Я, как мог, защищал идею миража. «Ведь нам удалось найти в костях ящеров и в горных породах этой эпохи цирконий-90. Значит, облучение было.
— Все ясно, батенька, — сказал он. — Молодо-зелено. Еще не проходили гидрогеологии — науки о земных водах. На четвертом курсе вам расскажут, что подземные воды могут принести и отложить в породах и цирконий-90, и вообще все, что хотите.
Но я уже не слушал профессора, Я начал говорить о своей гипотезе, построенной во время ночевок у костра, и высказал заветные думы о перехвате преломленных лучей, отраженных от какой-нибудь очень далекой планеты. Улавливая такие отражения, мы когда-нибудь сможем научиться восстанавливать картины прошлых геологических эпох.
Я увлекся и напомнил профессору о повести Ефремова «Тени минувшего». Там рассказывается о том, как природа сама себя фотографировала и как герой повести научился находить и воспроизводить эти фотографии. Правда, это фантастика, но какое-то рациональное зерно в ней есть. Может быть, мой Семенов видел такую же фотографию. А может быть, события далекого прошлого могут запечатлеться в каких-нибудь органических остатках, например, в глазных тканях животного? Эти остатки каким-то образом оказались на поверхности, луч света прошел через окаменевшую, но сохранившуюся прозрачную ткань, и Семенов как бы видел событие прошлого глазами давно умершего ящера. Ведь говорят, что в глазах покойника сохраняется то, что он видел в последнее мгновение перед смертью.
Может быть…
Но тут я заметил, что профессор, глядя на меня, щурит глаза в иронической улыбке. Что же это я говорю! Опять, что ли, двойку захотел? Ведь сейчас он скажет: «Э, батенька, да вы опять ударились в ересь», — и конец.
Рука профессора потянулась к зачетке. Я замер. Но что это? Я увидел, что по курсу палеонтологии он мне ставит пятерку.
— Только вы не очень радуйтесь, — заметил профессор. — Не вы первый все это выдумали. Был у меня когда-то студент, такой же фантаст, как вы. И тоже сначала провалил экзамен. Так он, батенька, мне очень-очень похожие вещи говорил. Помню, он еще научно-фантастический роман писать собирался. Даже начинал… Была у него тетрадь в клеенчатом переплете…
— Позвольте, — я вздрогнул от внезапной мысли. — Какая тетрадь? Уж не эта ли?
Я бросился к портфелю и достал тетрадь. Ту самую тетрадь, автором которой я считал краеведа Семенова.
Профессор повертел ее в руках, полистал и хмыкнул:
— Та самая. Да, вот, батенька, как бывает. Как его звали, студента-то? Кажется, Андрей? Да, Андрей — Андрей Семенов.
Мне все стало ясно. Так вот почему так смеялся над нами Андрей! Вот почему он допытывался, с чего это мы роем на этом самом месте. Он же был в Тургае на практике — сам об этом говорил — и, конечно, знал, что в этих слоях могут быть кости ящеров. А Петр Федорович Семенов — это его отец, он писал свой роман от его имени. Никакого миража не было! Все выдумал Андрей. И ничего не сказал. Ну, попадись он мне теперь! Какими же мы были дураками!
Наверное, у меня был очень расстроенный вид, потому что профессор подошел ко мне, взял за рукав и успокоительно заговорил:
— Ну, ну, батенька, не огорчайтесь! В конце концов, он ведь только выдумал. А вы же и собрали интересный материал. А между прочим, как она к вам попала, эта тетрадь?
И мне пришлось начать все сначала.
УРАГАННЫЕ ПРОБЫ
Однажды мы всем составом нашей геологической партии плыли вниз по Цильме — притоку Печоры, возвращаясь из дальнего маршрута. Странной была в этот день река: по всей ее поверхности виднелись пушистые хвостики, двигавшиеся медленно, но упорно от одного берега к другому.
— Белка ищет новое место для корма, — сказал нам проводник, местный житель и известный промысловый охотник. — Найдут ли только они в этом году корм? — добавил он в раздумье. — Много места им придется пройти.
Одна из белок в это время забежала по веслу в лодку. Она не боялась людей. Мы довезли неожиданного пассажира до берега. Важно, не торопясь, белка сошла с лодки и, приветливо махнув нам хвостом, направилась в лес.
Это был один из многих виденных в жизни эпизодов без конца, без продолжения.
