— Жасмин, доченька моя! — она поцеловала личико куклы. — Хватит спать, послушай, как красиво читает нам папочка! Это… это… да ладно! Ты все равно не знаешь! Сулла, ну хватит читать Фиурдоси, надоело, лучше посмотри, какая наша доченька красивая!
— Анастасия, но ведь ты сама просила почитать тебе именно…
— Сулла! Ну и что! Я уже не хочу! Сулла! Тебе не кажется, что она медленно растет? Сулла, мне грустно, почитай что-либо другое, в другой раз. Я хочу показать Жасмин снег! Пойдем! Пойдем! Быстрее! — от нетерпения она начала еле заметно покачиваться.
Мужчина быстро поднялся, он был высок и строен. Подхватив под руку девушку, он поспешил с ней к выходу. Вот уже около четырех месяцев они живут в Англии. Анастасии была предоставлена прекрасная, хорошо обставленная и оборудованная под личные апартаменты палата в престижной частной клинике. Большой холл, спальня, комната медсестры-сиделки, туалет, ванна-душ, большой балкон — веранда с видом на прекрасный парк. Сулейман снимает небольшой коттедж на окраине маленького городка в получасе езды от клиники. Каждое утро он торопится в клинику. Расчесывать, аккуратными плавными движениями спутавшиеся волосы своей Анастасии. Он же подстригает розовые ноготки на тоненьких пальчиках. Только ему она доверяет столь ответственные процедуры, во всем остальном она обходится сама или с помощью медперсонала. Когда волосы ее подросли настолько, что им понадобилось расческа — сиделка нечаянно задела гребнем шрам, причинив ей боль. В ужасе ощупав его пальцами, Анастасия бросилась к зеркалу. Тогда с ней случился очередной приступ, после которого она умоляла Сулеймана, целуя его руки и упав на колени.
— Никогда! Обещай мне! Никогда, никому не позволяй касаться моей головы! Я буду сама! Или ты! Только ты! Обещай мне! Сулла!
Но сама она часто забывала, а Сулейману доставляло несказанное удовольствие водить расческой по подрастающим кудрям, мыть их, подравнивать, выбирать ей такую прическу, которая бы скрывала страшный рубец. После этой процедуры, он ехал почти час в Лондон в политехнический институт, где читал курс по востоковедению. Три дня в неделю. Обедал в маленьком ресторанчике и возвращался к Анастасии. Состояние ее немного улучшилось. Галлюцинации уже не тревожили ее, а с ночными кошмарами боролись с помощью медикаментов. Чтобы как-то возбудить у нее интерес к жизни, лечащий врач посоветовал купить ей куклу. Вечером, однажды уходя от нее, Сулейман оставил тайно в ее спальне под одеялом подарок.
— О, Сулла! У нас родилась прекрасная, чудесная, маленькая девочка! Я назвала ее Жасмин! Ты не против? Теперь ты — папа, а я — мама! — восторженный щебет Анастасии встретил его утром. Так у него появилась «дочь».
Их часто навещал Майкл. С тревогой мужчины обсуждали состояние девушки. Она уже больна целых полгода! Нельзя, чтобы она привыкала к такому образу жизни. Чтобы ее состояние превратилось в хроническое и затянулось на долгие годы. Даже не будучи медиками, они прекрасно понимали, что чем дальше, тем сложнее будет выводить ее из этого состояния. Консилиумы, консультации, множество порой взаимоисключающих заключений и предписаний самых лучших и дорогих психиатров, как европейских, так и заокеанских, не давали существенных результатов. Сулейман, опасаясь, что Анастасию окончательно погубят различные новые препараты, загубят сердце, печень, сотрут остатки разума, договорился с лечащим врачом, что сильнодействующие давать только в случае острой необходимости, а сам с помощью Майкла начал зондировать массу нетрадиционщиков, различных экстрасенсов, гипнотизеров, колдунов и магов. Это был опасный путь — нарвавшись на недобросовестного «лекаря», можно было также навредить здоровью девушки. Совершенно неожиданно, на фоне в общем-то благополучного, стабильного состояния, у Анастасии случился сильнейший приступ. Виной тому была новая медицинская сестра, подменившая заболевшую старую. Убирая утром в палате больной, она куда-то ткнула куклу, заботливо уложенную спать. Настя была в это время на процедурах, Сулейман — в Лондоне. В тот вечер он допоздна засиделся с Майклом в пабе и решил заночевать в гостинице. На следующий день занятий не было, потом выходные…
Когда утром он вошел в палату, его поразила тишина. Сердце тревожно дрогнуло. Он обнаружил Анастасию крепко спящей в спальне. Она была накрыта теплым одеялом до подбородка. Личико ее было покрыто румянцем, на лбу и на верхней губке капельки пота… Сулейман осторожно чуть сдвинул одеяло и замер — девушка была спелена, как кокон смирительной рубашкой. Без стука он вошел в кабинет главного врача, молча взял его под руку и, не отвечая на недоуменные вопросы, быстро отвел его в апартаменты Анастасии.
