Ответ показался мне удовлетворительным. Расшифровать все можно было примерно так: наши и хабаровская братва собрали какой-то великий компромат на кого-то из «слуг народа». Материал этот почему-то был передан из Хабаровска через независимого курьера — Вадика. В силу случившегося курьеза диск был утерян, отчего хабаровские очень огорчились и оштрафовали наших на двадцать тысяч долларов. Наши же, разобравшись, что диск действительно утерян, а не похищен конкурентами, разделили вину с Вадиком пополам, в результате чего все остались относительно довольны. Короче, по понятиям разобрались. Но диск жалко — очень важный, видать.
Уф, во мне умер Достоевский! Или, наоборот, обрел вторую жизнь. Однако я возмутилась:
— Что за дикость! Тебя, дурака, подставили, всучили бесценный диск, не предупредив о его важности. В конце концов, могли бы и встретить с таким грузом! Теперь ты же и виноват!
— Да ладно! — отмахнулся Вадик. — Денег жалко, ясный перец. Но не смертельно, не раздели же до нитки, из обоймы не выкинули. А ведь имели право, по понятиям. Вот тогда бедный бы я был!
Нет, определенно, добрые вести делают его говорливым. Тут и мамусик материализовалась, заскучав на платном пляже. Вадик засуетился, уступил маме свой шезлонг и, всполошившись, что дети голодные, помчался покупать шашлыки. Мама таяла на глазах:
— Какой заботливый! Хорошо родители воспитали!
Я опять хотела напомнить про недочитанные книжки, но передумала. В общем, объединенные освобождением от проблем, мы проторчали в идиллии на пляже до вечера.
При расставании Вадик, как мог, намекал мне, что хорошо бы единиться не только душой, но и телом, но я по-честному призналась, что я уже старенькая, оттого, видимо, и устала немного. Вот отдохну…
— Какая ты старенькая? — всерьез удивился Вадик.
Оставив его в недоумении, мы отбыли домой. А дома нас ждал приятный сюрприз — Валюшка вернулась.
— Мама! — как резаный завизжал Алик, будто его лет десять держали в холоде и голоде, и облепил собой Валюшку. Как-то он это умел, облеплять, — вроде его среди осьминогов воспитывали.
Мы тоже обрадовались, но и удивились:
— Ты чего так рано? Еще неделя не прошла.
— Да, — поморщилась она. — Костик поднадоел, нудный он какой-то.
Не могу сказать, что это было для меня открытием.
— И потом, — она терпеливо отклеивала от себя Алика. Умело, надо отметить, — я думала там поработать немножко, мне заказчик денежный подвернулся, проект ему доделать надо. Взяла с собой диск с исходниками…
— А у Кости компьютера на даче не оказалось, — подсказал Мишка.
— Нет, у него ноутбук всегда с собой. Так в коробочке вместо моего диска чужой оказался. Там документы какие-то записаны, откуда он у нас? Да и вообще соскучилась я без вас!
Мы с мамой переглянулись, а Алик тем временем взялся живописать Валюшке события последних дней: про Вадика и Лохматого, про пиццу и зеленый борщ, про то, что опять сломался скейт, а Мишка чинить не торопится, а Олька вчера с утра ругалась за грязный стакан, а потом сама ночью не ночевала дома, с Вадиком уехала, сказала, к друзьям на море, ха-ха!
Мне кое-как удалось вклиниться в этот поток информации, и то лишь потому, что Алику понадобилось набрать свежую порцию воздуха в легкие:
— Валек, а ты этот диск обратно привезла?
— Ну конечно!
— И по пути не выбросила, не выронила, не поломала?
Валюшка встревожилась и полезла в сумку.
— Да вот он, чего вы?
Я бережно открыла коробочку — целенький! Тут же меня сдуло в кабинет.
— Он!!! — заорала я как сумасшедшая, а мамик пустилась в пляс. Остальные опасливо молчали, но мы не стали вдаваться в подробности, и я бросилась к телефону звонить Вадику.
— Не спеши, — вдумчиво изрекла мамусик. — Сколько там наши готовы заплатить хабаровским?
И опять, глядя на мир, нельзя не удивляться. Мы с мамой всего с минуту молча буравили друг друга взглядом, после чего, кажется, стали еще роднее. Звонить Вадику расхотелось, домочадцы так и остались в недоумении, но ничего не спрашивали, а я удалилась курить в «зимний сад», против чего мама, как ни странно, возражать не стала.
Через сорок минут я нашла все семейство чаевничающим в гостиной. Почти не сомневаюсь, что мамусик избавила меня от необходимости посвящать их в предшествующие подробности и уже успела сделать это сама. На меня взирали с надеждой, и я изрекла:
— Нам нужен независимый телефонный номер, красная повязка на рукав, милицейский жезл и мужчина.
За мужчину сразу решено было выдать Костика, красную повязку с надписью «Дежурный» приволок Алик, а Мишка почесал за ухом и порадовал:
— Женька из двенадцатой квартиры вчера возле гаражей сим-карту нашел. Может, у кого-нибудь телефон сперли, а карту выкинули. Или просто потеряли.
— Тащи, — велела я. — Хотя она, скорее всего, заблокированная, проверим. А Женьке, скажи, шоколадку купим.
Мишка смотался за пять минут и приволок заветную картонку. Мы вставили ее в Валюшкин мобильник, ну а нажимать кнопки доверили, конечно, мне.
Посредством несложных манипуляций мне удалось определить номер, а также телефонную компанию, к которой принадлежала наша сим-карта. После нажатия еще пары кнопок выяснилось, что «на нашем лицевом счете осталось восемь долларов сорок четыре цента». Нам подозрительно везло в этот вечер! Надо покрепче держать удачу за скользкий хвост! Оставался милицейский жезл. Я повздыхала и набрала сотовый Сидорчука.
— Алло! — настороженно ответил он.
— Валера, — проблеяла я. — Это Оля.
— Я определил. — Голос его все еще отдавал сталью.
— Валера, я вот что-то все думаю и думаю о нас. — В этом месте сделала томную паузу и продолжила: — Куда-то я и правда не в ту сторону подалась. Связалась со всякой ерундой. С тобой вот отношения натянулись. — Я громко вздохнула.
— Да ладно ты! — Валерка плавился, как лед на солнце. — Ну, чё ты в самом деле?
— Все равно, — настаивала я. — Грустно как-то мне! Нехорошо у нас вышло.
— Оль, да прекращай! Ну, давай посидим вместе, кофе попьем, а?
Я еще погоревала для порядка и согласилась через полчаса быть в «Кофе-тайм». Домочадцы ликовали и требовали изложить подробности моего плана. Невзирая на сопротивление, детей из гостиной пришлось удалить, после чего я открылась и изложила свою гениальную, но несколько рискованную задумку. Мама и Валюшка внесли в план некоторые полезные коррективы. Все-таки одна голова хорошо, а три — гораздо лучше. Мы утвердили окончательный план, присвоили операции кодовое название «Бомба», и я с легким сердцем удалилась на свидание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
