Он снова повернулся к Анатолию и рявкнул:
— Скоро узнаешь! Мы с братом скоро все тебе объясним! Объясним и покажем! В доступной и доходчивой форме!
— Беспокоюсь я, Кася… — прервал громилу его брат. — Беспокоюсь я, куда мы его потом денем. На куски его пилить неохота, больно это дело долгое да хлопотное. Не меньше часа провозимся, а я сегодня еще на техосмотр хотел сгонять. Опять же, перепачкаемся, а у меня джинсы хорошие, новые, жалко… Помнишь, когда того мужика в Саратове пилили, все измазюкались… после нив одну химчистку шмотки не приняли…
— Да ладно тебе, Дема, — отмахнулся второй громила. — Какой ты нервный! Вечно из мухи слона делаешь! Не хочешь пилить — не будем. Я же тебя не заставляю. Тут котельная рядом, в топке его сожжем, и всех делов. И быстро, и просто, и грязи никакой… Помнишь, как того упорного кадра в Новороссийске! За десять минут сгорел, и угольков не осталось!
— Котельная? — переспросил его брат. — Летом же котельные не работают!
. — Эта работает, я проверял! Топка так и полыхает, так что сгорит, голубчик, в одну минуту! И вообще — про это еще рано думать, нам ведь его прежде разговорить надо. Ты как считаешь — клещами будем действовать или паяльником?
— Паяльником оно, конечно, надежнее, — проговорил второй. — И времени опять же меньше уйдет. Только вот проверить надо, работает ли мой паяльник, я его давно не включал.
— Да если твой не работает, мы у него поищем. В гараже паяльник непременно найдется…
— Братки! — завопил Анатолий и бухнулся на колени. — Не надо меня пилить! Не надо меня сжигать! Не надо меня паяльником, и клещами тоже не надо! Я же не знал, какого это серьезного человека вещь! Знал бы — пальцем бы не тронул! Заберите вы их к чертовой матери… — и он протянул на ладони усыпанные бриллиантами часы. — Заберите, только отпустите меня, Христом-Богом прошу…
— Братки? — повторил Касьян Уклейкин. — Чего это он нам в братья набивается? Тебе такой брат нужен?
— Не нужен, — Демьян помотал головой. — У меня один брат уже есть, мне достаточно. А ты лучше глянь, Каська, какие у него часики клевые! — и он взял с ладони Анатолия часы. — Прикольная вещица! Я таких никогда не видал!
— Я тоже не видал! — поддержал брата Касьян. — Так чего с ним, брат, делать будем?
— Так вы не из-за часов? — в ужасе воскликнул Анатолий. — Так вы по другому делу?
— Понятное дело — по другому! — рявкнул Демьян. — Станем мы из-за какой-то тикалки суетиться! Мы с братом люди занятые! Ты лучше скажи — кто тебя на вчерашнее дело подписал? Может, тогда легко умрешь, без мучений!
— На ка… кое вчерашнее дело? — дрожащим голосом переспросил Анатолий.
— Известное дело — на какое! У большого человека «мерс» угнал, да потом на нем в аварию влез…
— «Мерс»? — Анатолий окончательно растерялся.
— Ну, не «Запорожец» же! — Демьян наклонился над дрожащим шофером и принялся сверлить его взглядом. — Большие люди на «Запорожцах» не раскатывают! Колись, гнида, конкретно, кто тебя на это дело подписал!
— Разве же это большого человека машина? Я его видал, на серьезного никак не тянет…
— Такого большого, что ты у него в ногах валяться будешь и прощения просить!
— Да ладно, Демка, — прервал брата Касьян, вставляя вилку паяльника в розетку. — Чего ты с ним разговариваешь? Давай работать. Вроде, паяльник у меня в порядке…
— Не надо! — завопил Анатолий. — Все расскажу! Это все она, Зенитка, сволочь старая!
— Зенитка? — удивленно переспросил Демьян. — Какая еще зенитка? Которая по самолетам стреляет?
— Кличка у нее такая, — торопливо говорил Анатолий. — Потому что за «Зенит» болеет… старая уже баба, а крутая…
— Я вот тоже за «Зенит» болею, — строго проговорил Демьян. — А у больших людей машины не ворую!
— Погоди, Демка, — Касьян плюнул на палец и поднес его к жалу паяльника. — Вроде уже нагрелся… шипит, зараза! Сейчас он нам все выложит! А то гонит пургу какую-то, на старуху хочет свалить…
— Да это такая старуха, что с ней лучше на узкой дорожке не сталкиваться! — Анатолий не сводил глаз с быстро краснеющего паяльника. — Она любому матерому авторитету сто очков вперед даст! Я еще когда дальнобойщиком гонял, с ней познакомился. Она в Сибири паленой водкой торговала, так все знали — если кто ей только слово поперек скажет — считай, нет человека! Раз — и в Енисей, а там уже рыбы дело доделают, и никаких концов!
