Михаил, пошатываясь, вышел из машины и горестно усмехнулся про себя: «Что ж, пока живу».
– Что скажешь, Зураб? – хмуро спросил Тенгиз грузина, когда Михаил скрылся из виду.
– Скоро узнаем, – хриплым басом ответил Зураб.
– Ты воткнул ему?
– Да, воткнул.
– Какой радиус действия?
– До пятидесяти метров – наверняка.
– Хорошо, – кивнул Тенгиз. – Ты сам-то веришь ему?
– А ты знаешь, верю. Дело в том, что, если бы он был их стукачом, они бы его сюда больше не послали: засвечен. То есть как-то нелогично получается. ФСБ – контора серьезная, это не менты…
– Да-а, – задумчиво покачал головой Тенгиз и бросил взгляд на свой «Ролекс». – Так, теперь надо к этому… электрику, посмотрим, что за фрукт…
Глава 27
Президент и премьер-министр беседовали вдвоем. Без референтов, представителей прессы. Поэтому разговор шел откровенный: без наигранной деловитости и бутафорской солидности, которые президент так любит демонстрировать широкой общественности.
Он сидел не по протоколу: облокотившись на стол так, что чуть ли не лежал на столешнице, вытянув вперед руки и сжав пальцы в замок. Галстук был расслаблен и съехал набок, но он не обращал на это никакого внимания.
Фрадков, наоборот, – весь официальный, застегнутый, спина прямая, даже не касается спинки стула. Он докладывал президенту о своих переговорах с представителями деловых кругов Германии. Доклад звучал оптимистично, даже победно. Немцы проявили живой интерес к вопросу сотрудничества в энергетической сфере между их странами, достигнута принципиальная договоренность о совместной прокладке нефтепровода по дну Балтийского и Северного морей.
– Как немцы отнеслись к предложению о передаче им дистрибьюторских функций по реализации наших энергоносителей в Европе? – бесцеремонно оборвал докладчика вопросом президент.
– Э-э… с интересом… – Круглое лицо Фрадкова выглядело слегка растерянным.
– Ты объяснил им перспективы такого сотрудничества?
– Да, конечно. Они сказали, что будут обсуждать этот вопрос в парламенте.
– Обсуждать? Миш, это надо пробивать быстро. Пойми, это – стратегия. Строительство завода по производству автобусов «Мерседес», таможенные пошлины, визовые режимы – все это ерунда! Нам надо сесть с Германией в одни сани, пока Шредер[29] у власти. Ты это понимаешь?!
– Да, конечно, – быстро кивнул головой премьер.
– Хорошо, продолжай, – устало вздохнул президент.
– Что касается воздушного сообщения, то здесь тоже наметились положительные тенденции…
Глава страны, искоса посматривая на своего премьера, горестно размышлял. Придется менять. И претензий-то больших ему нельзя предъявить: исполнителен, не интриган, не ворует, что уже само по себе прогресс. Но… не тянет! Не может отделить главное от второстепенного. Идея сделать Германию своим главным союзником в Европе пришла президенту сравнительно недавно. России, после того как она вылезла из ямы после разрушительных ельцинских реформ, надо выйти на европейский рынок. Без сильного союзника здесь не обойтись. Они там хитрожопые: нефть, газ, лес – это пожалуйста. А вот продукция промышленного производства – извините… Не пускают нас на свой рынок, боятся. Поставили такие барьеры – ничем не пробить. Единственная возможность пробить брешь в этой стене – сделать самую сильную страну в Европе своим ближайшим союзником. У Германии своих ресурсов нет. Вообще ничего! Если ее сделать посредником, дать возможность торговать по всей Европе нашей нефтью и газом, то за такой подарок немцы могут и должны ответить взаимностью. Это надо делать как можно быстрее. Премьер вроде и занимается этим вопросом, но так вяло, такими темпами, что и через десять лет результатов не будет. Да, придется менять…
Фрадков тем временем закончил доклад. Вытер выступившие на лбу бисеринки пота, выжидающе посмотрел на президента. Тот откинулся на спинку кресла, мельком бросил взгляд на циферблат часов на правой руке. Чекистская привычка – засекать время. Вся страна судачит об этой привычке носить часы на правой руке. Кто говорит, что он скрытый левша, кто связывает это с морскими традициями: моряки, как правило, носят часы на правой руке. Но истинную причину такой привычки знают только мать и близкие друзья детства. Подростком в драке он повредил запястье левой руки. Поэтому рука, особенно в минуты усталости, начинает ныть от браслета часов.