— Раскройте больного, — тихо попросил Сулейман и продолжал, сдерживая вскипавшую в нем с каждым словом злость, — что это, я вас спрашиваю? Где медсестра? Почему не включили кондиционер? Что здесь произошло? Почему не проинформировали, в конце концов, меня? К чему зверские методы? Отвечайте? Вы не в курсе? Где лечащий врач? Немедленно сюда, его и медсестру. Из сбивчивого рассказа обстановка прояснилась. Не обнаружив «доченьки» на месте Анастасия забилась в истерике. Медсестра хотела сделать ей укол, но больная вывернулась и сильно укусила ее за руку, до крови. Вызвали санитаров, скрутили, уложили спать…
— И она спит уже почти сутки? А не проще было найти куклу? Может, хватит пичкать ее снотворным? Любой сиделке удобно, чтобы больная крепко спала всю ночь и самой можно выспаться! Я вам плачу немалые деньги! Я имею возможность платить больше во много раз! Но мне важен результат! Его я не вижу! Если вы бессильны, так и скажите! Ищите другие пути! Выход должен быть! А вы тянете время специально! Вам это выгодно! Не получается так — поробуйте этак! Ищите! Вы наверняка знаете, что еще можно сделать! Я требую! И отмените ей все снотворные, все лекарства! Начнем с этого! Только при крайней необходимости! И еще — в комнате сиделки буду ночевать я! Без возражений! А сейчас развяжите ее! И найти куклу! Все свободны! Занимайтесь делом!
— Уважаемый Сулейман! Я учту ваши пожелания и скоро дам вам ответ, — главный врач, стараясь сохранить достоинство, торопливо вышел.
За дверью вытер платком взмокшее потное лицо. Чёртов араб! Ну и голос! Говорил тихо, а в голове грохот! Он конечно прав, нужно форсировать лечение или признать бессилие предложить им отправляться домой или в другую клинику. Они хоть и состоятельные и выгодные для бюджета, но пусть лучше поскорее покинут эти стены. Зайдя в кабинет, он набрал на компьютере Настины данные. «Так она русская… Кто он ей этот старый араб? Опекун!.. Какая может быть между ними связь? Купил девку для себя у сутенеров или под заказ? Нет, она еще девушка, с мужчинами не была… Кто же она? Может быть дочь русского мафиози, который спрятал ее в пустыне, в песках от своих противников?.. А может… Может… Все может быть! Однако, старик ее искренне любит… Так, возраст 18,5 лет… Опекунство до 20 лет. Не потому ли торопит араб? Так, травма… Удар копытом взбесившейся лошади… Небольшая трещина лобной кости, скальпирован череп. Так, швы сняты, трещина заросла, точечные кровоизлияния рассосались полностью такого-то числа… Так… Первый приступ — третий день после получения травмы… Как в первый раз, так и в последующие причиной припадка была зрительная галлюцинация. Она видит какого-то Зверя. Сейчас галлюцинаций уже нет, но не редко мучают кошмары. Потому и снотворные легкие транквилизаторы.