— Что ты его сказки слушаешь! — Касьян помахал в воздухе паяльником и шагнул к Анатолию. — Ишь, чего наболтал! Старухой какой-то нас пугает… Зачем этой старухе чужой «мерс» понадобился?
— Братки, честное слово — не вру! Вот те крест! Ей этот «мерс» без надобности был, ей он только для дела, на полчаса, чтобы с «пятеркой» столкнуться…
— Ну, уж совсем заврался! «Пятера» уж вовсе никому не нужна! Нет, не хочешь ты по-хорошему…
— Хочу, хочу! — Анатолий ползал на коленях, умоляюще заглядывая в глаза братьям. — Им не «пятера» была нужна…
— Ну вот, то «пятера», то не «пятера»… совсем ты, мужик, заврался! Ну да ничего, мы тебя правду говорить научим!
— Не «пятера» им была нужна, а девка, что в этой «пяте-ре» сидела! Я только ее машину подрезал да в борт легонько ударил, а потом уж они сами девчонку перенесли, а потом из «мерса» — в другую машину и уехали… а мне Зенитка велела от «мерса» избавиться…
— Ну-ка, с этого места еще раз и помедленнее! — послышался за спиной у Анатолия негромкий голос. Он испуганно оглянулся и увидел, как из-за его «десятки» вышел мужчина лет тридцати пяти, приятной, но не запоминающейся наружности.
— Куда они эту девушку увезли? — спросил незнакомец, сверля Анатолия взглядом. — Ту, которая в «пятерке» сидела?
— Не знаю, — Анатолий, никогда не отличавшийся религиозностью, истово перекрестился. — Вот те крест, не знаю!
— Шеф, сейчас я его паяльничком подживлю, мигом все расскажет! — хриплым басом предложил Касьян, приближаясь к Анатолию и угрожающе размахивая паяльником. — Не таким языки развязывали!
— Паяльником? — задумчиво проговорил Маркиз. — Можно и паяльником… а я вот подумал, что неплохо харизмой поработать…
Незнакомое слово еще больше напугало бывшего дальнобойщика. Он упал на колени и пополз к незнакомцу, причитая:
— Не надо! Не надо эту… харизму! И паяльник не надо! Все что знаю, все расскажу! Ничего не утаю! Честное благородное!
— Ну, насчет благородного — это ты привираешь! — усмехнулся Маркиз. — С благородством у тебя напряженка! То есть просто совсем никак!
— Только где Зенитка живет, я правда не знаю! — страдальческим тоном добавил Анатолий.
— А как же ты с ней связывался? — недоверчиво спросил Маркиз, отступив от подползающего шофера и брезгливо поморщившись.
— Она сама мне звонила, — ответил Анатолий. — Сама звонила и говорила, что нужно делать…
— Допустим, что ты не врешь, — с сомнением произнес Маркиз. — Единственный раз в жизни, в порядке исключения. Но пользы от тебя все равно никакой, значит, возникает вопрос, который уже задавали ребята — что с тобой делать?
— В топку его! — выпалил Касьян. — Тут котельная рядом, топка газовая, хорошая, так и полыхает! В пять минут сгорит, и никаких проблем! Даже хорошо — экономия топлива!
В топку, говоришь? — повторил Маркиз. — Можно, конечно, и в топку, только окружающую среду жалко. Если такого подонка в топке сжечь — это какое же загрязнение воздуха будет!
— Ну, тогда можно распилить, — не моргнув глазом, согласился Касьян. — Кровищи, правда, много будет… но зато насчет окружающей среды — полный порядок!
— Не надо! — взвизгнул Анатолий, как будто его уже и вправду распиливали на куски. — Я вам принесу пользу! Я вспомню! Все что видел, все вспомню!
— Да, может, тебе и вспоминать-то нечего! Сам же говоришь — Зенитка тебе звонила…
— Ну да, звонила, а когда встречу назначала — так все в северном конце города, поближе к Выборгскому шоссе… а вот еще один раз, помню, она в моей машине ехала и велела около переезда притормозить. Там тетки рассаду цветочную продавали, так она у них горшок купила с петуньей, такая, что вниз свисает. Ее на фонари и на балконы вешают. ..
— Ампельная, — подсказал Маркиз.
— Во-во, и она так сказала! «Повешу? — говорит, — над входом в дом, любимые мои цвета…»
— Любимые цвета? — переспросил Маркиз.
— Ну да, — кивнул Анатолий. — Цвета «Зенита», синий и белый.., синие цветочки с белыми краями…
— Не густо… — протянул Леня, переглядываясь с Уклейкиными. — Может, все же харизму?
— Или паяльник. — Касьян плотоядно облизнулся.
— Больце ничего не помню… — тяжело вздохнул Анатолий, — хоть режьте…
— Это как раз запросто, — Касьян выразительно переглянулся с братом.
— Допустим, про Зенитку ты и правда больше ничего не помнишь, — Маркиз склонил голову к плечу. — А про эти часики что ты мне можешь рассказать? Только такое, чего я сам не знаю! Откуда ты про них разнюхал?