Найдут ли они то, что ищут? Вечером у костра мы долго обсуждали этот вопрос и после споров все же решили: да! Несомненно найдут. Они идут прямой дорогой к своей цели.
В жизни встречается много таких же незаконченных историй. Остро запомнились лишь сюжет и связанные с ним переживания главного участника событий — молодого геолога, только что окончившего горный институт.
Он получил направление в далекий золотоносный район на один из многих расположенных здесь рудников. С путевкой в кармане ехал на место работы, перебирая в памяти все прочитанные в книгах рассказы о романтике труда геолога. Вспоминались картины природы, ночевки у костра, охота за дикими зверями… Неясным во всех этих описаниях было лишь одно — работа и, главным образом, ее внутренний смысл. Об этом обычно мало пишут в романах, посвященных геологам.
Рудник разочаровал его. День за днем нужно было исполнять сотни дел, далеких от романтических грез. Ежедневно, с утра, надо было спускаться в шахту, рисовать и описывать пройденное рабочими пространство, брать пробы на анализ и выслушивать жалобы о том, что заработки уменьшаются, что золота в забое становится все меньше и меньше. Дома все материалы зарисовок наносились на план. После этого нужно было пройти по неоднократно хоженным тропам на разведочные выработки и там также зарисовать и записать все новое, что было вскрыто рабочими. И тут, конечно, велись разговоры о недостатках разведочной техники, о том, что инженеры до сих пор не могут придумать разведочный комбайн, который облегчил бы труд разведчиков. А вечером снова в конторе, снова размышления: почему иссякло жильное золото?
Ход рассуждений был трафаретен. Все геологи на всех рудниках рассуждали и рассуждают так же: золото связано своим происхождением с породами, возникшими глубоко под землей, в магматических очагах. Когда-то породы в них были расплавлены, и вещество в этих очагах распределилось по определенным законам — в первую очередь по удельным весам. Не раз об этих законах он слышал на лекциях в институте и читал в книгах.
Еще в детстве его увлекали романы Алексея Толстого, особенно «Гиперболоид инженера Гарина». Главный герой этой книги, инженер Гарин, нашел глубоко под землей золотой пояс.
Вдумываясь в характеристики героев, он строил тот идеальный образ геолога, к которому стремился в жизни. Позднее, находясь уже на геологоразведочном факультете, услышал на лекциях, что мысль инженера Гарина о расслоении вещества в Земле по удельным весам подсказана А. Толстому академиком А. Е. Ферсманом.
Все они — и Ферсман, говоривший устами инженера Гарина, и многие, многие другие ученые и инженеры — логически доказывали, что, чем тяжелее вещество, тем глубже может оно осесть при расщеплении расплавленной магмы. Сомневаться в этом было бы абсурдом.
И все же оставалась и бродила неясная тень сомнения, которую все время хотелось гнать прочь. Почему золото пропадает с глубиной? Рудник, хотя и небольшой по размерам, возник на месте одной из разведочных выработок, давших ряд ураганных проб.
Издавна считалось, что золото в жилах надо считать в граммах на тонну породы. 20—30 граммов — это хорошо. Если 200—300 — это отлично. И вдруг среди отличных показателей сначала одна, потом другая, третья… десятая пробы дали целые килограммы золота на тонну породы! Это был какой-то ураганный приток золота — ураганные пробы.
Известия об этих пробах облетели все газеты страны. Геологи подсчитали запасы золота. По этим подсчетам и была рассчитана мощность рудника; установлен был и повышенный план выдачи металла.
И вот конец. Золото с глубиной резко пошло на убыль. В нижних горизонтах шахты уже завершены работы. Еще продолжается отработка в боковых выработках. Перспектив для развития рудника больше нет.
На рудниках бывает так: когда все идет хорошо — главным лицом является горняк. Под его руководством закладываются выработки. Он — хозяин производства, он — первый кандидат на премии. О геологе в это время как-то забывают. Перестает предприятие выполнять план — главным виновником этого, по мнению всех, является геолог. Это он недосмотрел и вовремя не направил работы.
Что же делать? Выход один — нужно расширить фронт работ и все силы бросить на новые разведочные выработки. Рабочие, по его инициативе переброшенные на разведку из основного ствола шахты, уже обнаружили на одном из участков породу, сходную с той, которая обычно содержит большое количество золота.
Принесли из лаборатории результаты анализа. Их много, этих листочков, надо их перелистать. Хорошо, хорошо, отлично — звучат цифры на них. И вдруг… что это? Ошибка? Или опять ураганная проба? Если так, то…
