Мэйн открыл глаза и понял, что уснул, прислонившись головой к стенке фургона и уронив отчеты на пол.
– Спасибо, констебль.
Он подобрал бумаги и вышел на заснеженную мостовую.
– Снег почти прекратился, сэр, – заметил констебль. – Сейчас на улицу приятно посмотреть, но к утру будет непролазная слякоть.
– Что ж, хотя бы чистильщики обуви останутся довольны.
– Ваша правда, сэр, – рассмеялся констебль. – Мне в юности тоже довелось поработать чистильщиком. Завтра они заработают больше монет, чем порой за целую неделю. Утром мне приезжать в обычное время?
– Нет, раньше. Нужно столько всего успеть…
– Я так и думал, сэр.
Фургон умчался в темноту. Лошади с трудом удерживали равновесие на скользкой дороге.
Мэйн остановился напротив небольшого сада – главной достопримечательности Честер-сквер. В свете газового фонаря виднелись кустарник и клумбы, где весной вырастут цветы. В хорошую погоду, если позволяли обстоятельства, комиссар любил посидеть на скамейке в саду и почитать газету в ожидании своего экипажа.
Тишина и покой радовали глаз. Даже уродливая груда мусора возле дома чуть дальше по улице, где новый хозяин недавно затеял ремонт, больше не портила вид – снег полностью засыпал ее. Рабочие обещали скоро закончить с ремонтом. И тогда Честер-сквер снова превратится в прекрасный бульвар с выстроившимися в ряд трехэтажными домами, чьи оштукатуренные фасады сейчас кажутся еще белее из-за свежего снега.
Никаких других следов, кроме тех, что оставили фургон и сам Мэйн, на улице не было. Комиссар ощутил тихую радость оттого, что можно хоть ненадолго забыть обо всех заботах, которые завтра снова навалятся на него.
Ударивший в лицо порыв холодного ветра и запах дыма, поднимающегося из труб, развеяли наваждение. Мэйн подошел к кованой железной ограде дома, достал ключ и отпер дверь.
Он заранее послал к жене одного из констеблей предупредить, что задерживается и не нужно его ждать. Однако Джорджиана все еще сидела в гостиной.
Мэйн улыбнулся ей.
– Почему так поздно? – спросила Джорджиана.
– Много ужасных событий случилось сегодня.
– Убийство леди Косгроув в церкви Святого Иакова и лорда Косгроува в собственном доме?
– Ты уже слышала?
– Новости разлетаются быстро. Бекки, – так звали служанку, – сегодня брала выходной, и по возвращении ей было о чем рассказать.
Джорджиана не упомянула судью Хокинса и его супругу, и Мэйн решил, что не стоит пугать жену еще сильнее. Тревоги за мужа, много лет служившего комиссаром полиции, посеребрили ее волосы и избороздили лицо морщинами, как и у самого Мэйна.
– Идем спать, – сказала Джорджиана и взяла мужа за руку.
Освещая дорогу масляной лампой, они поднялись на второй этаж, где располагались их покои, а также спальня дочери.
Проходя мимо лестницы, ведущей наверх, к комнатам слуг, Мэйн вдруг нахмурился, хотя и сам толком не разобрал в темноте, что именно его насторожило.
– Кажется, пора заменить фитиль. Дай я проверю.
Он взял у жены лампу и, притворившись, что рассматривает фитиль, осветил лестницу на верхний этаж.
На ковре виднелись следы от мокрых ботинок, они спускались сверху и пропадали возле двери в кладовку под лестницей.
– Я ошибся, – сообщил Мэйн жене, быстро отводя лампу в сторону. – Фитиль в полном порядке. Должно быть, у меня просто устали глаза.
– Вот и еще одна причина, чтобы поскорей лечь спать, – тихо сказала Джорджиана и повела мужа по темному коридору.
Они миновали спальню дочери и теперь приближались к кладовке. Мэйн внутренне напрягся, поравнявшись с мокрыми следами на ковре.
Кто-то проник в дом с крыши. Это можно было сделать лишь одним способом – через чердачное окно, которым обычно пользовались трубочисты. «Но как он попал на крышу?» – думал Мэйн, проходя мимо двери кладовой.
Тут он вспомнил о доме, где шел ремонт.
Возможно, злоумышленник взломал черный ход в пустом доме, поднялся по лестнице, открыл окно и выбрался наверх, а затем по другим крышам достиг чердачного окна в доме Мэйна. Скаты достаточно пологие, и даже теперь, когда все замело снегом, при достаточной сноровке и осторожности на них можно удержаться.
Мэйн хотел крикнуть Джорджиане, чтобы она поскорей спустилась вниз. Но жена удивилась бы и начала задавать вопросы. А злоумышленник в любой момент способен выскочить из кладовки и наброситься на них.
