносит продукты и вещи всякие. Вечно здесь ошивается и разглядывает ее ноги! Видел я этого прилипалу!
— Его не за что винить, у Линды прекрасные ноги.
Не следовало говорить этого. Он закусил нижнюю губу и вперился в меня немигающим взглядом, сжимая и разжимая кулаки на столе. Затем пододвинулся ко мне поближе и заговорил с чувством необыкновенного достоинства.
— Джим, ты мне друг. Но, пожалуйста, вспомни, что это мой дом, и мы говорим о женщине, на которой я женат.
Я долго извинялся, похлопывая его по плечу. Это растрогало его, слезы снова потекли из его глаз. Он вытер их кулаком. Я никогда не видел его таким потерянным.
— Этот пацан-разносчик, — сказал я. — Я уверен, что от него никакого вреда. Я бы не стал тревожиться только потому, что он заглядывается на ноги Линды.
— Да, но что там у него в голове его немытой?! Вот, что я хотел бы знать! И откуда мне знать, что тут происходит, когда я пашу там на износ у себя на работе?!
Я подошел к ванной и постучался.
— Выходи, Линда, — сказал я, — давай разберемся.
Она открыла дверь и встала в дверном проеме — озорная красотка с надутыми губками. Валенти прошел мимо нее к шкафчику с медицинскими принадлежностями. Она опустила взор и из-под бровей глянула на его щеку.
Наклонив голову на бок, он плеснул йод на царапины, шарахнулся в сторону и запричитал от боли. Коричневый раствор скатился вниз по щеке и забрызгал рубашку. Он повернулся к Линде.
