Шевченко добралась до ресторана, скрылась за его дверями, и мне оставалось только догадываться, чем она сейчас занимается. Припомнив подслушанный вчера под окнами ее кухни разговор, я не стала медлить и, достав из сумочки сотовый, набрала номер администраторши. Та сняла трубку почти сразу.
— Антонина Владимировна, это Татьяна Иванова, — первым делом представилась я, а потом спросила: — Шевченко сейчас у вас?
— Да, — коротко ответила та. — Вы что-то хотели?
— В общем-то да, — честно призналась я. — Девушка ведь пришла за трудовой?
— Ага, — откликнулась Антонина.
— Не отдавайте ей ее сегодня, попробуйте найти причину, чтобы оттянуть расчет на пару дней. Если, конечно, можно, — попросила я.
— Да, несомненно, я это сделаю, — пообещала администраторша ресторана.
Я отбросила сотовый на соседнее сиденье и задумалась.
Конечно же Мария в чем-то замешана, потому и собирается уезжать из города. Этого я допустить никак не могу — без нее мне не отыскать заказчика. А раз он, а точнее его люди следят за мной, стало быть, девушку они тоже должны держать под наблюдением, чтобы, не дай бог, чего лишнего не сболтнула. Если сейчас она никуда не уедет, они поймут, что пора от нее избавиться, пока официантка, лишний свидетель, рот не раскрыла. И как только они предпримут попытку ее убрать, тут-то мы и познакомимся поближе.
Распланировав, что и как будет, я удовлетворенно улыбнулась и закурила.
Из ресторана вышла расстроенная Мария и медленно засеменила назад к остановке. Я не стала рваться с места, спокойно докурила сигарету и только потом последовала за ней. В тот момент, когда я подъезжала к автобусной остановке, Мария уже садилась в одну из маршруток. Мне осталось лишь взглянуть на номер, чтобы убедиться — девушка возвращается домой. На этот раз я решила опередить ее и прибыть туда чуточку раньше, а заодно и немного погонять по городу своего преследователя. Его машину я наконец-то сумела высмотреть среди других, уже заполнивших улицы города, и теперь только лишь проверяла, не ошиблась ли.
Увеличив скорость, я обогнала автобус, в котором ехала Мария, и понеслась по трассе. Машина, не отстававшая от меня до этого момента и привлекшая к себе мое внимание, также вынырнула из-за грузовика, за которым пряталась, и заторопилась за мной. Обрадованная, что мой «хвост» себя все же выдал, я свернула на ближайшем повороте и, немного проехав по переулку, оглянулась. Как ни странно, белой «Лады» с затемненными стеклами позади не наблюдалось. Не веря, что следящий так быстро сдался, я сделала круг по двору и снова вернулась на трассу. Но это мне ничего не дало.
Совершенно сбитая с толку такими действиями наблюдателя, я вынуждена была признать, что не понимаю тактики его действий. Тот, кому поручили за мной следить, так себя вести никак не должен. И все же он себя вел именно так, как хотел или как был проинструктирован, и мне не оставалось ничего, кроме как ждать следующего его появления у меня на пути. Но тогда я проверять ничего не стану, а сразу зажму его где-нибудь в уголок и заставлю выложить всю правду. Будет знать, как под ногами мешаться.
Оставив мысли на данную тему на потом, я направилась к дому Марии. Та уже успела вернуться, а вскоре я увидела, как она выходит из подъезда с собранными вчера вечером сумками.
«Что еще за новость? — при виде сумок удивилась я. — Ей что, все же выдали расчет? Или же она так перепугана, что решилась уехать, оставив все документы здесь? Ну уж нет, голубушка, ничего у тебя не выйдет!» — решительно заявила я, пока мысленно, и вышла из машины. Пришло время от наблюдения перейти к действиям.
Захлопнув дверцу «девяточки», я уверенным шагом направилась навстречу девушке. Та сначала не обратила на меня внимания, но потом заметила, как пристально я на нее смотрю, выронила из рук обе сумки и застыла на месте с испуганным выражением лица. Такой реакции от нее я не ожидала, а потому, оказавшись рядом, не сразу нашлась что сказать. Потом все же решилась и спросила:
— Ты куда-то уезжаешь?
— Д-да… — хриплым голосом прямо-таки простонала девушка. — К родителям. У меня мама заболела.
— Неужели? — не отводя своих глаз от глаз девушки, переспросила я. — И чем же?
— Что… что вам от меня опять надо? — не став отвечать на заданный мной вопрос, в свою очередь спросила девушка. — Я же все уже рассказала.
— Кому? — не понимала ее я.
— Вам, кому же еще, — заплакала Мария и обреченно опустила голову. Из глаз ее закапали крупные слезы.
