Я опустился в ближайшее кресло, машинально выбрал чистый бокал и налил себе минеральной воды. Ночью и днем я ломал голову над измышлением самых разнообразных причин, вследствие которых нормальный член нашего экипажа — не гангстер, не диверсант — мог бы иметь хоть какой-нибудь повод расколошматить экран. Разбить, расколоть, истребить, ликвидировать, уничтожить… Бесстрашно балансируя на грани допустимого и совершенно абсурдного, я перебирал догадку за догадкой, как правоверный мусульманин четки, и ни одна из них не показалась мне достаточно логичной. Пока мысль не уходила далеко за рамки вопроса «кто?» — все было таинственно и интересно, догадки, сменяя друг друга, шли косяком. Но ни одна догадка не могла выдержать столкновения с монолитом вопроса «зачем?..».
Я допил минеральную воду, вспомнил, что меня привело на верхний ярус, и покинул салон.
Зайдя в кабинет органической химии, я раскодировал сейф, выбрал нужные мне реактивы. Здесь все отсвечивало слепящей белизной и холодно сверкало острым блеском. Неуютное ощущение: будто зашел по ошибке в безлюдный операционный зал… У выхода я по привычке обернулся — все ли в порядке? — и заметил, что квадратная крышка основного хранилища реактивов сдвинута в сторону. Чтобы закрыть ее, мне пришлось пересечь кабинет почти по диагонали, и я оказался рядом с внутренней дверью, которая вела в соседнее помещение — лабораторию физической химии. Я уже тронул холодную рукоятку крышки хранилища, как вдруг моих ушей достиг неясный шум — похоже, в лаборатории кто-то вскрикнул и что-то разбилось. Я замер. Оставил крышку в покое, выпрямился и посмотрел на дверь. Словно надеялся проникнуть взглядом сквозь лист металла, покрытый белой эмалью. Пульс у меня, наверное, резко подпрыгнул — я слышал удары собственного сердца. Мысль работала с лихорадочной быстротой, но я совершенно не знал, что нужно делать. В руках у меня не было ничего, кроме фармацевтического пакета. Я машинально положил пакет на стол, выключил освещение и в полном мраке вернулся к двери. Нашарил продолговатую ручку, осторожно потянул в сторону…
6. И было Рэнду видение…
Щелкнул фиксатор дверного замка, образовалась щель, но я ничего не видел: в лаборатории тоже царила кромешная тьма. Скверный признак!..
В противоположном конце лаборатории была вторая дверь, ведущая в кабинет неорганической химии, так что «диверсанта» здесь, пожалуй, не поймаешь. Я мысленно «поздравил» Бака с двенадцатым ремонтом, а себя — с первым случаем диверсии на верхнем ярусе и, собравшись с духом, вытянул руку вперед, сделал два шага в темноту. Рука уперлась в цилиндрический корпус нейтринного микроскопа: дверь тихо прошелестела, закрываясь за мной, снова щелкнул фиксатор замка.
— Кто там? — резко спросил чей-то сипловатый баритон. Я оторопел от неожиданности. Баритон показался мне очень знакомым, но в этот момент я был растерян и плохо соображал. Вспыхнул карманный фонарь. Я стоял в тени, прильнув к широкой колонне тубуса микроскопа. Мне пришло в голову, что «диверсант», вероятно, вооружен… Круг яркого света выхватил из темноты половину двери, едва успевшей затвориться за моей спиной, вильнув в сторону, погас.
— С чего ты взял, что там кто-нибудь есть? — внезапно прозвучал молодой насмешливый голос.
Ноги мои сделались ватными, и я вынужден был присесть на выступающий край основания тубуса.
— Слух у меня хороший, вот с чего… — не совсем уверенно ответствовал баритон, и я едва не сполз в изнеможении на пол.
Я узнал обоих! Да и как не узнать своих тренеров, снисходительно обучавших меня кувырканию на головокружительных тренажерах! Своих недавних партнеров, пытавшихся приохотить меня к развеселой игре в домино под названием «марсианская мельница»!..
Обладатель насмешливого голоса — молодой десантник Украин Степченко, неуемная язвительность которого была метко отражена в его прозвище — Уксус. Баритон сипловатого тембра принадлежал Руслану Бугримову, десантнику такого мощного телосложения, что это выделяло его даже среди коллег; вероятно, поэтому Руслан получил на борту «Лунной радуги» весьма уважительное в сообществе «диких кошек» прозвище — Бугор. Интересно отметить: космодесантники обожают пользоваться прозвищами. Прихотливость фольклорных явлений внеземельного быта, как я уже говорил, всегда меня занимала. Но, размышляя по поводу прозвищ, я пришел к убеждению: здесь они возникают не столько на почве любви к словотворчеству, сколько в силу утилитарных причин. Ведь космодесантные подразделения в наше время — это, по существу, интернациональный конгломерат: сплошь я рядом бывает, что фамилия того или иного десантника либо труднопроизносима для его товарищей, либо часто встречается. Прозвища — другое дело: они доступны для перевода на любой язык и нередко содержат в себе какую-нибудь намекающую информацию по поводу индивидуальных качеств своего носителя или его наклонностей. Скажем, был у нас на борту Даррел Петарда. Смысл прозвища ясен, могу лишь добавить, что этого десантника Нортон отстранил от работы за чрезмерную вспыльчивость. Прозвище Ян Весло отражало спортивные увлечения десантника Яна Домбровского. А прозвище самого командира десантной группы — Лунный Дэв — прекрасно характеризовало профессиональную ориентацию Дэвида Нортона.
Итак, я узнал обоих десантников по голосам и, разумеется, ощутил огромное облегчение. Но что понадобилось Уксусу и Бугру в физико-химической лаборатории? Да еще в кромешной тьме?! Я подтянул ноги, собираясь подняться и выйти из-за укрытия, однако нервно брызнул свет фонаря — опять в мою сторону, и это меня удержало на месте. Я колебался. Теперь, когда я упустил момент ответить на оклик, быть замеченным мне уже расхотелось.
Фонарь погас. Баритон:
— А может, и показалось… Вроде бы фиксатор щелкнул.
Голос Уксуса:
— Ерунда. Мы бы увидели свет из двери.
— Освещение вырубить можно, — резонно заметил Бугор.
— Ну и что? Тебе-то какое до этого дело? — Было слышно, как скрипнул амортизатор табурета. Они сидели на лабораторных табуретах. Что-то тихо там шелестело и булькало, и я наконец понял, что это работает смесительная камера активатора.
— Ничего ты не понимаешь, — сказал Бугор. — Бродят тут всякие… Вечерами.
— Привидения, — насмешливо добавил Уксус и рассмеялся, а мне подумалось: уж не нас ли с Баком они имеют в виду?..
Уксус лениво и весело произнес:
— Слышал я эту историю, как же… Сказочка для десантников среднего возраста.
— Слышал звон, — солидно сказал Бугор.
— Вот именно. Ян Весло балагурить любит. Вот и пустил нам звон про чужака на борту. Мы уши развесили, слушаем, а он потом над нами же и посмеется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
