Реджина Тиас
Нас загнали в угол. Как это произошло? Мы вылезли из проёма между домов и снова побежали. Где-то впереди журчал ручей и виднелась городская стена. Но мы направились не туда, а в сторону. Если честно, то мы вообще никуда не направлялись. Просто скакали как бешенные зайцы, запутывая следы. Пока мы движемся хаотично, нас сложнее отследить с помощью заклинаний поиска. Но как можно двигаться в совершенно незнакомом городе так, чтобы не утыкаться носом в тупики?
Правильно, никак. И нам жутко не повезло повернуть по улице и встретиться лицом с каменной стеной. Казалось бы, ничего страшного — выйди из тупика и беги в другом направлении. Но других направлений не было. Только повернуть обратно и опять бежать по длинной улочке без ответвлений. Сзади послышался топот ног и дребезжание оружия. Тео выглянул из-за поворота и чертыхнулся.
От осознания безнадёжности по рукам забегали нервные искры, а магия хлынула потоком в пространство. Сейчас мне как никогда хотелось иметь возможность применить магию, да хотя бы просто перелететь стену. Но… ничего. В ответ лишь бесконтрольно выливающийся поток. Ну как понос!
Эта глупая мысль вдруг зацепилась за другую — меняющаяся аура. Я внутренним взором видела, что она уже совсем не та, что была раньше. Преподаватели, когда я чуть всех не убила на первом экзамене, немедленно решили выяснить причину. Они тоже заметили, что аура изменилась — перестала совпадать с тем слепком, что был создан при моём поступлении ещё в Сарвийскую Академию.
Верис, закрывший меня собой и своим щитом, нахмурился, кажется, что-то понимая. Виктури Эйкен был удивлён и смотрел на меня неверяще, а вот Мия Тава, эксперт по аурам, ничего не понимала. Она немного помолчала, а потом начала говорить, будто её озарило: «Постойте, разве это не то же, что случилось с…».
Увы, профессор Ронг, что находился тут же, закрыл её рот своей ладонью и посоветовал ей не нести всякую чушь. В итоге позже выдали официальную версию — из-за покушения Марги Стэнен моя аура пришла в хаос, и ей просто нужно время на восстановление. Я понимала, что они что-то скрывают, но между тем интуиция довольно намекала, что да, первое покушение тут тоже сыграло свою роль.
И это всё оказалось недостаточно серьёзной причиной, чтобы не отправить нас с Рейвеном в самый глухой уголок относительно недалеко от границы, к старому и «немощному» наставнику. Но у судьбы были другие планы, потому что даже там мы нашли приключения на свои пятые точки. И оказались в тупичке на окраине приграничного виэльского города Танаэ, загнанные в ловушку саруми. Йен ухохочется, когда расскажу ему обо всём. Лишь бы выбраться.
— Что будем делать? — я нервно облизала губы.
— Отбиваться, — вздохнул Тео.
В мои руках тут же появился мой фасари, который запел свою кровожадную боевую песню, требуя энергии сражения. Я только хмыкнула. Теодор же не стал призывать свой невероятный клинок и озаботился созданием щита между нами и приближающимися саруми.
Встретили мы их как радушные хозяева, с оружием и заклинаниями наготове. Не ожидавшие такого тёплого приёма саруми даже впали в лёгкий ступор на несколько секунд, чем и воспользовался мой некромант. Двое ближайших мужчин просто осели на землю, лишь слегка подёргавшись из-за тёмного заклинания.
Щит лопнул как мыльный пузырь, вынуждая нас обоих отступить назад. В меня полетело боевое заклинание, и я зажмурилась, выставив клинок на подобии щита. Но боли не последовало, только фасари завибрировал, впитывая энергию. Саруми нахмурились, а когда и Тео достал свой клинок, и вовсе замерли в восхищении. Но предаться прекрасному им не дал всё тот же хорошо знакомый нам главарь.
— Чего замерли, идиоты? Схватить их! — и первый бросился к нам, с катаной в одной руке и с заклинание наготове в другой.
