свободы. И мы видели, как имитируют эти условия в других национальных государствах по всему миру, часто с впечатляющим успехом.
А как обстоят дела в имперском государстве? Разве оно не может создать подобный правительственный аппарат, чтобы он также обеспечивал широкие права и свободы личности по всей своей империи? Я уже сказал, что каждое имперское или универсальное государство обязано быть деспотическим. Аргумент такого рода был высказан Миллем, знакомым с функционированием империй. Обозревая Австро-Венгрию своего времени, он отметил, что у составляющих ее национальностей нет способа достичь взаимной лояльности. Не разделяя ни язык, ни религию, они не могли ощущать себя подлинно едиными, а скорее конкурентами, каждому из которых угрожают остальные. Нет понятия общего политического лидера, скорее у каждой нации есть свои лидеры. Точно так же нет общих публикаций, и, следовательно, нет общественной сферы, устанавливающей общепринятое
восприятие событий; но у каждой нации есть свои собственные публикации и свой собственный взгляд на то, что считается пониманием происходящего. В самом деле, все, что объединяло эти соперничающие нации, это сила австрийского оружия, использовавшаяся поочередно для подавления восстаний в каждой из наций. К этому анализу я бы добавил, что каждая империя, в конечном итоге, скрепляется сплоченностью основной нации, члены которой действительно связаны друг с другом узами взаимной преданности. В Австрийской империи это была немецкая нация, которая могла, с большей или меньшей помощью мадьяр, править силой до тех пор, пока не предоставила широкие свободы подчиненным нациям.
В имперском государстве, типа Австрийской империи, разные нации не скреплены узами лояльности. Когда такое государство переживает триумф или поражение, подчиненные ему нации не воспринимают это как нечто, случающееся с ними. Скорее они воспринимают это как что-то, происходящее с посторонним: с правящей нацией и с завербованными из других наций коллаборационистами, отвернувшимися от своего народа. В таких условиях любое предоставление индивидуальных свобод, например, свободы слова это некий дар подчиненным нациям, используемый нациями лишь для того, чтобы еще настойчивей добиваться распада имперского государства. Так было в Австрийской империи, когда на последних этапах своего существования она экспериментировала со свободными институтами и тем самым ускорила своё собственное падение. И мы видели то же самое в современных многонациональных государствах, таких как Советский Союз и Югославия. Эти государства на протяжении поколений удерживались вместе только жестоким угнетением и сразу же распались на соответствующие национальности, как только в конце прошлого века были сделаны попытки предоставить индивидуальные права и свободы.
Если мы заинтересованы в создании свободных институтов, подобных тем, что возникли в рамках англо-американской политической традиции, нашей первой заботой должна быть сплоченность нации. Взаимная лояльность, проистекающая из подлинной общности: языка, религии и истории прошлых союзов в эпохи войн, является прочным фундаментом, от которого зависит все остальное. Там, где эта связь окрепла за долгие годы существования и горького опыта, мы обнаруживаем, что люди готовы жертвовать сиюминутным политическим преимуществом - своим или своего клана и племени - ради коллективного блага нации. Эта готовность отказаться от сиюминутных преимуществ может затем проложить путь к развитию свободных национальных институтов, включающих традицию индивидуальных прав и свобод, во многом так же, как она прокладывает путь к самопожертвованию при защите нации от внешних врагов.
XV: Миф о Федеральном Государстве
Империализм и национализм представляют собой две непримиримые позиции политической мысли. Мы можем считать, что население всей земли должно быть подчинено единому режиму; или мы можем стремиться к миру независимых национальных государств как наилучшей форме политического порядка. Мы не можем разделять оба эти представления одновременно. Многие пытались уклониться от этой дихотомии изо всех сил, ища промежуточную компромиссную позицию между этими теоретическими взглядами. Чаще всего в качестве решения дилеммы предлагается всемирное федеральное правительство или аналогичный международный режим, который бы заставлял страны быть ответственными за свои действия в рамках международного права. Например, у Иммануила Канта режим "бессрочного мира" должен достигаться именно через такую всемирную федерацию. "Суверенитет человечества" Вудро Вильсона аналогичным образом предлагает предоставить странам независимость и самоопределение, вместе с тем установив международный порядок для разрешения споров между ними, который, при необходимости, навязывал бы свои решения силой. Фридрих Хайек, важнейший теоретик либерализма прошлого столетия, утверждал, что независимость наций ведет к войне и что мир и процветание могут быть достигнутых только с помощью международного федеративного государства. Такие предложения международной федерации считаются улучшением по сравнению с имперским государством, поскольку международное федеральное правительство будет ограничиваться лишь рассмотрением споров между в остальном независимыми и самоопределяющимися национальными государствами. Во всеобщем федеративном государстве,- говорят теоретики,- каждая нация будет оставаться независимой почти во всех вещах: она будет свободно определять свою собственную конституцию и законы, говорить на своем родном языке и исповедовать свою религию, регулировать свою экономику и воспитывать детей в соответствии с о своим собственным пониманием. Короче говоря, она будет свободно следовать своему собственному курсу. Лишь обращение к насилию за пределами своих границ будет запрещено, и конфликты будут разрешаться через учреждения федерального правительства, контролирующего государства. Однако этот аргумент основан на непонимании того, какой политический порядок требуется для создания международной федерации государств. На самом деле, международное федеральное правительство, которое так часто предлагалось и предлагается, неотличимо в чем-либо существенном от империи. Идея международной федерации это просто идея империи.
Ее следует отвергнуть вместе со всеми прочими имперскими схемами. Прежде чем я объяснюсь, хочу подчеркнуть, что и меня волнует возможность достижение мира между народами. Пророки Израиля провозгласили мир между народами идеалом еще при зарождении наших политических традиций, и мы всегда признаем, что, если спор может быть разрешен мирным путем, обращение к кровопролитию следует рассматриваться как ужасное зло. Как бы то ни было, в мире, описанном пророками, народы будут "приносить свои споры в Иерусалим" для разрешения. Но это отличается от объединенного федеративного государства, способного силой принудительно навязывать свои решения. Это, по сути, две совершенно разные программы будущего для человечества, отражающие стремление достичь двух разных форм политического порядка:
A. Добровольное судебное разбирательство. Народы, находящиеся в конфликте, выбирают, следует ли обращаться по спорному вопросу в суд. Решение, следует ли выполнять постановление судьи или органа, выносящего судебное заключение, остается в руках самих независимых государств.
B. Обязательное судебное разбирательство. Государства вынуждены представлять спорный вопрос для судебного решения должностным лицам объединенного федеративного государства. Исполнение этого решения также осуществляется агентами международного федерального государства.
Условия, описанные в этих двух сценариях, отражают две различные формы политического порядка, с которыми мы уже знакомы: в сценарии А добровольное разрешение споров происходит в системе независимых национальных государств. Говоря о независимости государств, мы имеем в виду именно то, что нет международного
