А Володя был упрям. Он твердо знал, что анализ любви — дело не менее сложное, чем сама любовь.
Задумчиво разложил он перед собой панели с микромодулями и, вооружившись тестером, погрузился в хитросплетения схемы. Он забыл обо всем — о постыдном опоздании, за которое еще предстоит держать ответ на Луне, о коварстве — этом рудиментарном спутнике любви, и о Резницком тоже.
А между тем Резницкий уже шесть минут пристально наблюдал за ним.
— Насколько я помню, — раздался его высокий голос — Володя вздрогнул от неожиданности, — насколько я помню, вы не очень усердствовали на моем семинаре. С чего это вас повело на бионику? — Он пригляделся к пестрой мозаике микромодулей. — Да еще, насколько я понимаю, на нейросвязи высшего порядка?
— Видите ли… — Голос у Володи отсырел, пришлось, прокашляться. — Нам с товарищем пришла в голову мысль относительно… э-э… одного частного случая биоинформации…
Резницкий подождал немного, не последует ли более вразумительного объяснения, потом спросил:
— Вы как будто стажируетесь на бортинженера? Так, так. А товарищ ваш кто — биофизик?
— Нет, он штурман-кибернетик.
У Резницкого в уголках губ прорезались ехидные складочки.
— А третьего у вас нет — скажем, парикмахера?
Володя посмотрел на него, медленно, обиженно моргая.
Резницкий ткнул длинным пальцем в середину панели:
— Совмещаете биоизлучения двух особей?
— Почти так, — тихо ответил Володя. — Это узел совмещения настроений.
Резницкий откинулся на спинку кресла и нежно погладил себя по щеке, как бы проверяя качество бритья.
— Ну вот что, Заостровцев. Расскажите все по порядку.
Володя заколебался было. Но Резницкий так и излучал спокойную заинтересованность сведущего человека. И Володя начал рассказывать, опуская, впрочем, детали личного свойства.
В предшлюзовом вестибюле было двое: Севостьян, который должен был встретить и дезинфицировать внерейсовый корабль, и Алексей Новиков, встречавший Володю. Кроме них, тут крутились две симпатичные дворняги — Диана и Спутник. Их завез на Луну кто-то из космонавтов и, будучи пламенным почитателем Жюля Верна, дал им клички собак Мишеля Ардана. Собаки оживленно бегали по вестибюлю, обнюхивали герметичные стыка шлюзовых дверей.
— Нюхают, — говорил Севостьян. — Им радио не нужно. Они без радио знают, что Резницкий прилетит. Такой серьезный человек, а любит эту нечисть. Я ему докладываю: блохи от собак. А он мне: блох, дескать, давно вывели. Объясняю: у собак блохи сами собой заводятся, а он смеется…
Вскоре после прибытия пассажиры внерейсового — Резницкий и Заостровцев — появились в вестибюле. Новиков тут же отвел Володю в сторону:
— Что случилось? Ты ведь шел с нами, а потом куда-то исчез.
— Потом расскажу, — ответил Володя, — если сумею.
— Ладно. Ты скажешь Платон Ивановичу вот что…
Тем временем собаки бурно прыгали возле Резницкого.
Биофизик потрепал их за уши, а потом преподнес по большому куску колбасы.
— Вот вам еще один феномен, — сказал он, остро взглянув на Володю. — На Земле собаки чуют хозяина на большом расстоянии, более того — они точно знают время его прихода. Ну, это общеизвестно. Новейшая теория телеодорации, гипотеза Арлетти — Смирнова… Но объясните мне такое: уже который раз я прилетаю сюда — заметьте, не в определенное время, — а собаки задолго до прилунения занимают здесь выжидательную позицию. Ждут не то меня, не то колбасу — не знаю, у меня еще нет достаточной информации.
— Запах, — несмело сказал Володя. — Телеодорация эта самая…
Резницкий быстро замахал на Володю руками, будто отгоняя пчелу.
— Да бросьте вы эти словечки! Телепатия, телеодорация и прочие явления дальней биологической связи — всего лишь частные случаи. Все это жалкие обрывки того мощного канала информации, которым, очевидно, неплохо умеют пользоваться Диана и Спутник.
Володя чувствовал себя бесконечно усталым — не от полета, а от разговора с биофизиком во время рейса. У него даже затылок болел. Тут на выручку подоспел Новиков.
— Извините, Сергеи Сергеич, — сказал он. — Заостровцеву надо срочно к руководителю практики.
Тут и Резницкий спохватился:
— Ай-яй, как бы на транспортере мою аппаратуру не перекантовали! — Он побежал к грузовым лифтам, на ходу обернулся, крикнул: — Вечером загляните ко мне в девятнадцатую!
Володя, запинаясь, изложил руководителю практики вполне правдоподобную версию относительно своего опоздания, придуманную Новиковым.
— Жаль, жаль, Заостровцев, — пробасил руководитель, не глядя на Володю и водя пальцем по списку практикантов. — Были вы у меня на хорошем счету. Хотел я вас включить в танкерный рейс к Юпитеру, а теперь, само собой, придется заменить… — И он, водя пальцем по списку, забормотал: — Заремба, Зимников, Зикмунд…
Володя, ошеломленно моргая, смотрел на ползущий по списку палец, в котором, казалось, сосредоточились все беды последнего времени — коварство Тоси, неудача с анализатором, странное происшествие по дороге в космопорт, биофизическое невежество, выявленное Резницким…
— Платон Иванович, — осторожно напомнил Новиков, — мы с Заостровцевым тренировались в паре, хорошо сработались…
— Верно, — согласился руководитель. — А я и вас заменю. — Палец его устремился вниз по списку. — Новоскольцев, Нордман…
Тут они взмолились оба — Заостровцев и Новиков. Перебивая друг друга, они ссылались на достоинства своих вестибуляторных аппаратов, на качество психотехнических тестов и даже на поперечное сечение мышц. Они взывали к человеколюбию руководителю. И руководитель сдался. Он покачал массивной головой и убрал палец со списка.
— Ладно, — прогудел он. — Разыщите Радия Петровича Шевелева, командира космотанкера “Апшерон”, поступайте в его распоряжение. Рейс будет зачетным. — Он сунул список в карман, грозно добавил: — И учтите: то, что вам сходило у меня, у Шевелева не сойдет.
Вечером они протиснулись в тесную каютку Резницкого.
— Очень рад, — сказал биофизик. — Вы сумеете поместиться на этом сиденье? Ну и прекрасно. — Он спрятал в ящик стола катушки пленки, а из другого ящика вынул пакет с бананами. — Угощайтесь. — Володя говорит, вы осмеяли наш анализатор, — сказал Новиков, быстро счищая с банана кожуру.
— Володя говорит неправильно, — ответил Резницкий. — Я не осмеял. Просто не вижу смысла в таком приборе. Ваша затея напоминает мне эпизод из одной книги. Жаль, нет ее под рукой. В общем один тип рисуется перед дамой, хочет показать образованность и, между прочим, заявляет; в коже у человека есть микроскопические железки с электрическими токами. Если вы встретитесь с особью, чьи токи параллельны вашим, то вот вам и любовь. Что-то в этом роде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