«Если успеем войти в спальню, сможем забаррикадировать дверь, – лихорадочно размышлял Мэйн. – Но как быть с дочерью? А вдруг убийца решит напасть на нее?» В том, что служанка, спавшая на верхнем этаже, уже мертва, Мэйн ничуть не сомневался.
Ноги у комиссара подкашивались, когда он подошел к супружеской спальне. Оставалось лишь надеяться, что голос не дрогнет.
– Как себя чувствует Джудит? – спросил Мэйн. – Кашель утих?
– Намного лучше, – ответила Джорджиана. – За нее можно больше не беспокоиться.
– Но она только что кашлянула, и непохоже, чтобы ей стало лучше. Скорее, наоборот.
– Я ничего не слышала, – смущенно призналась Джорджиана.
– Вернись к двери и прислушайся. Давай проверим, не нужна ли девочке помощь.
Мэйн повернулся к спальне дочери, в любое мгновение ожидая скрипа двери в кладовку. Он готов был поспорить, что злоумышленник решил дождаться, когда все уснут, и убить их в постелях, дабы окончательно укрепить уверенность жителей Лондона в собственной незащищенности.
– Ты и правда не слышишь, как кашляет Джудит? – спросил жену Мэйн. – Я приоткрою дверь.
– Ты ее разбудишь, – запротестовала Джорджиана.
– Судя по всему, она и так не спит. – Держа лампу в одной руке, Мэйн другой отворил дверь.
Джорджиана заглянула внутрь и прошептала:
– Ничего не слышу.
Мэйн тут же втолкнул ее в спальню, зашел сам и захлопнул дверь. В спешке поставив лампу на стол, он с усилием начал двигать комод Джудит к дверному проему.
– Что ты делаешь? – изумилась Джорджиана. – Совсем с ума сошел?
– Скорее, помоги! – прокричал Мэйн. – Нет времени объяснять.
Тринадцатилетняя Джудит проснулась от шума и села на кровати.
– Кто здесь? – испуганно взвизгнула она.
– Помогите мне! – повторил Мэйн.
В коридоре хлопнула дверь кладовки. По ковру простучали тяжелые шаги. Кто-то нетерпеливо толкнул дверь спальни Джудит. Створка уже начала открываться, но Мэйн успел придвинуть комод и подпереть ее.
– Несите стулья! Все, что найдете, лишь бы укрепить дверь!
Злоумышленник снова попытался вломиться внутрь. Мэйн всем своим весом навалился на комод. После третьего толчка Джорджиана пришла в себя и метнулась за стульями. Вообще-то, в дверь был врезан замок, но им никогда не пользовались, и Мэйн понятия не имел, где лежит ключ.
Комод покачнулся от четвертого удара. Но комиссар с помощью жены и дочери сумел удержать его на месте и не позволил преступнику ворваться в спальню.
– Папа, что случилось? – умоляюще пролепетала Джудит.
– Будьте вы прокляты на веки вечные! – крикнули из коридора с заметным ирландским акцентом.
Дверь опять задрожала от удара, комод дернулся, и Мэйну снова пришлось его удерживать.
– Попробуйте подтащить сюда кровать! – велел он жене и дочери.
Пока они безуспешно пытались сдвинуть кровать с места, преступник в очередной раз кинулся на дверь и едва не опрокинул комод.
«Если он все-таки прорвется, сумеем ли мы втроем справиться с ним? – в отчаянии думал Мэйн. – Есть здесь хоть что-нибудь, чем можно защищаться?» Ничего путного в голову не приходило. Комиссар лишь снова и снова представлял, как убийца достает нож и замахивается.
– Джорджиана, помоги мне удерживать дверь! – распорядился Мэйн. – Джудит, свяжи простыни!
– Простыни? – растерянно повторила дочь.
– Сделай из них канат! Скорее! И проверь, крепко ли связаны узлы! Джорджиана, прижимай комод к двери! Изо всех сил!
– Твою дочь ждут те же мучения, что и моих сестер! – заорал из коридора ирландец и ударил по двери с такой яростью, что та затрещала.
Затем еще раз.
Треск повторился, уже громче.
– Скорее, Джудит! – торопил дочь Мэйн.
– Я стараюсь, папа!
Оглянувшись через плечо, комиссар увидел, что дочь связала вместе две простыни.
– Нужно еще несколько штук, – сказал он ей. – Затягивай узлы как можно крепче. Ты поняла, для чего нужен канат? – Привалившись к комоду, он направил отчаянный взгляд на окно и различил в тусклом свете лампы, как Джудит кивнула.
– Вы с женой будете страдать, как и мои отец с матерью! – проревел из-за двери взломщик. Он снова ударил по створке, и в комнату посыпались щепки.
– Готово, папа! – объявила Джудит.
– Привяжи один конец к ножке кровати! Проверь, крепко ли он держится!
