Маль промолчала, поскольку согласиться с ним она все равно не могла. Жизнь в полной изоляции, без перспектив и свободы – это ужасно. Но в городе была точно такая же жизнь, к которой добавлялись другие факторы, делавшие ее не просто беспросветной, но еще и очень опасной.
Фиц так и не проснулся. Его разбудили, когда наступило время пересчета, причем нужно было это, только чтобы он прошел к ближайшей кровати. Им дали поесть, сказали оставить посуду на полу и лечь спать. Маль не знала и не могла знать о том, что вокруг коробки, в которой им дали место, всю ночь ходили любопытные. Они заглядывали в окна и глазели на уставших с дороги пришлых. На тех, кто явился из другого мира, пробив брешь в сплошной стене однообразности впервые за десятки лет.
Утром их подняли вместе со всеми. Когда основная масса людей ушла на поля, к ним пришел Георг.
– Мы думали всю ночь, и пришли к выводу, что должны вам рассказать кое-что. Фильтры, о которых вы говорили. Мы знаем, где они. Не так уж мы и бесполезны, правда?
– Вы совсем не бесполезны, – усмехнулся Фиц. – Без вас городу конец.
Георг кивнул, явно довольный такими словами, а затем продолжил:
– Каждый месяц мы отдаем триста человек для обслуживания фильтров воды. На следующий месяц они возвращаются, и взамен уходят триста других. Это очень тяжелая работа. Я видел, как это происходит – три ступени очищения. Первая чистит воду от камней и прочих загрязнений.
– От камней? – удивилась Маль.
– Конечно. За дамбой вода слишком неуправляемая, там невозможно сразу во всем разобраться.
Дамба. Фильтры. Маль растерянно перевела взгляд на Фица, а тот покачал головой, без слов говоря, что тоже ничего не понял. Поймав их переглядывания, Георг тяжело вздохнул и погрузился в раздумья.
– Хорошо, начнем с того, что водоочистительная станция находится под дамбой. Если дамбу убрать, то вода хлынет таким потоком, что сметет все живое. Ее слишком много, понимаете? Приходится сдерживать ее стеной. Вода затекает в первый фильтр через специальное отверстие в дамбе. Первый фильтр – крупная сеть, которая меняется через каждый час. За час там успевает накопиться очень много камней и разной грязи. Я работал именно там. Попадал в ту смену трижды. Четыре раза мне везло работать на второй ступени фильтра – там мелкая сеть. Тоже неприятная работа, и воняет так, что тошнота преследует неотступно.
– Вы работали в костюмах и масках? – поинтересовался Фиц.
– Да. Это были цельные защитные костюмы.
– И за это время ни у кого не было случайностей вроде прорыва ткани или трещин в масках?
Георг задумался.
– Такое случается в каждую смену.
– И что происходит с такими людьми?
Лицо Георга меняло выражение с такой скоростью, что Маль начала опасаться, как бы его не хватил удар.
– Они умирают. Нам известно, что мусор заразен – люди, жившие до нас, отравили планету.
– А за последние месяцы кто-то умер? – продолжал напирать Фиц.
Георг прикрыл губы ладонью и снова задумался. Потом поднял глаза и отрицательно качнул головой:
– Никто.
– Что, костюмы стали прочнее?
– Костюмы, насколько мне известно…
Он замолчал, а Фиц даже развел руками:
– А говорите, что вам ничего не известно об отравленной воде. Так что там за третья ступень?
Вместо того чтобы ответить или рассердиться на такой наглый штурм, Георг поднялся и вышел из дома. Маль бросила на своего друга укоризненный взгляд.
– Ну что же ты? Зачем так делать? Он же и так растерялся.
– А мы не растерялись, когда они нам тыкали в спину? – не испытывая ни капли раскаяния, отмахнулся Фиц. – К тому же, они знают куда больше, чем можно предположить. Я вчера слышал сквозь сон кое-что.
– Жаль, что ты не проснулся. Я хотела послушать твою историю, – призналась Маль, глядя в окно.
Фиц подошел к постели и снова улегся, а потом перевернулся на спину и устремил пустой взгляд в потолок.
– Я приютский. Что мне рассказывать?
Она даже отшатнулась от него. Так вот откуда эта рассудительность в отношении приютских детей. Вот откуда эта циничность и холодность. Не зная, что можно сказать, Маль просто продолжала смотреть в окно, застыв в немом ужасе. Фиц за ее спиной пошевелился.
– Не расстраивайся ты так, – прошелестел он. – У тебя жизнь тоже не самая сладкая.
Стоило ли что-то говорить? Она покачала головой и закрыла глаза. Веселый и разговорчивый Фиц, который сумел скопить немало денег и привезти их сюда, оказался выпускником одного из приютов. Он лучше них знал о том, что за жизнь влачат сироты, и каковы условия, в которых они живут. И, стоя на своем упрямом молчании, он ничего не рассказал им, выдержав их взгляды, наполненные осуждением и даже ненавистью.
Возвратившийся Георг прервал их разговор, и Маль была этому даже рада. С ним были еще два молодых человека.
– Это Ян и Карл. Удобные для вас имена – короткие. Они работали в последней смене фильтровщиков. Вам лучше поговорить с ними, – мрачно сказал он, а затем уселся на лишний стул.
Очевидно, эти Ян и Карл были родными братьями – высокие, рыжеволосые и голубоглазые, похожие и в то же время разные.
Фиц придвинулся на самый край кровати, и Маль пересела к нему. Так они расположились прямо напротив братьев.
– У кого-то из последней смены были проблемы с костюмом? – начал Фиц.
По его тону Маль поняла, что он уже точно определил все свои цели и теперь просто загонял братьев в заготовленный капкан.
– У меня, – коротко ответил тот, которого назвали Карлом.
– И что ты почувствовал?
– Для начала чуть не обосрался от страха, – хохотнул Ян.
– Да уж, я бы на тебя посмотрел, – вздохнул Карл. – Но все верно, я действительно очень испугался. Говорят, испарения, поднимающиеся от выделенного мусора, чрезвычайно опасны.
– Но ты не умер. Удивительно, правда? – продолжил Фиц.
– Да. Сам удивляюсь.
– Тебе сделали инъекцию?
– Всем ее сделали. Сказали, что это от паразитов.
– Это не от паразитов. Это помогло тебе адаптироваться к отравленной воде. Поэтому ты не умер.
Следующие полчаса Фиц подробно объяснял им все, что знал сам, а Маль наслаждалась ролью слушателя. Убедившись в том, что гость говорит важные и правильные вещи, Георг также не вмешивался, а просто сидел и внимал каждому слову.
– А теперь рассказывайте про третий фильтр, – закончив со своей лекцией, скомандовал он.
– На третьей ступени устанавливается особая сетка – ее прутья растворяются в воде. Менять следует быстро, каждые пятнадцать минут. За это время большинство прутьев успевает растаять или сломаться и унестись потоком, – выложил Ян.
– Воды очень много, там всегда стоит невероятный шум, – добавил Карл. – Третья ступень очень хлопотная. Работать на ней сложнее всего. Всего есть четыре точки – каждая по три ступени. Сетки большие – каждая сторона не меньше трех метров. Я не знаю, почему вам в городе не хватает воды – по-моему, такого количества должно хватать всем. Вам просто надо увидеть это своими глазами, чтобы понять, как много воды производит станция.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
