С виду кабинет начальника полиции кажется меньше приёмной. Обилие дорогой мебели скрадывает квадратные метры. Широкий диван, чайный столик с креслами, высокий буфет, стулья и длинный стол для совещаний оставляют мало свободного места. За письменным столом то ли из дуба, то ли из яблони восседает сам витус Райден, аккуратный вежливый человек с добродушным личиком и приветливой улыбкой голодной анаконды. Чёрный китель полицейского тщательно вылизан и приглажен. Ну впрямь будто только что снят с манекена в магазине. Три толстые звезды на каждом погоне сияют словно настоящие звёзды на небосклоне.
— Добрый день, — Сван вежливо склонил голову.
— Да, да, добрый. Прошу вас, проходите, — витус Райден показал на свободный стул возле стола.
Даже не верится, что перед тобой отъявленный карьерист, который всё же умудрился переломать ноги на скользких ступеньках Министерства колоний. Лет восемь тому назад витус Райден добился очередного повышения и… перевода на новое место службы в Яму. Это ладно, Сван опустился на большой стул с толстым мягким сиденьем. Гораздо больше начальника полиции интересен другой посетитель кабинета по ту сторону длинного стола для совещаний. Не иначе это и есть то самое непростое «мяу», что привезла «кошка», разведчик ВКС «Ягуар».
Приезжий только что разбужен (поднят из ледяного анабиоза). Незнакомец напряжён и тяжело дышит, как будто ему на спину привязала мешок с цементом. Тщательно выбритое лицо красное, глаза выпучены, как у пьяного в хлам зека. Впрочем, так оно и есть: гравитация Лараны 5 на десять и одну десятую процента выше стандартной.
Сван покосился на плечи незнакомца. Ого! Целый майор ВКС Федерации. Парадный светло-серый китель с металлическим отливом, застёжка-молния затянута до самого горла. Брюки со стрелочками. Как и у всех флотских майор обладает фигурой атлета, на шее и запястьях выступают накаченные мышцы. Впрочем, рельефная мускулатура не личное достижение майора, а дань необходимости. Тем, кто проводит много времени в невесомости, жизненно важно регулярно качать мышцу на тренажёрах и изнурять себя на беговой дорожке.
Самое интересное в облике флотского — нашивка на правом рукаве. Под эмблемой ВКС Федерации зияет пустое место. Нет ничего. Майор не приписан ни к одному космическому кораблю. Значит он офицер центрального штаба либо Министерства обороны.
— Разрешите представить, — голос витуса Райдена трясётся от волнения, — это наш лучший уголовный следователь Янпан Осьятич Сван. А это, — начальник полиции перевёл взгляд на флотского, — майор Инсай Дунич Шпин, спецпредставитель правительства Федерации Мирема.
Витус Райден поперхнулся, слово «спецпредставитель» едва не встало ему поперёк горла. Это какую же крутую ксиву майор ткнул под нос начальнику полиции? Впрочем, Сван глянул на спецпредставителя, какая разница. Майор в ответ уставился цепкими оценивающими глазами. Не иначе и этот жаждет узнать, как чистокровный абориген отреагирует на представление. А никак.
— Скажите, уважаемый, — тихим вкрадчивым голосом профессионального мошенника на доверии произнёс майор Шпин, — как вы объясните это.
Первой же фразой спецпредставитель ясно дал понять, кто в кабинете начальника полиции самый главный. Майор забыл спросить у полковника Райдена разрешение обратиться к лейтенанту. Да ещё нагло ткнул пальцем в электронный стол хозяина кабинета. На стене за рабочим столом начальника полиции тут же зажёгся широкий экран.
Сван повернул голову. На экране появился его собственный кабинет и подозреваемый Итин Бишак в стальном кресле для допросов. Грязно-зелёный крокодил быстро и ритмично опускается на голову, плечи и живот бывшего чернорабочего карьера. При очередном ударе из носа и ушей Бишака вылетели брызги крови.
Проклятье! Сван инстинктивно сжал зубы. О видеокамере в кабинете над столом регулярно предупреждает утус Чвирин, привратник Управления. Да и Фомка время от времени тычет пальцем в сторону маленького чёрного пятнышка на стене и поминает высокое начальство всуе. Ты только посмотри, и в самом деле работает. Только гораздо интересней допроса с пристрастием вид начальника полиции. От такого непотребства, грубейшего нарушения прав человека, витус Райден побледнел, словно снег в морозильнике. Глаза красные, губы мелко, мелко трясутся. Не иначе, больше всего хозяину кабинета хочется стечь под стол и свернуться калачиком.
— Ну так что? — в голосе майора Шпина сквозит нетерпение.
