Боцман покачал головой.
– Марго, это же живые люди. Их дома семьи ждут, между прочим. Почему жена и дети, допустим, того же Равшана должны страдать из-за того, что кто-то, предположим, Джамшут решил нагреть руки на плитке? Нет, я с этим смириться не могу… Буду решать вопрос сам. Все, амба, работаем, матрос Ершова!
На этом они и расстались: Капитонов отправился по объектам, а Марго занялась ненавистными накладными.
Вечером Боцман сидел в «Хате» с таким мрачным видом, что Мирослава не знала, что и делать. Она его утешала, как могла, отпаивала пятизвездочным коньяком, пыталась отвлечь, рассказывала о том и о сем, а он вяло кивал, слушал, не слыша, и продолжал смотреть в пространство прямо перед собой.
Когда же до нее дошло, что сегодня говорить с Георгием на отвлеченные темы бесполезно, она вдруг спросила:
– А не мог эту плитку прибрать к рукам этот ваш Сергей, который сюда захаживает?
– Который электрик? – тускло уточнил Боцман. – У меня Сергеев немало.
– Я уж не знаю, кто он там, но глаз у меня наметанный. Этот Серега, судя по всему, сидел. Взгляд у него, как у волка.
– Ну да, отбывал, – вынужден был признать Георгий. – И фамилия его, кстати, Волков. И плитку он… мог. То есть и он тоже мог… И кто угодно мог. Что, теперь всех и каждого подозревать? Дерьмово это.
– Не кипятись ты, Жорик. – Мирослава ласково положила мягкую теплую ладонь ему на колено. – Ты знаешь хотя бы, за что он сидел?
– Честно говоря, никогда не думал, что статья, по которой человек сидел, влияет на качество работы после освобождения, – отрезал Капитонов. – Работник Сергей отличный. Ну а что человек нелюдимый – так это его личное дело.
– Зря ты так людям доверяешь, – в голосе Мирославы вдруг зазвучали материнские интонации. – Вдруг он за воровство сидел?
– И что? – возмутился Георгий. – Теперь это автоматически означает, что именно Волков спер плитку?
– Ну, ему как бы привычнее, – пожала круглыми плечами Мирослава. – Раз уже был опыт…
– Не могу я так, Мирослава, на пустом месте о людях плохо думать! – Георгий возмущенно отодвинул от себя бокал. – Надо сначала разобраться во всем. А потом, ты же знаешь, что виновным человека может назначить только суд. И все, давай замнем для ясности. Амба!
Боцман одним глотком допил коньяк, положил на стол деньги, прижал их солонкой и решительно зашагал к выходу. Мирославе показалось, что он даже немного ссутулился от тяжелых мыслей. Она шумно вздохнула. Надежды, что сегодня Жорик дождется ее после работы и они вместе отправятся к ней домой, развеялись, как дым.
Однако Мирослава решила не оставаться в стороне от событий. Почему бы не помочь любимому мужчине, мужчине, с которым, возможно, придется устраивать свою судьбу? Если она сумеет оказаться полезной, то это значительно повысит ее шансы на благосклонность сурового Боцмана. И в голове у нее созрел план. Нужно этого самого Серегу Волкова охмурить, напоить как следует да все и выведать. Он ведь на нее заглядывается, Мирослава это прекрасно видела. Тем ей проще. Даже если это не он украл плитку, то, может, знает, кто это сделал. Так Мирослава решила заняться партизанско-разведывательной деятельностью или, если хотите, частным сыском. В этом деле у нее имелся собственный интерес. За боевые заслуги она мысленно видела себя если не с орденом на пышной груди, то хотя бы с новеньким обручальным кольцом на пальце.
* * *
За окном шел дождь со снегом – типичная московская погода для конца ноября. Диджей поставленным, мелодичным, кокетливым голосом нес какую-то чушь в эфире. О чем именно он говорит, было не очень слышно в общем гуле бара, да и непонятно. Отрабатывая зарплату, заполнял радостной чепухой эфирное время. Наверняка отложил мозги в прохладное место, чтобы не испортились, и теперь вхолостую балаболил языком…
Диджей опять отпустил какую-то шутку, сам посмеялся и исчез из эфира, а из динамиков донесся залихватский разбитной голос. Это надрывалась (а может, точнее – надрывался?) Верка Сердючка:
Хорошо! Все будет хорошо!Все будет хорошо, я это знаю, знаю!Хорошо! Все будет хорошо!Ой, чувствую я, девки, загуляю, ой, загуляю!
