— Конкретно, пожалуйста, Аркадий Павлович, — сказала Дагурова. — А то вокруг да около.
Ростовцев усмехнулся.
— Видите ли, кое-кто болтает, что я был заинтересован в смерти Евгения Тимуровича… Чтобы не делить с ним деньги и славу… Цинично, разумеется, и глупо! Не стоило бы обращать внимания, но у сплетен есть особенность: не убьет, так замарает.
— Ни я, ни Чикуров подобных сплетен не слышали, — подчеркнуто произнесла Дагурова. — И тем более не распространяли… Уверяю вас, интересуют нас не слухи и домыслы, а конкретные факты.
— Факты таковы, что Баулин не только кандидат на получение вместе со мной премии, но прежде всего мой единомышленник, соавтор и друг! — словно вбивая гвозди, проговорил Ростовцев. — Представляете, если бы Евгений Петров желал убить Илью Ильфа, я имею в виду создателей бессмертного Остапа Бендера…
— Я поняла, — бесстрастно сказала Дагурова.
— Нонсенс! — продолжал Ростовцев. — Я уже не говорю о том, что Баулин не просто главврач экспериментальной клиники в Березках. Это будущее медицины!.. И ваши подозрения…
Ростовцев замолчал, откинулся на спинку кресла, осуждающе глядя на следователя.
Но не выражение его лица занимало Дагурову, а все те же подошвы туфель.
«Кажется, след в прихожей того же размера», — думала она. И все не знала, с чего начать главный разговор.
Дагурова понимала: человек перед ней незаурядный, видный ученый, руководитель крупного предприятия, по-видимому, прекрасный организатор. Но… На то она и следователь, чтобы сомневаться. С фактами на руках.
— Аркадий Павлович, я все-таки вынуждена задать вам несколько вопросов…
— Слушаю, — стараясь быть невозмутимым, сказал генеральный директор.
— Скажите, вы были вчера в доме Баулина?
Взгляд Ростовцева стал холодным, пронизывающим.
— Нет, — коротко ответил он.
— Вы вчера не садились за руль своей персональной машины? — спокойно выдержала этот взгляд Ольга Арчиловна.
Удивление, недоумение, настороженность — вот какая гамма чувств промелькнула на лице Ростовцева. Он отрицательно покачал головой.
— Тогда расскажите, пожалуйста, что вы делали вчера с восьми часов утра до одиннадцати? — попросила следователь.
— Встал в восемь, сделал зарядку, — еле сдерживая раздражение, стал рассказывать генеральный директор. — Позавтракал… Это подтвердит мой сын Павел… Без пятнадцати девять за мной приехала служебная машина. Из дома я направился прямо сюда. Свидетель — Носик… До обеденного перерыва я не покидал своего кабинета. Это подтвердят сотрудники дирекции… Вы удовлетворены?
— Эта штука вам знакома? — Дагурова вынула из портфеля сложенный в целлофановый пакет плащ с капюшоном.
— По-моему, такие выдавали нашим работникам, — пожал плечами Ростовцев. — Лично я спецодеждой не пользуюсь.
— Скажите, ваш шофер мог отлучиться на некоторое время без вашего ведома? — не обращая внимания на иронию, спросила Ольга Арчиловна. — На машине, разумеется?
— У нас не принято скрывать что-либо от руководителей… Носик — дисциплинированный работник. Чтобы использовать служебную машину тайком от меня — нет, этого не может быть! — категорически заявил Ростовцев. Он встал, прошелся по кабинету, наверное, чтобы успокоиться, и резко остановился возле следователя. — Товарищ Дагурова, может, хватит играть в прятки, а? Что все это значит?
— Я выясняю кое-какие обстоятельства, — спокойно сказала Ольга Арчиловна.
Она видела: Ростовцев вот-вот взорвется. Ну а как быть ей? Поручено разобраться, она и разбирается. Что же касается эмоций, то с ними Дагуровой приходится сталкиваться не впервые.
«Надо держать линию до конца», — решила она.
— Бог ты мой, вижу, что выясняете! Вижу, что допрос! Но что именно вы хотите знать? При чем здесь моя машина, мой шофер? И этот дурацкий плащ?! — вспылил, Ростовцев.
— Дело в том, что вчера около десяти часов утра ваша «Волга» подъехала к дому профессора, — объяснила Дагурова. — И кто-то в плаще с капюшоном дважды заходил в особняк, взяв оттуда какие-то вещи.
Ростовцев мрачно, не мигая, смотрел на следователя.
— Вот факты, — закончила она.
Генеральный директор подошел к столу, нажал кнопку селектора.
— Носика ко мне! — рявкнул он в микрофон.
— Не надо, — спокойно, но твердо возразила Дагурова.
