раньше… но Лев молчал, настойчиво доводя меня до края, и я не заметила сама, как откинулась на него, выгибаясь, и подставляя под жаждущие ладони мужчины всю себя. Одной рукой он продолжал сжимать грудь, вторая же ласкала меня внизу, всё наращивая и наращивая темп — и в конце концов по телу прошла чувственная дрожь, и я громко, протяжно застонала, едва не осев на пол.
Лев не дал мне упасть, придержав обеими руками. Одна из них была до безобразия влажной… Он тяжело дышал, будто только что бежал по лестнице, и прижимался ко мне всем корпусом. Я чувствовала, что он сильно возбуждён, да я и сама до сих пор была на пределе, несмотря на испытанный только что оргазм.
— Я взорвусь сейчас, — прошептал Лев хрипло, и его ладони вновь сжали мою грудь. — Пойдём к тебе, Алёна.
Я разжала пересохшие от постоянных стонов губы, намереваясь ответить «да», когда сосед вдруг сказал, зарываясь носом в мои ещё немного мокрые после душа волосы:
— Аля, милая…
«Нет!»
Я резко вырвалась из его объятий, отшатнулась в сторону, запахивая халат и холодея сразу вся. Будто прыгнула в ледяную воду…
— Не называй меня так! — воскликнула я, ощущая, как глаза наполняются слезами. — Никогда… никогда!
Лев нахмурился, изучая моё лицо.
— Хорошо, — кивнул он спокойно, не делая попыток подойти. — Не буду.
Он замолчал, и я тоже молчала, не зная, что ещё сказать. Особенно теперь, после всего случившегося.
— Я сейчас напишу твоей маме в ватсап, — продолжал Лев, достав из кармана мобильный телефон. — Пожалуюсь, что Рем там мучается. Думаю, они с близнецами сразу придут и откроют.
— Да, — произнесла я глухо и почти безжизненно. — Это хорошая идея.
Сосед уже наклонил голову и погрузился в телефон, когда я прошептала:
— Извини.
— Это ты меня извини, — тут же откликнулся Лев с тем же типичным для себя спокойствием. — Я не удержался и поторопился. — Он серьёзно посмотрел на меня и чуть улыбнулся. — Больше не буду.
Я ему совершенно не верила, но всё же кивнула, осознавая, что нет никакого смысла выяснять отношения и что-либо объяснять. Раз меня не понимает даже собственная мать, то Лев не поймёт в любом случае. Скажет то же самое — что я свободная женщина, муж давно умер и я не обязана хоронить себя вместе с ним, имею право на удовольствия.
Конечно, имею, но дело ведь не в этом. Любовь никуда не исчезает, не растворяется после смерти человека… и как можно спать с одним, любя другого?
Я не хочу так.
Мама, Фред и Джордж действительно быстро прибежали, как только Лев упомянул про мучения Рема, которому нужно сходить в туалет.
Я была не в силах их ругать, сказала только, что обо всём поговорим вечером. Я к тому времени уже оделась, и мы сразу пошли в парк, захватив с собой соседского пса.
Лев вёл себя безукоризненно вежливо, он даже вернулся к прежнему «вы», этим, кажется, изрядно расстроив маму. Она очевидно надеялась, что, заперев нас наедине, поможет сближению. Не стоило её просвещать на тему того, что она действительно «помогла». Пусть думает, будто всё осталось на том же уровне. Я, глядя на невозмутимое лицо Льва, даже начинала в это верить.
И только вечером, оставшись одна в своей комнате, я по-настоящему предалась самобичеванию — до этого было некогда. Я ругала себя за то, что не выдержала и дала соседу ложную надежду. Наверное, надо бы объяснить Льву, что я вижу в нём Антона, поэтому и… Но как о таком разговаривать? Это же оскорбительно для любого человека. Лев не сделал мне ничего плохого, зачем же его унижать подобными рассуждениями?
Лучше просто подождать. Через неделю у меня начнётся отпуск, мы уедем на море на двадцать один день — авось, за это время сосед кого-нибудь себе найдёт, он мужчина видный, свободный, с квартирой. Завидный жених, можно сказать.
И далась ему я? Мазохист, наверное. Иначе как объяснить его стремление общаться с моими шкодными детьми и со мной, вдовой с кучей заморочек? С его приятной внешностью и характером мог бы найти себе объект попроще.
В наличие безумных чувств ко мне у Льва я не верила. Скорее уж он меня пожалел. И мальчишек тоже, что растут без отца. Но жалость — ещё не повод жениться.
В общем, я решила просто жить дальше и ждать. В конце концов Лев встретит другую женщину и переключится. Иначе и быть не может.
Глава 9
На следующей неделе я завершала свои рабочие дела, а заодно потихоньку начала готовиться к отъезду на море. Три недели — срок большой, нужно было хорошенько продумать, что мы будем брать с собой, и не только. Необходимо было пристроить Фиму.
Обычно нашего кота на время всех отъездов брали ближайшие соседи — сами животных не заводили, чтобы от них не зависеть, но за Фимой следили, — но в этом году они тоже собирались в августе на море. Вот и пришлось мне усиленно думать, как быть.
Вариантов было несколько. Первый состоял в обходе оставшихся соседей со слёзными просьбами и предложением взятки. Наверное, я бы даже добилась успеха в этом случае, но… подобные вещи не для меня.
Второй вариант — гостиница для животных. Я поначалу склонялась к нему, но потом посчитала цену за три недели и поняла, что дешевле будет забрать Фиму с собой.
Ну и третий вариант был более лёгкой версией первого. Попросить кого-нибудь из соседей приходить раз в день: убирать лоток, менять воду и кормить. Несложно и недолго, и я даже знала, кого могу попросить о такой услуге — Олю Вяземскую, соседку с пятого этажа. Тётя Оля — святой человек, она точно не откажет, и даже денег не возьмёт.
Но план накрылся медным тазом, точнее, шляпой Льва, потому что близнецы во время прогулки с соседом в понедельник сообщили ему о нашей проблеме. И Лев попросил Фреда и Джорджа передать мне, что он может взять Фиму на три недели, если я соглашусь.
Сияющие мальчишки сказали мне об этом за ужином, и я от неожиданности оторопела.
— Это же отлично! — почти крикнул Фред.
— Фиме у дяди Лёвы будет веселее! — вторил брату Джордж, и я, услышав это утверждение, отмерла.
— У дяди… тьфу, то есть, у соседа есть собака. Я не уверена, что Фима будет в восторге от таких перспектив. Это же стресс.
— Рем до-о-обрый, — протянул Фред.
— Он котов не обижает, — закивал Джордж. —