Сергей после рабочего дня все-таки решил зайти в «Хату» выпить кружку пива, хотя в последнее время старался появляться там пореже, очень уж неприятно было видеть, как Мирослава любезничает с Боцманом. Но сегодня прораба на горизонте не наблюдалось. Сергей сам видел, как после работы «эта луженая глотка» с мрачным видом оседлал свой мотоцикл и куда-то укатил. Наверно, из-за этой плитки он в эти дни такой смурной. О пропавшей плитке говорила вся стройка. Люди недоумевали и косились друг на друга, а у Сергея на душе скребли кошки: он ничуть не сомневался, что подозрение в первую очередь и падает именно на него. Еще бы, совсем недавно откинулся с зоны, кому, как не ему, пойти на воровство? Блин, пропади оно все пропадом! Напиться, что ли, и послать все к черту!..
Именно в таком настроении он и ввалился в небольшой зал, где из динамиков громко обещали, что «Все будет хорошо!».
К его удивлению, Мирослава сама принесла ему заказ, а вскоре, улыбаясь, подсела к столику и завела разговор о том о сем. Сергей сначала отделывался уклончивыми ответами, но вскоре несколько рюмок горилки, предложенных гостеприимной хозяйкой (от коньяка он решительно отказался), сделали свое дело. Серега немного оттаял и стал разговорчивее. Ему даже показалось, что Мирослава не просто так кокетничает с частым посетителем, а наконец-то обратила на него внимание. Он и не догадывался о коварных планах пригожей шинкарки, как шутливо звали ее посетители. Да и она не ломилась напролом, не выведывала напрямую нужную ей информацию. Просто наводила мосты, исподволь вызывая Сергея на откровенность.
Но задушевное общение с Волком за «чашечкой горилки» не пролило ни капли света на загадочное происшествие на стройке. Более того, спутало все ее карты. Вообще, странный какой-то получился разговор.
– А я же слышу, мне вслед шепчут: «Ворюга… Понабрали на стройку черт-те кого…» – сетовал Сергей, когда разговор благодаря усилиям Мирославы все-таки незаметно перешел на пропажу. – А мне эта плитка даром не нужна! Ни вывезти ее, ни продать. Не купит же никто. Раз она под определенный заказ сделана да отмеряна, то никому другому и не подойдет. И вообще – не вор я…
– Да, по вам видно, что вы человек порядочный, – охотно поддакивала Мирослава.
– Вот вы, Мирослава, меня понимаете, – радовался Волков. – Я сел хоть и за дело, но несправедливо. Но вором я никогда не был! А мне все равно не верят, считают, что после тюрьмы любой вором станет. Да в нашей стране такое может случиться с кем угодно… Говорят же, от тюрьмы да от сумы не зарекайся! Раньше вот за пустяковый анекдот, за ерунду могли запросто посадить. И сейчас бывает… Так что же получается: все те, кто судим, поголовно воры и преступники?
– Ну, воров, наверное, уважают… в местах заключения, – невинно округлив глаза, вкрадчиво предположила Мирослава.
– Да, уважают. – Сергей аккуратно налил в стопку еще горилки – гулять так гулять. – Но я не убил и не украл, просто жизнь у меня так погано сложилась. Да, я виноват – но я за свое ответил! Если честно, то я по молодости совсем дурак был. Сначала делал, потом думал. А потом получилось так, что времени на раздумье мне дали даже слишком много…
Помолчал немного, потом спохватился:
– Мирослава, вам это вообще интересно?
Мирослава выразительно закивала и пододвинула Сергею стопку. Сергей не торопясь выпил, хрустнул маринованным огурцом хозяйкиного собственноручного приготовления и продолжил:
– Этот паренек сам нарывался! Сначала вроде прикурить, потом к девчонке моей внагляк клеиться стал, а на меня смотрит, как на пустое место. А я выпивши был, да еще злой, на работе у меня тогда все не клеилось. Ну и врезал ему от всей души… Короче, он хлюпиком оказался, а я сил не рассчитал. На всю жизнь парня инвалидом оставил. Ну, и… и сел за превышение допустимых норм обороны. Да еще на всю катушку срок впаяли. Состояние алкогольного опьянения – отягчающее обстоятельство, и точка. Да еще я с нарядом подрался… Эх, правду говорят, что сила – уму могила.
Сергей снова замолк и задумался.
– Да, вот ведь случай… Врагу не пожелаешь. А кем ты до этого-то был? – голос Мирославы звучал дружески и задушевно. И это не было игрой. Она даже сама удивилась, почувствовав, что проникается симпатией к этому несчастному парню. И жалко его стало, и помочь захотелось. Теперь она не сомневалась, что к пропаже злосчастной плитки он не имел никакого отношения. Видно, полученный жестокий урок – годы заключения пошли ему на пользу. Обжегся парень и теперь будет остерегаться рискованных поступков. А ведь он справный мужик, молодой, симпатичный, вдруг заметила Мирослава, и новую жизнь вроде по-настоящему хочет начать, человеком стать.
