Таким образом, депая огромные усилия по привлечению, привозу и абсорбции в Израиле новых репатриантов, лидеры сионистского проекта адаптировали также и социалистическую модель построения «нового человека»: не сами граждане, а руководители государства определяли их identity.
Примерно в это же время официальная идеология в СССР проповедовала, а власти активно претворяли в жизнь идею превращения советских граждан в «гомо советикус». винтик в коммунистической машине Не случайно, что, пусть и по очень разным соображениям и при всей разнице в цепях и методах, оба государства — Израиль и СССР — пытались сверху навязать identity своим гражданам. При этом основное отличие советского проекта создания нового человека от сионистского заключалось в том, что сионисты, в отличие от коммунистов, придерживались принципа добровольности. Советский социализм включал в себя конфискацию имущества и принудительные высылки, порабощение и убийства Насильственно создаваемые колхозы были жутким кошмаром, который привел к голодной смерти миллионов людей. По контрасту с этим сионистский социализм создал добровольные демократические общины-кибуцы, которые пережили XX век и стали самым живучим, хотя, в конце концов, и не слишком успешным коммунистическим экспериментом в истории. То же самое можно сказать о любом другом институте демократического Израиля по сравнению с тоталитарным СССР При всем своем патернализме израильские лидеры, в отличие от советских, изначально избирались и могли быть демократическим путем отстранены от власти.
Именно это и произошло через несколько десятков лет после создания Государства Израиль. СССР развалился из-за внутренней слабости режима и его попыток держать под контролем жизни и мысли 200 миллионов граждан В Израиле сама демократия положила конец попыткам в приказном порядке ввести новую, одобренную государством identity. В конце концов, именно союз традиционной идеологической оппозиции и движение евреев-сефардов, разгневанных десятилетиями патерналистского отношения к ним со стороны правящей Партии труда, объединились на выборах 1977 года и покончили с тридцатилетней социалистической монополией на политическую власть в Израиле.
Несмотря на это патерналистский подход идеологических наследников Бен-Гуриона к новым репатриантам продолжался Новый сильный удар по модели Израиля как плавильного котла для евреев был нанесен огромной волной репатриации из бывшего СССР в 1990-е годы.
Переплетающиеся еврейские identities:
Русская алия
Демократические процессы постепенно подрывали основы идеологии Израиля как плавильного котла, но решающий удар по ней был нанесен с прибытием в Израиль большой волны новых репатриантов из России в начале девяностых годов XX века. С падением железного занавеса менее чем за десять лет более миллиона советских евреев прибыли в Израиль, что в масштабах США пропорционально 60 миллионам эмигрантов за тот же период времени. Новые олим были высокообразованными и амбициозными людьми. Для советских евреев хорошее образование издавна было единственным способом хотя бы частичной защиты от дискриминации. И поэтому они старались быть первыми в науке, математике, технологии.
С появлением новой волны алии число врачей, инженеров и математиков в Израиле увеличилось всего за несколько лет вдвое, а число музыкантов и шахматистов — во много раз.
По своему печальному опыту' советские евреи знали, что это значит — жить без identity, и многие приехали в Израиль, надеясь обрести ее здесь. Им было трудно принять модель «нового еврея», лишенного культурных и исторических связей с прошлым. Один репатриант в беседе со мной сформулировал это следующим образом: «Я думал, что приезд в Израиль добавит мне три тысячи лет моей истории. Вместо этого я потерял тридцать — советская история начиналась с 1917 года, в Израиле она начинается с 1943 года».
Репатрианты из СССР хотели обрести новую жизнь в Израиле, но не были готовы расставаться со всеми богатствами впитанной ими русской культуры Они бережно сохраняли русский язык, настаивали на высоком уровне общего образования, организовывали группы взаимопомощи и приняли активное участие в политической жизни, создав со временем свою собственную партию, председателем которой я был избран. Благодаря своему упорству и энергии они открыли для себя многие двери израильского общества, которые прежде являлись фактически закрытыми для репатриантов в первом поколении.
