— Все ясно, — заключила Элина. Она поняла, что совершенно зря волновалась, зря убеждала всех, включая и комиссара полиции, в своей непричастности к так называемой гибели этой авантюристки.
Бернард смотрел на нее с любопытством.
— Тебя, кажется, не удивляет этот рассказ?
— Ты прав, ничего удивительного тут нет.
В его глазах мелькнуло подозрение.
— Только не говори, что знала о том, что она замыслила.
— Конечно, нет! — воскликнула Элина. — Знала лишь то, что ее поведение на острове было… довольно фривольным.
— В таком случае, — сказал он, — тебе следовало бы рассказать об этом полиции. Это помогло бы полицейским провести тщательное расследование, облегчить наше положение, в частности, стариков Геснеров.
— Полиции кое-что было известно. Все жители Сент-Юлиана знали, кроме тебя.
— Что они могли знать?
Она тяжело вздохнула.
— Не заставляй меня говорить об этом, Бернард. Это…
Он подпер щеку кулаком, а потом грохнул ладонью по столу так, что подпрыгнула посуда, а из чашек выплеснулся кофе.
— Черт возьми, Элина, хватит играть в прятки! Я имею право знать, я был помолвлен с Сильвией.
— Совершенно верно. Именно поэтому я не хочу быть тем человеком, кто рассеет твои иллюзии.
— Неужели ты думаешь, что я свихнусь, если ты расскажешь что-то неприятное о Сильвии? — презрительно процедил он. — Давай, Элина, выкладывай. Ну, были у нее мужики. Что еще? Вечеринки? Пьянки? Какие-нибудь дикие оргии?
Она раскрошила булочку на кусочки и принялась скатывать из них шарики.
— Ты недалек от истины.
— Почему же ты раньше не сказала мне об этом?
Она посмотрела на горку шариков.
— Пойми, Бернард, ты был в таком подавленном состоянии и все время твердил, что я виновата в ее смерти. Ты бы не поверил ни одному моему слову.
— Проклятье! — Он резко отодвинул стул и направился к окну. Минут пять он простоял молча, засунув руки в карманы. Глаза его следили за движением пушистых облаков по голубому небу. Элина так же молча наблюдала за ним. Наконец плечи у него безвольно опустились, он провел рукой по лицу. — Какая чертовщина, — пробормотал он, поворачиваясь к ней. — Я разыскал тебя не для того, чтобы бороться с тобой. Мне хотелось уничтожить все наносное, что накопилось между нами. У меня есть единственный выход — начать все сначала.
— Я уже видела начало, — заметила Элина. — Когда я взялась за проект Геснеров, у меня была возможность наблюдать за тобой и Сильвией. Уже тогда во мне начало копиться раздражение. И мне не хочется снова оказаться в том же положении.
— И что же ты высмотрела, Элина? — поинтересовался Бернард, вернувшись к столу и беря в руки ее ладонь.
— Я видела влюбленного мужчину.
Он сухо засмеялся.
— Как это можно определить с первого раза?
Она высвободила руку.
— Если ты собираешься сказать, что не был влюблен в нее по уши, то лучше не говори ни слова. У меня есть глаза.
— Мм… В принципе ты права, — очень тихо сказал он. — Я был во власти этой любви. Я был простаком, эдаким мужланом, обутым в грубые сапоги, а она представлялась мне принцессой. Понимаешь, я собственным трудом поднимался со ступеньки на ступеньку по лестнице успеха, а она порхала, как бабочка. Я был восхищен ореолом романтики, которым она была окружена, покорен ее жизнерадостностью, энергией. Но постепенно позолота осыпалась, ореол тускнел, у меня открылись глаза. Я пользовался доверием Геснеров, они даже считали меня своим сыном. Мне льстило это отношение, льстило, что во мне нуждались. Они знали, что Сильвия легкомысленна, а во мне видели некую стабильность. Как-то само собой я оказался в роли их опоры. Не знаю, как это случилось, но я сделал ей предложение, не представляя, что из этого получится.
— Не хочешь ли ты сказать, что был готов взять ее в жены только для того, чтобы сделать приятное ее родителям? — спросила Элина.
— Не думаю, скорее, мне самому этого хотелось. — Он взялся за кофейник и вновь наполнил чашки. — А в общем, все вышло случайно. Когда у тебя все хорошо, такие поступки совершаются сплошь и рядом. О последствиях не задумываешься.
— Как у детей?
— Да. — Он не пытался возражать. — Кстати, я всегда хотел иметь детей. Может быть, поэтому и решил жениться, но тут… — Бернард осекся и исподлобья взглянул на Элину.
— Почему ты замолчал?
— Но тут в поместье Геснеров появилась длинноногая блондинка, которая деятельно осуществляла какой-то проект. Женщину звали Элина. Она представилась ландшафтным архитектором, но походила скорее на грустного садовника. Бродила по колено в грязи, руки у нее всегда были испачканы в земле. По всему было видно, что она трудолюбива и обязательна. Никогда не устраивала себе передышки, не занималась пустопорожней болтовней. — Он потер переносицу. — Несчастье заключалось в том, что чем чаще я ее видел, тем отчетливей Сильвия мне казалась маленькой девочкой, не созревшей еще ни для замужества, ни тем более для материнства. Она сама была как ребенок; который постоянно нуждается в чьей-то поддержке.
От его слов Элина зарделась.
— Но ты с первого взгляда стал питать ко мне неприязнь.
— Я действительно старался делать вид, что ты мне неприятна. На самом же деле ты была образцом женщины, о которой я мечтал. Я сожалел, что ты не встретилась мне раньше. — Он отбросил прядь волос со лба. — Сумасшедшая мысль — ты бы тогда давно уже стала моей женой.
— Вот уж не догадывалась, что ты так думал. Я считала тебя таким холодным, таким… подозрительным. Каждый раз, когда я оборачивалась, я натыкалась на твой хмурый взгляд.
У него приподнялись уголки губ.
— Верно, я следил за тобой. Не представляешь, как я любовался тобой, когда ты наклонялась над цветочной грядкой!
— Ты никогда даже не намекнул…
— А разве этично проявлять симпатии к женщине, с которой встретился в доме своей будущей жены? — Он вздохнул. — Это меня сдерживало, понимаешь?
— Более или менее, — кивнула она.
— Сильвия, должно быть, догадывалась, что в душу мне закрались сомнения. Она стала более раздражительной, несдержанной, начала проверять меня, заводила ссоры по пустякам. Родители забеспокоились, говорили, что она на грани нервного срыва. Оказывается, перед тем как я с ней познакомился, Сильвия пережила сильнейший эмоциональный кризис, даже совершила попытку самоубийства. Мне было жаль стариков Геснеров, я старался, как мог, положить конец ее нервным вспышкам и делал это чрезвычайно деликатно. Вероятно, она поняла, что у меня на уме, и именно поэтому решила отправиться с тобой на Сент-Юлиан. А потом я узнал о ее гибели…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
