«Что?» спросил я и посмотрел в зеркале заднего вида. Конечно же, одна из дверей была открыта и болталась из стороны в сторону.
«Блять!» закричал я, и все выглядело так, будто мир внезапно перешел на более высокую скорость. Автомобили появились из ниоткуда, поворачивая, сигналя и проезжая со визгом покрышек мимо нас, пока я пытался пробиться к обочине. В зеркало заднего вида я увидел, что ветер уже трепал одну из сумок, закручивая ее, будто ее вес был не больше, чем у обертки от конфеты. Сумка болталась вверх и вниз. Вверх и вниз. Макс возился со своим ремнем безопасности, изгибаясь в спине. Раскинув руки, он дотянулся до находящихся под угрозой исчезновения сумок. Но было уже слишком поздно. Мы подпрыгнули на небольшом бугорке на дороге, и этого было достаточно, чтобы ветер поднял все разом в воздух, и сумкиначали парить в воздухе, скользя как костяшки домино из дверей вниз, на асфальт.
Это былад кромешный. Клянусь. Я подрезал огромный грузовик и свернул в крайнюю правую полосу, меня занесло и я остановился на обочине. Я рывком открыл дверь, крича Максу, и мы оба выскочили и смотрели с ужасом, как по двухполосной трассе мчались машины, не обращающие внимание на разбросанные вдоль нее пакеты с одеждой.
«Вон там!» завопил я, увидев рядом с серединой дороги большую сумку, в которой лежало платье Хлои.
Такси Уилла с визгом остановилось позади нас, и мы рассредоточились по дороге; каждый из нас быстро двигался навстречу движению, уворачиваясь от машин, хватая платья один за другим и оттаскивая их назад, к обочине дороги.
Автомобили сигналили повсюду вокруг нас, и воздух былнаполненедкимзапахом жженой резины от резких торможений по асфальту. Во время всего этого мой пульс бился в ушах, и моя единственная мысль была – это добраться до платья Хлои и вернуть его обратно. Также я пытался не думать о провале данной затеи.
Я проигнорировал особенно сердитуювереницуругательств, что кричали мне из Benz’а, и добрался до середины дороги. Я посмотрел на сумку с платьем Хлои, отчаянно ища любые повреждения. Но всё казалось прекрасным, неповрежденным, за исключением маленького разрыва внизу.
Я добрался назад к фургону и кинул сумку в руки Макса. «Проверь её платье,» сказал я, упираясь ладонями в колени, пытаясь поймать хоть капельку воздуха и моля Бога, чтобы ее платье было в порядке.
«Оно в порядке,» сказал Макс, и облегчение в его голосе было слышно даже сквозьревпроносящихся мимомашин. «В идеальном.»
Я выдохнул. «Блять, спасибо. Мы всё собрали?» я подошел к фургону, чтобы проверить, сколько одежды осталось внутри.
Уилл начал разглядывать вещи в своих руках. «Четыре,» сказал он.
«Шесть,» посчитал Макс, задыхаясь.
«Эти четыре кладем обратно,» сказал я. «Скажи еще раз, сколько было всего?»
«Четырнадцать. Каждого из нас, Генри, предъявителя колец, твоего отца, отца Хлои, самой Хлои, девочек, Джорджа, твоей мамы и девушки с цветами. Правильно?» спросил Уилл, считая и сгибая пальцы, все еще сгорбившись на асфальте.
Я кивнул. «Давайте нахрен убираться отсюда.»
На этот раз больше никто не сражался за право сесть за руль.
Я чувствовал, будто пробежал марафон к тому времени, когда мы вернулись в отель. Мы подъехали к парковке, и Кристина встретила нас обочины. Она уверила меня, что большая часть воды была убрана, и спросила, не хочу ли я посмотреть, как идут всеприготовления. Я отказался, ничего больше не желая, кроме душа и сна, чтобы быть готовым встретить Хлои у алтаря. Я посмотрел на часы: у меня было еще 3 часа.
Уилл подъехал к месту, где мы стояли, расплатился с водителем и вышел из такси. Он протянул свою руку, в которой была зажата ярко-синяя сумочка, качающаяся в кончиках его пальцев.
«Кольца здесь,» сказал Макс, ударяя меня в плечо. «Это заставляет чувствовать себя немного официальнее, как думаешь?»
Я кивнул, слишком усталый даже для того, чтобы дразнить Уилла за его глупый выпендреж.
«Ну что ж, посмотрите на того, кто сегодня умудрился нихрена не испортить-» сказал он, и в этот же момент наступил в трещину в бетоне и рухнул вперед, врезавшись в землю. Сумочка вылетела из его руки, коробочки вылетели из сумочки, и, конечно же, моё только недавно отполированное кольцо выкатилось на дорогу.
Я не знаю, кто из нас первый спикировал на асфальт, но в конце концов Макс кинул свадебную одежду и почти успел поймать кольцо, которое уже ударилось об асфальт, и глубокая вмятина в полосе платины пробежала по центру. Я был зол, конечно же, но после этого дня, всё это, казалось, станет прекрасным воспоминанием для оставшейся части моей жизни: помнишь время, когда ты чуть не испортил свадебное платье своей жены? Лучше чувствовать вмятину на кольце, сдается мне, чем чувствовать ее гнев следующие 60 лет.
«Выглядит не так уж и плохо,» сказал Макс. Он надел его на свой палец и вытянул руку перед собой. «Её едва видно.»
Мы все кивнули.
«Знаете, что нам поможет окончательно забыться?» сказал Уилл.
«Что же, Уильям?» спросил Макс.
Его ответ был прост: «Алкоголь.»
Я не мог напиться в хлам. Это был день моей свадьбы, в конце-то концов. Но после нескольких напитков с мальчиками я почувствовал себя лучше, чем за всю эту неделю. И я был готов спокойно вспоминать это гребаное шоу на дороге.
Было странно готовиться одному. Принимать душ, бриться, одеваться в пустом номере. В любое другое большое событие Хлои была бы рядом со мной, счастливо болтающая о том, что было у нее на уме. Но в самое большое событие в нашей жизни – нашу свадьбу – я готовился один. Я надевал смокинг десятки раз в своей жизни, мне было в них комфортно, и обычноя едва смотрел на свое отражение, прежде чем выйти из дома. Но здесь, как только я посмотрел на себя, я знал, что Хлои будет смотреть на меня, идти ко мне, будет соглашаться выйти за меня замуж. Мне хотелось быть именно тем мужем, о котором она всегда мечтала. Я попытался выпрямить волосы пальцами, убедился, что во время бритья не пропустил ни пятнышка. Проверил рот, неосталась лизубная паста. Потянулза манжеты рубашки.
Впервые за всю неделю я остался один и написал сообщение своей матери.
Любые сомнения насчет Кристины пропали, когда я вышел наружу и увидел, как все подготовлено к церемонии. Ряды белых стульев, драпированных в чистый белый и нежно-бирюзовый, простирались передо мной; проход к алтарю был покрыт белыми лепестками цветов. Лужайка была заставлена морем столов, задрапированных в кристально-серебристые и нежно-бирюзовые цвета. Любимые цветы Хлои – орхидеи – были повсюду: в вазах, цепляясь к ветвям огромных искусственных деревьев и ароматно свисая с горшочков у потолка. Солнце только начало садиться, все гости были уже усажены, и я поймал момент, чтобы схватить за плечо Генри и немного успокоиться после всего сегодняшнего.