Что примечательно, он, пылая праведным гневом, бросился на меня. Атаковал своим клинком, вынуждая меня защищаться, а потом отправил своё заклинание. Стратегически верно, но невероятно подло. Браслет сжался вокруг запястья, по телу пошла дрожь, но больше ничего не произошло, только мой фасари опять сыто завибрировал, а потом зажил своей жизнью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Фасари словно говорил мне: «Эх ты, неумёха! Сейчас я тебе помогу, но ты всё равно учись владеть оружием. Я хочу лежать в самой искусной руке!»
Моя ладонь сжимала рукоять, но было ощущение, что это Рассветный Клинок держит меня за руку и ведёт в бою против мерзкого главаря, ловко отбивая его атаки. В наступление ни я, ни фасари идти пока не решались. Я — потому что была не уверена в своих навыках, он — потому что был не уверен во мне. И это неожиданно оказалось очень неприятно.
Меня затопил праведный гнев, по рукам опять забегали искры, и я кинулась на противника, под довольное мурлыканье клинка. Выпад, отпрыгнуть, снова выпад, увернуться, отбить, по касательной задеть плечо. И я не видела никого и ничего вокруг, полностью отдавшись этому упоительному танцу и всё возрастающему жжению в левом предплечье.
— Рей! — где-то совсем близко раздался отчаянный голос Тео.
Но я не понимала, где он, что за люди кругом. Мир пульсировал болью, отдающейся в спине. Во рту почувствовался железный привкус. Кровь. Совсем рядом раздался лязг оружия, кажется, даже проносились гудящие заклинания и ругательства на чистом грезердийском, а в следующее мгновение меня подхватили знакомые руки. Теодор.
— Быстро в портал! — раздался рык на родном языке, и Тео метнулся в сторону.
Сзади послышались крики, взрывы и звуки рушащихся стен. Я чувствовала жуткую слабость и холод в руках. Где-то надо мной что-то успокаивающее шептал Тео, а потом мы вошли в портал, и тело знакомо закололо. Последнее, что я помнила, это чьи-то обеспокоенные охи и крик Теодора немедленно привести целителей.
Мне снилось моё детство. Маленькая я лежала в большой кровати под толстым одеялом и постоянно кашляла. Кругом было красиво, тёмно-синий балдахин с серебристыми звёздами мне всегда очень нравился. Это точно была моя спальня. На кровати рядом лежал мужчина и обнимал меня, и от этого мне было так тепло, что казалось, что болезнь отступает. А может быть так и было.
Ласковые мужские пальцы гладили меня по волосам, а тихий спокойный голос рассказывал сказку. Сказка была о драконах, которых я очень любила. И папа рассказывал мне историю о том, как Водный и Воздушный Змеи встретились и породили драконов — самых могущественных светлых магов на Нирэме.
Первые драконы родились на рассвете, поэтому восточный берег и россыпь восточных островов, которые они облюбовали для жизни, стали называть Рассветными землями. И страну свою они назвали царством Тысячи Рассветов — потому что каждый рассвет в течение тысячи дней рождался один дракон. Тысяча Рассветов — тысяча драконов.
Папин приятный баритон убаюкивал, погружая в недра сладкого сна. Я чувствовала себя любимой и защищённой, его главным сокровищем, ради которого он пойдёт на всё. Я опять не видела его лица, но точно знала, что мужчина рядом — это папа. Ку, как называла его мама в последнем сне, вызванном браслетом.
На глаза навернулись слёзы, и я почувствовала, что просыпаюсь. И почувствовала где-то на грани сна и реальности, как меня ласково гладят по щеке, а потом целуют в лоб. Мне показалось, что я слышала тихое: «Я скоро вернусь, малышка». Но, когда я, еле разлепив слипшиеся от неожиданных слёз ресницы, открыла глаза в комнате никого уже не было.
Кажется, я начала сходить с ума, если подумала, что тут мог быть мой отец. Но все эти мысли отошли на второй план, когда я вспомнила о том, что случилось. Дёрнулась, ожидая, что спину обожжёт острой болью, но ничего не почувствовала. Я тут же подскочила с кровати, выронив из руки небольшую записку.
Вся паника и все вопросы о том, где я и где Тео, ненадолго отошли на второй план. Я быстро нагнулась и развернула клочок бумаги, по которому было выведено твёрдым угловатым почерком всего несколько предложений. Буквы были острыми и резкими, с минимум «украшений», но безупречным. И до боли знакомым. Это почерк моего отца. Внутри отозвалось узнаванием.
