но волновались, что начнутся беспорядки. Все понимали, что смена правящей партии для проворовавшихся чиновников закончится депортацией или тюрьмой. Африканские государства известны своими военными переворотами, когда правитель не желает покидать свой пост и завязывает гражданскую войну. А потому представители всех партий и религий призывали ганцев к одному – к миру.
Народ проголосовал против правящей партии, президент сложил свои полномочия и спокойно покинул свой пост. Страна вздохнула с облегчением, а ганцы в очередной раз подтвердили, что они одна из самых миролюбивых наций в Африке.
Гана и сверхъестественное
Однажды из очередной поездки в Гану я привезла домой маску. Купила ее в лавке для туристов, обычный африканский сувенир. Повесила ее в спальню на стену, очень мне нравилась атмосфера, которую создавала она в комнате. Атмосферу путешествий, палящего солнца, ярких костров среди темной африканской ночи.
Уезжая в Африку, маску я так и оставила на стене, а через год, приехав в гости в Петербург, ее на старом месте не обнаружила. Не было маски ни в шкафу, ни в кладовке.
– Где моя маска? – спросила я маму.
– Потерялась во время ремонта, – ответила она и развела руками. Но я-то знала, что потеряться в нашем доме моя маска могла лишь в одном месте – в мусорном ведре.
Если для меня творение ганского резчика пахло авантюризмом и дальними странами, для моей мамы оно было воплощением язычества, тайных ритуалов, неизвестных и пугающих.
Точно также как моя мама, моя свекровь тоже боится африканской магии.
Франк родом из маленькой деревни на границе с Кот Д’Ивуаром. Там он не был очень давно, а я не была вообще. Мы хотели там побывать еще во время первого путешествия в Гану, но до сих пор не сложилось – то одно, то другое.
Сначала было нельзя – вдруг сглазят, не смогу забеременеть. Потом нельзя – пусть малыш подрастет. А там и вторая беременность – вдруг что? Потом Франку нужно было сдать экзамен – вдруг не сдаст. Потом работу получить – вдруг не дадут? Видите, как много причин, чтобы не ездить в родную деревню.
Моя свекровь – главный противник поездки. По ее мнению, в деревне живут колдуны и колдуньи (менее успешные члены семьи), которые из зависти могут на нас навести порчу. В Гане это очень распространенное убеждение – в каждой семье есть ведьма (ну или колдун), которая завидует чужому успеху и мечтает подпортить дела своим успешным родственникам.
Удивительно, но христианин ты или мусульманин, есть у тебя образование или нет – все верят в сверхъестественные силы.
– Док, мне нужна твоя помощь, – зовет моего мужа директор частной клиники, в которой тот подрабатывает. – Моей сестре не здоровится, посмотришь на нее?
Франк берет стетоскоп и садится в BMW начальника. В просторной комнате полумрак, гости устраиваются в удобных креслах. Женщина включает плазму на стене, ищет нужный канал. На экране появляется активно жестикулирующий мужчина.
– Мммм… Пророк Кумчача, – одобрительно кивает директор клиники. – Я тоже его смотрю. Он нам очень помог, когда были проблемы в больнице. А, кстати, я кое-что тебе принес!
Вспомнив об этом, он уходит к машине. Вернувшись, он достает из кармана маленькую бутылочку с надписью «Anointing oil» – Елей.
– Сильная штука, попробуй, тебе должно помочь!
Франк понимает, что стетоскоп и аптечка ему не пригодятся. Тут есть средства помощнее.
Христианство и язычество, научное и сверхъестественное, реальность и выдумка – здесь все это существует бок о бок, не мешает друг другу, не противоречит. Человек идет сначала к пророку, а потом к врачу, сначала покупает елей, а потом только лекарство в аптеке. В местных лавочках продаются масла на все случаи жизни: для богатства, для славы, для визы в США, от рака, бесплодия и импотенции. Самое популярное масло – Back to Sender (Назад к Отправителю) – снимает сглаз и отправляет его тому, кто сглазил. Богатые и бедные, молодые и старые, образованные и невежды – все верят в чудеса. Это Африка, детка!
Спорт
Интересно, что многим нашим соотечественниками страна Гана известна только благодаря футболу. Были времена, ганской сборная действительно хорошо показывала себя на международных соревнованиях, например, на чемпионате мира по футболу 2010 года, когда потребовалась рука Суареса (которая стоила ему красной карточки), чтобы остановить сборную Ганы в четвертьфинале.
Сейчас времена изменились, футбол в Гане уже не тот, хотя ганские игроки до сих пор играют в лучших командах мира.
Нет в Гане мальчика, который бы не любил футбол, нет мужчины, который бы его не смотрел. Это какой-то национальный вид спорта, в него играют все. Может, потому что ничего для него не надо – только мяч. Поставил два кирпича, вот тебе ворота, можно гонять. И ведь хорошо играют!
Не зная тактики и стратегии, талантливые мальчишки гоняют и надеются, что их игру заметят.
Во время крупных игр, все разговоры на улицах лишь о них. Футбол показывают в пабах, цирюльнях, офисах. В напех сколоченных сараях, где стоит телевизор и ряды пластиковых стульев. Страна разделена на болельщиков разных клубов – английских, конечно. Мой муж болеет за Манчестер Юнайтед, потому что за них болел его отец. Его друг – за Челси, а другой за Арсенал. Стоит любимой команде проиграть, от друзей посыплются звонки и сообщения с язвительными шутками.
Три раза в неделю мы с детьми приезжаем на стадион. Здесь тренируется местная команда, здесь она проводит матчи. Стадион со старыми креслами и жухлой травой наполняется болельщиками. В моем родном Петербурге у каждой школы стадион лучше, чем этот, но сюда свозят зрителей даже из соседних деревень.
На площадке рядом со стадионом занимаются боксом. Ринга нет – есть только бетонная платформа. Груша подвешена к манговому дереву. Пожилой тренер и два молодых спортсмена внимательно смотрят на мое белое лицо, но нет, на спонсора я не похожа, я просто привезла детей на тхэквондо.
Наш тренер нарочно выгоняет свой выводок в белых костюмах заниматься на улицу – там их увидят гости стадиона и, возможно, захотят, чтобы и их дети занимались. У тхэквондо в Гане дурная слава – никто не хочет, чтобы их детей учили «драться». В нашей группе занимаются брат с сестрой лет 11–12. Они не пропускают ни одного занятия, тренируются без формы – на нее нет денег, но показывают прекрасные результаты.
– Однажды они многого добьются, – мечтает тренер. – И журналисты приедут снять место, где они тренировались. Что они увидят? Бетонную платформу