— Ну-у-у… — Сван рассеянно поднял глаза, — резиновая дубинка, конечно, сподручней. Только крокодил, бывшая игрушка моей дочери, эмоциональней, что ли. К дубинкам зеки у себя в рудниках привыкли, а тут мой крокодил с красным язычком и бурыми пятнами. Вы ещё моего «Электрического исповедника» не видели, — Сван невольно усмехнулся. — А что? Или мне по сценарию полагается описаться от страха и торжественно пообещать больше так не делать?
Отчего начальник полиции так страстно желает превратиться в лужу талой воды у себя под столом догадаться не сложно. На Миреме даже у самых отпетых уголовников есть так называемые права. За один только щелчок по носу подозреваемого следователь может запросто получить выговор с занесением в грудную клетку. А за откровенное рукоприкладство недолго оказаться в тюремной камере в красной робе заключённого с унизительным штрих-кодом на спине. Вот и трясётся от страха витус Райден. Очень ему не хочется сменить комфортабельный кабинет начальника полиции на барак бесправного шахтёра пожизненно.
— Майор, — с вызовом произнёс Сван. — Это Яма. Легионеров (обобщённое название борцов за права человека) здесь отродясь не было. И не будет! Этот сброд иначе не понимает. Терять им нечего. Они уже в Яме, в аду. А я здесь самый страшный чёрт.
Подобное объяснение находится далеко за гранью служебного соответствия занимаемой должности. Как бы не был далёк Мирем, однако законы и правила метрополии распространяются на всю Федерацию без исключения. Однако, на удивление, наглое, на грани оскорбления, объяснение только обрадовало майора Шпина. Широкая улыбка тронула губы спецпредставителя, а ладошки самодовольно потёрлись друг о друга.
— Уважаемый, э-э-э, — майор Шпин задумчиво щёлкнул пальцами, — витус Райден, пожалуйста, оставьте нас наедине.
Флотский очень вежливо попросил начальника полиции убраться из собственного кабинета к чёртовой матери. Витус Райден тут же сменил окраску и покраснел как рак, которого забыли в кипящей воде, страх за собственную шкуру в одно мгновенье сменился на злость от такой тонкой фамильярности. Однако начальник полиции покорно вылез из-за стола и неторопливо убрался из собственного кабинета.
Сван усмехнулся. Приятно, когда твоего начальника изыскано унижает ещё более высокий начальник. Витус Райден до сих пор официально прописан на Миреме, не исключено, что по окончанию контракта он вернётся домой на метрополию. Однако спецпредставитель всё равно считает его аборигеном со всеми вытекающими.
— Естественно, уважаемый, — тут же заговорил майор Шпин, едва начальник полиции закрыл за собой дверь, — я прилетел сюда не для того, чтобы уличить вас в рукоприкладстве. Подобные мелочи правительство не интересуют. Наоборот! — спецпредставитель расцвёл, как роза в горшочке. — Я очень, очень обрадован, даже восхищён вашей работой. Без каких-либо спецсредств, с помощью всего лишь старой игрушки, вы раскрыли уголовное преступление менее чем за полчаса. У вас большой, очень большой талант, уважаемый. Не говоря уже о профессионализме.
А это уже хуже, Сван нахмурился. Восхищённая тирада флотского очень и очень не понравилась. Примерно такие же слова мясник нежно шепчет на ушко упитанному бычку, когда ведёт его на убой.
— Утус Сван, — майор Шпин напряжённо улыбнулся, — не желаете ли переехать на Мирем на постоянное место жительства?
— Простите? — Сван тупо уставился на майора.
— Предложение распространяется не только на вас лично, а так же на вашу семью, — торопливо продолжил майор Шпин. — Причём за вашими детьми сохраняется право на воспроизводство согласно законодательству Мирема.
— Э-э-э… — единственное, что смог выжать из себя Сван.
Если бы прямо здесь и сейчас майор Шпин вытащил бы из ящика стола голову витуса Рюпона, губернатора Лараны 5, а следом ещё и голову витуса Хурана, главного судьи колонии, то подобное представление было бы куда менее удивительным и куда более логичным.
Большая часть жителей Ямы воспринимают её как филиал ада: жизнь под куполом, синтетическая еда, рециркуляционный воздух с привкусом металла и никаких надежд на будущее кроме тяжкого труда и блаженной смерти от цирроза печени. В жизни эмигрантов третьей категории ничегошеньки не меняется даже когда они формально отмотают свой срок, ибо путь обратно на Акатуну им заказан. Для полного сходства с преисподней не хватает только котлов с кипящей серой. Причём жар в многочисленных рудниках и шахтах, а так же черти в форме полицейских, уже есть. Не удивительно, что для сосланных в Яму прекрасная Акатуна кажется навсегда утерянным раем. Ведь там можно жить под открытым небом, дышать свежим живым воздухом, купаться в морях и океанах, ходить по зелёной травке босиком и жарить шашлыки на открытом огне в саду перед уютным домиком с большими окнами.