— Ладно, не реви. Пойдем в мою машину, поговорить нужно, — осознав, что я чего-то недопонимаю, произнесла я и, взяв девушку за руку, потянула ее за собой.
— А как же… — спохватилась Мария, глядя на сумки.
— Вещи, что ли? Бери с собой, конечно, — со вздохом ответила я, но помогать девушке не стала. Не моя это была забота.
Мария медленно подняла сумки и поплелась за мной. Так мы дошли до машины, оставили вещи у соседнего дерева, а сами сели в салон. Вернее, я сразу села, а девушку пришлось еще упрашивать, так как она упорно не желала занимать соседнее сиденье и на мои слова упрямо твердила:
— Давайте поговорим на улице.
— Чего ты боишься? — в конце концов не выдержала я. — Ты меня явно с кем-то путаешь, я не собираюсь тебя никуда и ни к кому везти. Садись давай!
Испуганно поглядывая на меня, девушка робко села на сиденье и слегка прикрыла дверь. Когда же я склонилась в ее сторону и сама захлопнула дверцу, Мария резко вздрогнула и воскликнула:
— Кто вы и что вам от меня нужно?
— А за кого ты меня приняла? — не ответив, спросила я.
— За одну из тех, которые обвинили меня в убийстве Антона Григорьевича, — тупо глядя на меня, призналась девица. — А потом били и обещали в ближайшие дни, если все не расскажу, расправиться окончательно.
— Что они еще тебе говорили? — продолжила расспросы я, только теперь сообразив, что являюсь не единственным человеком, занятым расследованием смерти двоих людей от пищевого отравления.
— А вы разве не из их компании? — решилась спросить девушка.
— Нет, я из милиции, — успокоила ее я. — И я хочу тебе помочь. Но для этого ты должна мне рассказать все, как было.
— А вы не врете? — с недоверием переспросила Шевченко.
— Нет, вот документы, — достав из сумки «корочки» и раскрыв их перед девушкой, ответила я. — Теперь успокойся и рассказывай.
— Они меня за это убьют, я знаю, — захныкала она. — Они за мной следят.
— С чего ты взяла?
— Видела. За мной давно по пятам ходит один тип. И я знаю, что это они его наняли.
— Обещаю: я позабочусь, чтобы он тебе больше не мешал. Да и те ребята тоже, — пообещала я. — Но лишь после того, как ты поможешь мне выяснить, кто они.
— Я не знаю. Они назвались друзьями Антона Григорьевича, но раньше я их никогда не видела, — наконец-то занялась более полезным делом девушка. — Они приехали к ресторану вечером, а когда я сдала смену и вышла, запихали в машину и увезли за город. Там долго били… — Мария снова заплакала, и ее подбородок судорожно затрясся. — Потом… потом они велели сказать, зачем я подсыпала яд в еду их друга. Но я-то ничего в нее не подсыпала! Только они мне не верили. Говорили, что больше некому было это сделать, что я все вру.
— Но ты знаешь, кто это сделал? — быстро спросила я.
— Нет, я вообще понятия не имела, что он умер. А тут они заявились…
Мария снова зарыдала, причем со всхлипыванием и дрожью. И мне стало ясно, что это надолго.
— Ну ладно, нечего слезы лить, — сухо бросила я девушке. — Все равно теперь ничего не поделаешь. Нужно просто найти тех ребят и убедить их в том, что ты ни при чем. Тогда они оставят тебя в покое.
— А как это сделать? — чуть-чуть успокоившись, полюбопытствовала девушка. — Я не знаю, где они живут.
— Но ты знаешь, как они выглядят, — заметила я.
— Знаю, — согласилась девушка.
— Тогда описывай.
Я достала блокнот и ручку и приготовилась делать заметки. Мария нахмурила лоб и заговорила:
— Их было трое. Один очень маленький, даже ниже меня, два других большие. Но бил меня лишь один. Он очень злой и нервный. Казалось, что я ему всю жизнь испортила, а я…
— Как они выглядели? — намекнув на то, чтобы Мария не отвлекалась на посторонние детали, произнесла я.
— Кто?
— Все трое. Сначала опиши одного, потом другого, потом третьего, — пояснила я.
— Ну как… обычно они выглядели. Тот, который маленький, — белобрысый, подстрижен очень коротко, одет во все кожаное: и брюки, и пиджак. Два других чем-то между собой схожи. Только один поспокойнее и взгляд у него помягче, а другой бешеный.
— Это ты уже говорила. Какие-нибудь особенности в их внешности ты запомнила?
— Нет, — скромно отозвалась та. — Я вообще не умею описывать.
— М-да, я уже поняла, — со вздохом произнесла я и задумалась.