Основавшие Израиль социалисты придерживались принципа, согласно которому первое поколение новоприбывших в страну евреев-иммигрантов было обречено являться «поколением пустыни», подобно тем евреям, которые вышли из Египта и в течение сорока лет бродили по Синайской пустыне, пока не добрались до Земли обетованной. Согласно этой логике, только дети новых репатриантов, родившиеся и выросшие в Израиле, могли стать полноценными и полноправными членами общества.
Но русские репатрианты желали сами непосредственно войти в Землю обетованную. Проведя в СССР всю свою жизнь в качестве граждан второго сорта, они захотели сразу же стать равноправными гражданами в Израиле. Лозунгом первой и очень успешной избирательной кампании «русской» партии, которая прошла в 1996 году под моим руководством, было «Нет интеграции без представительства». Новая репатриантская партия завоевала семь из 120 мест в израильском парламенте, что позволило ей играть важную роль в довольно раздробленной политической системе, где для создания правительства правящая партия вынуждена идти на коалицию со своими партнерами. На муниципальных выборах сотни новых репатриантов прошли в местные городские советы и стали активно участвовать в процессах интеграции на уровне школьного образования, на своих рабочих местах и в своих общинах.
Столкнулись не только разные подходы к алие и интеграции, но и разные концепции строительства израильского общества в целом. Репатрианты наделе претворяли концепцию израильского общества, каким его видел Герцль, — «Моисеевой мозаики» разнообразных культур, в которую каждая община вносит свой уникальный опыт и традиции, основанные в то же время на древней, общей для всех identity.
Театр «Гешер» — это маленький, но очень характерный пример того, как это плюралистское видение изменило сам подход к построению израильской самоидентификации. В начале большой волны алии, в 1990 году, мне позвонили несколько известных московских евреев — театральных деятелей, актеров и продюсеров В то время я возглавлял Сионистский форум советского еврейства — организацию, созданную новыми репатриантами и состоявшую из новых репатриантов, которая инициировала и поддерживала проекты в сфере интеграции. Театральные деятели из России сказали мне, что хотели бы репатриироваться в Израиль, но не знают, смогут ли они здесь работать и участвовать в театральной жизни страны В этой связи они спрашивали — поддержит ли правительство создание в Израиле театра на русском языке?
Идея мне очень понравилась, я был уверен, что она хороша не только для театра, но и для алии в целом. Переезд из России в Израиль некоторых видных деятелей культуры покажет многим другим сомневающимся, что в Израиле они будут чувствовать себя как дома.
Я был совершенно уверен, что официальные израильские лица разделят мой энтузиазм Но их реакция меня шокировала. Мое предложение о создании израильско-русского театра натолкнулось на решительный отказ как со стороны чиновников Министерства образования и культуры, так и со стороны профсоюза театральных работников «Мы по принципиальным соображениям никогда не соглашались на открытие театров на других языках — румынском, болгарском и даже идише», — сказали они мне «Иврит, который на протяжении многих веков был мертвым языком, необходим для укрепления единства страны, чудо его возрождения нельзя ставить под угрозу. Разве ты, как сионист, не понимаешь, что мы должны укреплять связь евреев с нашим древним языком?» — спрашивали они. «Всякий, кто приехал сюда, должен первым делом учить язык. То, что предлагаешь ты, помешает репатриантам успешно интегрироваться в Израиле», — заявляли эти люди.
Возрождение иврита было действительно чудом, которое сыграло решающую роль в создании общей ивритской культуры. Но я полагал, что сионизм достаточно силен не только для того, чтобы сохранить и восстановить прошлое, но и для того, чтобы включить в себя новые формы и культуры. Я чувствовал, что репатрианты из России нуждаются в платформе для самовыражения, что благодаря этому они, в полном соответствии с герцпевским образом пересаженного, а не выкорчеванного растения, смогут внести свой неоценимый вклад в общую израильскую культуру Кроме того, это был совершенно конкретный способ показать другим русскоязычным евреям, что для них и их культуры есть место в Израиле. Поэтому я задался целью собрать деньги на этот проект у людей, которые отнесутся к этой идее с большей симпатией.