– Хорошо, Миша. Направь копии мне в Администрацию и в Совбез. – Президент сел прямо, сложил руки на стол, как примерный первоклассник в школе, слегка наклонил голову и внимательно посмотрел на Фрадкова: – А что с южной газовой веткой? Здесь продвигается хоть что-то?
– Да, конечно, – оживился Фрадков, так как тема была ему хорошо знакома, – расчеты показывают, этот проект наиболее перспективный. Кстати, в ближайшее время к нам из Германии прибывает техническая комиссия, чтобы подробно ознакомиться с нашим проектом.
– Да, я в курсе, – кивнул президент.
– Альтернативой нашему проекту может быть только туркменский газ. Но их проект значительно дороже…
– Я знаю. Но кроме Туркмении у нас на юге еще два конкурента: Иран и Азербайджан. С Ираном глухо: Штаты не пустят их на европейский рынок. А вот Азербайджан – конкурент реальный. Хотя запасы их газа в два раза меньше нашего, но они тоже начали копошиться. Имей это в виду. Все остальные, в Северной Африке – мелкота, с ними Европа даже говорить не хочет. Поэтому нам нужно как можно быстрее запускать наш проект «Южный поток» в практическое русло. Основной транзит газа, восемьдесят процентов, идет через Украину, а там начинаются сейчас очень нехорошие процессы… – Президент тяжело вздохнул, задумался на несколько секунд и продолжил: – В общем, сделаем так, подготовь мне справку по «Южному потоку». Мне нужно знать все подводные камни в этом проекте, которые в самый неподходящий момент могут повлиять на решение Европы по инвестированию проекта. Работу с технической комиссией из Германии возьми под личный контроль. Немецких экспертов надо убедить в выгодности нашего проекта, потому что основной инвестор – это Германия. Без нее мы этот проект не потянем.
– Я понял. Справку я подготовлю, но уже сейчас могу доложить, что основной фактор, угрожающий реализации этого проекта, – криминогенная обстановка в ЮФО[30].
– Да, это так, – мрачно подтвердил президент.
– Кстати, мне недавно доложили информацию о якобы готовящихся взрывах в крупных городах. У вас есть что-нибудь по этому вопросу?
– Хорошо, что напомнил, – озабоченно обронил президент и потянулся к трубке телефона с российским гербом посредине. – Патрушева… Николай Алексеевич, что с террористами по метро?
– Группа террористов захвачена полностью, сейчас находится под следствием, – бодро доложил главный фээсбэшник.
– Когда захвачена?
– Неделю назад…
– Почему мне об этом не доложили?
– Мы сейчас вылавливаем вторую группу, дублирующую…
– Николай Алексеевич, вылавливать вы можете кого угодно, но информацию такого калибра необходимо докладывать немедленно. Чтобы завтра утром справка лежала у меня на столе. И чтобы больше такого не было!
Ч-черт, мысленно выругался Патрушев у себя в кабинете и слегка стукнул кулаком по столу, послушал Кобецкого, и вот получил… Схватился за телефонную трубку, набрал номер Кобецкого. Секретарша сообщила, что руководителя управления «БТ» сейчас нет на месте. «Пусть свяжется со мной», – резко приказал Патрушев.
Подчиненный позвонил минут через десять, по спутниковому телефону, из чего директор понял, что Кобецкий где-то вне города.
– Что нового по «Изуверам»? – без приветствия спросил директор.
– С арестованными работаем, сейчас выходим на вторую группу, – коротко доложил Кобецкий.
– Что значит «выходим»?
– Есть круг лиц, вычисляем…
– Помощь нужна?
– Пожалуй, только одна, нужны специалисты по нестандартным способам получения электрической энергии.
Директор ФСБ набычился. Он ничего не понял, но расспрашивать не стал, поскольку они и так уже нарушили все правила конспирации.
– Хорошо, поможем. Докладывайте мне по делу ежедневно после восемнадцати. А завтра ко мне лично на доклад… так, минутку… э-э… в двадцать один тридцать.
– Слушаюсь.
– Все, – закончил разговор директор ФСБ.
Глава 28
Встречу Иосиф Владимирович назначил как Штирлиц – в зоологическом музее. Зураб и Тенгиз прибыли точно. Трудно было подобрать более разношерстную троицу, чем эта. Колоритный Зураб – с внешностью закоренелого зэка, Тенгиз – толстый, вальяжный, в дорогом костюме, с манерами преуспевающего бизнесмена и Гиви – потертый интеллигент со старомодным кожаным портфелем, напоминающий Акакия Акакиевича из гоголевской «Шинели».
– Гиви, – представился в начале встречи Иосиф Владимирович.
