Она никак не могла собраться с духом и позвонить Джулиусу. Несколько раз подходила к телефону, но в последний момент что-то удерживало. Скорее всего, боязнь услышать его голос: слишком много грустных воспоминаний он мог пробудить.
Пусть пройдет еще немного времени, думала она, и я решусь. Немного успокоюсь, приду в себя, тогда позвоню и даже приеду.
Однажды вечером Анна брела домой, не замечая никого вокруг, занятая своими беспокойными мыслями, которые теперь почти не оставляли ее. На пороге дома, поджидая дочь, стояла миссис Фаррел, с озабоченным и еще более недовольным, чем всегда, лицом.
Анна приветственно помахала ей и вздохнула.
Мама, подумала она с горечью, я очень тебя люблю, но порой ты бываешь такая, что это чертовски трудно.
Подойдя ближе и увидев выражение материнского лица, Анна почувствовала, как засосало под ложечкой. Такое ощущение возникает, когда в три часа утра тебя неожиданно будит телефон или вдруг приходит телеграмма, или без видимых причин босс вызывает к себе в кабинет. Поза и лицо матери не предвещали ничего хорошего.
Анна подошла к дому, затаив дыхание.
— Что случилось? Почему ты здесь?
— У тебя гость, — ответила мать бесцветным голосом.
— Только и всего?
Вздохнув с облегчением, Анна вошла вслед за матерью в дом, о чем-то рассказывая. Раздеваясь в маленькой прихожей, она сетовала, что так внезапно кончилось лето. Теплый, ласковый ветер, еще вчера такой приятный, вдруг сменился резким, холодным не по сезону. Правда, синоптики и не обещали жару этим летом, но такой холод — уж слишком. Не успеешь оглянуться, наступит зима с короткими холодными днями и ранними сумерками, накрывающими Лондон словно одеялом. Зимой Анна всегда пребывала в депрессии, как будто впадала в спячку. Особенно тяжело было вставать рано утром на работу и в темноте идти до метро.
— Даже подумать страшно, что с понедельника придется вставать в шесть утра, — говорила она идущей за ней по пятам матери. — Посмотри, что за погода, как холодно!
Войдя в гостиную, Анна оторопела. Остановилась, как вкопанная, и застыла с полуоткрытым ртом. О чем только что шел разговор? Уже не вспомнить. Ноги налились свинцом, кровь бешено застучала в ушах, закружилась голова.
— Я оставлю вас наедине, — проговорила мать у нее за спиной голосом, полным любопытства, и Анна обернулась умоляюще: нет, не оставляй, пожалуйста, не оставляй меня! Но вслух ничего не сказала и услышала, как тихо закрылась за матерью дверь.
— Привет! — странно было слышать подобное приветствие из уст человека, о котором ни минуты не переставала думать с тех пор, как уехала из Брайдвуд-хауса. Нетвердыми шагами Анна подошла к стулу и села.
— Что ты делаешь здесь?
Эдвин смотрел на нее ничего не выражающим, каким-то отсутствующим взглядом, сидя очень прямо, положив ногу на ногу, а руки — на подлокотники кресла. Он казался страшно, невозможно красивым. Неужели можно было забыть об этом? Его красота снова потрясла ее.
— Ты давно здесь? — тихо спросила Анна, слегка подавшись вперед. В джинсах, в просторном свитере, она сидела, засунув ноги под стул.
— Наверное, около получаса, — ответ прозвучал без улыбки, холодно и несколько раздраженно. — Твоя мама была так добра, что угостила меня чаем с бисквитами.
— Что же ты здесь все-таки делаешь? — повторила она свой вопрос.
Эдвин поднялся и беспокойно зашагал по комнате.
Гостиная Фаррелов была небольшой, обставленной очень скромно. На окнах — выцветшие оранжевые с зеленым занавески, у окна — купленный по случаю старый стол, но с красивой лампой на нем и несколькими фарфоровыми статуэтками. У стены — комод с тремя ящиками, в углу на тумбочке телевизор. После развода было туго с деньгами, чего мать так и не смогла простить отцу. Теперь все это казалось совершенно неважным. Сейчас перед ней сидел Эдвин Коллард, и все остальное отступало. Но ее гость, видимо, с трудом держал себя в руках. Казалось, ему хочется запустить чем-нибудь тяжелым в стену или в нее.
— Отец заболел, — резко сказал он.
Анна в ужасе привстала со стула.
— Как заболел? Что с ним? Он вызвал врача?
— Как, что, почему! — передразнил Эдвин. — Какая забота! Знай я тебя хуже, решил бы, что он и впрямь тебе небезразличен.
— Но ведь так и есть!
— Да, именно поэтому ты уезжаешь из Брайдвуд-хауса, даже не попрощавшись со стариком.
Лицо вспыхнуло от злости, как будто в один момент соскочила маска безразличия. Это было так удивительно. Анна уже приготовилась к сарказму, к злобным выходкам. Конечно, она виновата, и ее отъезд должен был задеть обоих Коллардов. Но разве он не понимает, что все дело в нем, от него она сбежала. Нет, этот гнев имел еще какую-то причину.
— Сейчас объясню, почему пришлось уехать, — пробормотала Анна испуганно и смущенно.
— Ох, конечно, объяснишь. Неожиданные обстоятельства! Исчерпывающее объяснение. Тебе, наверное, даже не пришло в голову, что отец будет волноваться!
Да, действительно, это не приходило в голову. Но ведь она больше не нужна Джулиусу? И дала возможность избежать неприятного разговора. Может быть, все же она совершила ошибку? Не облегчила ситуацию, а наоборот, заставила его переживать и думать о ней бог знает что.
— Прости. — Теперь, правда, простым извинением не загладишь свою вину. Черт возьми, почему она должна выслушивать все это с таким видом, словно совершила какое-то тяжкое преступление?
— Ладно, твои извинения мне совершенно ни к чему, — сказал Эдвин раздраженно. — К тому же они кажутся совершенно неискренними. Но отец попросил меня съездить за тобой, и я привезу тебя.
Она не смогла скрыть охватившей ее тревоги, а он наклонился к ней и прорычал:
— Ты наверняка не жаждешь встречи с ним. Поверь, мне тоже совсем не хотелось ехать сюда, но я подчинился, хотя и без особой охоты Он улегся в постель, и теперь не пошевелится, пока ты не приедешь.
— Но я не могу сейчас ехать.
— Не можешь. Тем не менее тебе придется. Пока ты будешь снова ссылаться на непредвиденные обстоятельства, он протянет ноги.
— Что — Анна растерялась, но он не дал времени переварить эти слова, а схватил за руку и потащил к двери.
— Ты не имеешь права так врываться и приказывать. Это мой дом, дом моей матери.
— Я даю пять минут на сборы, и если ты не сделаешь этого сама, то я помогу тебе.
— Да что же туго такое, в самом деле! — разозлилась Анна.
Эдвин посмотрел на часы и жестко проговорил.
— Давай быстро. И так с этим глупым поручением потерян чуть ли не весь день. Больше не могу тратить время.
Анна была готова расплакаться. Глупое поручение? Это обо мне?