— Отставить! — отменил приказ Ростовцев и вернулся к журнальному столику. — Позвольте, это согласовано?
— Что именно? — спросила Дагурова.
— Все это! Обыск, допрос и так далее!
— С кем?
— Как будто вы не знаете! — с угрозой проговорил генеральный директор.
— Я знаю, и очень твердо, — выдержала натиск Ольга Арчиловна, — что мои действия согласуются с законом. Этого, по-моему, вполне достаточно.
Ростовцев сунул руки в карманы пиджака.
— Ну что ж, тогда я буду вынужден… — с ледяной холодностью начал было он, но следователь перебила:
— Простите, это я буду вынуждена попросить вас позвонить домой и сказать кому-нибудь из домашних, чтобы вам привезли другую пару обуви. Ту же, что сейчас на вас, я временно изыму.
Ростовцев буквально опешил. Он глянул на свои туфли, на Дагурову и нервно рассмеялся.
— Нет, вы серьезно? — спросил он.
— Вполне.
— В одном журнале есть такая рубрика — «ученые шутят»… А это, как я понимаю, шутки следователя? — мрачно произнес Ростовцев.
— Мы зря теряем время.
— Товарищ Дагурова, пора бы и остановиться. Слишком далеко зашли… Смотрите, как бы вам это не аукнулось. — Он решительно направился к своему столу, где стояло несколько телефонов.
«Ну, держись, Дагурова, — мысленно произнесла Ольга Арчиловна. — Главное — спокойствие». И вспомнила, как не раз вредила ей ее горячность.
— Аркадий Павлович, вы же сами только что говорили о поисках истины. В науке. Почему же отказываете в этом нам? — Дагурова постаралась вложить в последние слова как можно больше иронии.
Генеральный директор остановился, повернулся к ней.
— Безответственность так же недопустима в науке, как и в работе следователя, — сказал он зло.
— Результат пока неизвестен, — едва усмехнулась Ольга Арчиловна. — Это во-первых. Во-вторых, честному бояться нечего… Если я ошибаюсь, это будет на моей совести. Каждый имеет право на ошибку. Ваши же слова.
— Хочу посмотреть, как вы будете выглядеть, убедившись в своей глупости, — без тени юмора произнес Ростовцев.
— Принесу извинения.
— Гарантирую — так легко не отделаетесь, — пообещал генеральный директор. — Кончится не извинением, а заявлением. По собственному желанию… Это в лучшем случае.
Ольга Арчиловна промолчала, сдерживая себя, чтобы не наговорить дерзостей. Ростовцев постоял в нерешительности, что-то мучительно обдумывая. И вдруг криво улыбнулся.
— Честному бояться нечего, — повторил он слова Дагуровой. — Дешевая уловка. Но считайте, что я купился. — Ростовцев снял трубку, набрал номер. — Павлик, это я… Слушай, найди мои бежевые туфли… Да, финские. И принеси мне на работу… Ничего не случилось. Действуй! — Он бросил трубку на аппарат.
— Чтобы ускорить дело, могли послать за сыном Носика, — заметила Ольга Арчиловна.
— Я сам знаю, посылать шофера или нет, — отрезал генеральный директор. — Нечего мальчишке разъезжать на папиной персональной машине!
Дагурова молча пожала плечами. Ростовцев снова прошелся по кабинету, остановился у окна.
— Прямо анекдот, — пробурчал он, не оборачиваясь. — Рассказать кому — не поверят. — Он резко повернулся. — Нет, вы действительно подозреваете меня в покушении?
— Я вам этого не говорила.
— Зачем говорить, — криво усмехнулся Ростовцев. — Ваши действия куда красноречивее… Ладно, я вас предупредил…
Ольга Арчиловна опять молча снесла очередной выпад генерального директора. Ее больше занимало, как быть с понятыми. Дело делом, но компрометировать Ростовцева она действительно не имела права. Значит, приглашать понятых из местных жителей нецелесообразно.
— Разрешите позвонить? — попросила следователь.
— Звоните, — буркнул Ростовцев.
Дагурова набрала номер поселкового отделения милиции. Ответил дежурный. Она спросила, нет ли поблизости лейтенанта Манукянца. Повезло. Тут же в трубке раздался темпераментный голос участкового инспектора:
— Слушаю вас, Ольга Арчиловна!
— К вам будет просьба. Подберите, пожалуйста, двух человек, только обязательно из приезжих…
— Понятых, что ли? — уточнил Манукянц.
— Да. Подчеркиваю: не жителей Березок. И с ними — в дирекцию «Интеграла». В приемную.
— Будет исполнено, Ольга Арчиловна. А товарищ Чикуров снова поехал осматривать место происшествия, — выдал он дополнительную информацию.
