Но потом она решила, что пора прекратить это. У него уже было достаточно времени на самобичевание. Теперь надо дать ему возможность выговориться.
— Я никогда еще не видела такого роскошного внедорожника, — заявила она, нарушая тишину.
— Будущий король имеет право на несколько игрушек, — чуть раздраженно ответил он.
Она склонила голову, вслушиваясь в его интонации — ярость и ненависть. И они были направлены не на нее. Что же произошло прошлой ночью? Что случилось с его сестрой?
— Пожалуйста, расскажи мне о госпоже Раните.
— Тут не о чем рассказывать, — ответил он с такой тоской в голосе, что у нее заболело сердце.
— Я беспокоилась о ней, — мягко сказала Гвендолин. — Я знаю, как ты ее любишь.
Но Нараян Бахадур продолжал смотреть прямо перед собой. А дорога ползла все выше и выше в горы.
— Она скоро поедет за границу, проведет так какое-то время со своей семьей. Ранита считает, что ей необходима смена обстановки.
— А до тех пор мы бросили ее в одиночестве?
— Ранита будет не одна. Ее мать и сестры прилетают сегодня днем.
Гвендолин быстро оценила ситуацию и поняла, что ее специально убрали из дворца еще до приезда матери Раниты.
— Ты не хочешь, чтобы я встретилась с ее родными.
— Она сама пожелала избежать возможных проблем.
— Встреча с ее матерью могла создать проблемы?
Нараян Бахадур повернул голову и кинул на нее быстрый взгляд.
— Тетка хотела, чтобы я женился на Раните, поэтому ваша встреча могла бы быть не совсем приятной. И Ранита мудро решила избавить и тебя, и себя от неловких моментов.
Так вот в чем причина ее враждебности! Гвендолин глубоко вздохнула, вспоминая прошедшие дни, все то время, что они вынужденно провели вместе. Ранита должна была чувствовать себя ужасно униженной.
— Я не знала.
— Я тоже.
Гвендолин уже собиралась вслух высказать свое изумление, но боль, отразившаяся на его лице, остановила ее. Даже сейчас он казался потрясенным до глубины души. Она еще не видела его таким мрачным, таким замкнутым.
Должно быть, прошлой ночью произошло что-то очень плохое.
— Мне так жаль, Нараян. Очень жаль.
— Мне тоже.
Гвендолин вдруг пришло в голову, что, возможно, приехав сюда, она совершила нечто гораздо ужаснее рискованного маскарада. Разрушила чьи-то судьбы, чье-то будущее…
— А были причины, которые мешали тебе жениться на ней?
— Я не выбирал ее! — резко ответил Нараян Бахадур, снова кинув на нее быстрый взгляд. — Я выбрал тебя!
Гвендолин стало плохо. Ранита любит Нараяна, надеялась прожить с ним жизнь, а она только играет чужую роль, выжидая момента бросить все и удрать…
Как ее побег отразится на Нараяне… Раните… всей их семье?
Ее затошнило от ужаса и отвращения. Что она натворила? Как поправить неизмеримый вред, уже причиненный другим ее безответственным поступком? Как предупредить еще худший? Признаться? Но…
— С ней все будет в порядке, — произнес принц, почувствовав ее состояние. — Не вини себя. Я сам выбрал тебя. Не ты создала эту… проблему.
«Не меня ты выбрал, не меня! — хотелось ей закричать в полный голос. — Именно я создала все мыслимые проблемы и не знаю даже, как их решить!»
Гвендолин ясно слышала боль в его голосе, явно ощущала его беспокойство. Нараян Бахадур винил себя. Он переживал за Раниту. Любил свою семью. Посвятил жизнь тому, чтобы защитить тех, кого любит. И тут Гвендолин поняла, что все эти журнальные сплетни были только сплетнями, гнусной клеветой. Принц Нараян Бахадур вовсе не Казанова. Для него просто немыслимо уложить женщину в постель и потом спокойно бросить ее. Он заботится о женщинах, уважает их. Он в принципе не в состоянии пользоваться их слабостями.
На глаза Гвендолин навернулись слезы. Она накрыла его руку своей.
— Нелегко быть принцем или королем.
Нараян Бахадур взял ее ладонь, поднес к губам и легко поцеловал.
— Тебе понравится в Бармалу. Нам обоим полезно провести несколько дней в горах.
Гвендолин не хотелось, чтобы он ради нее делал вид, будто ему все хорошо. Она внимательно заглянула ему в лицо.
— С тобой все в порядке?
Он на мгновение оторвал глаза от дороги, легко поцеловал ее в щеку.
— Я рад, что ты со мной, дорогая.
— И я рада тоже.
Оставшиеся два часа дороги прошли спокойнее. Потом они начали спускаться по склону и вскоре оказались в прекрасной идиллической долине, окруженной со всех сторон величественными горами. Посередине возвышался форт-дворец.
— Это Бармалу? — спросила Гвендолин, обводя широко открытыми глазами фантастическую картину.
— Да. Один из старейших городов и дворцов Непала.
Автомобиль приблизился к крепостным стенам, и из распахнувшихся ворот навстречу им высыпали люди — мужчины, женщины, дети.
— Они знали, что мы приедем? — спросила Гвендолин.
Нараян Бахадур иронически усмехнулся.
— Наверное, заметили наш эскорт.
Тут Гвендолин впервые обратила внимание на сопровождающие их машины охраны. В этот момент из форта появилась дворцовая стража и окружила автомобиль принца кольцом.
Нараян Бахадур выбрался из машины, подал руку Гвендолин. Завидев принца, люди закричали, приветственно замахали руками.
Он удивился, когда Гвендолин спокойно, словно так и надо, подошла к толпе, здороваясь с людьми, улыбаясь, произнося время от времени несколько известных ей слов на непали. Стоя в стороне, он наблюдал, как она общается с его народом. Он уже знал, что Гвендолин сильная, умная, смелая, но не ожидал такого тепла и естественности. Да, из нее выйдет отличная королева. Она хороша для его народа.
И очень хороша для него.
Но пока ему еще не удалось как следует узнать ее, добиться ее доверия. Она пряталась от него, не давала заглянуть в самое сердце. А оно ему нужно, очень нужно. Да, он понимал, что Гвендолин влечет к нему, но беспокоился, что она до сих пор скрывает свое истинное имя. Что, если она не намерена доводить дело до свадьбы? Хочет бросить его перед самой церемонией?
Нараян Бахадур похолодел. Нет, он не допустит этого! Он хочет ее. Он нуждается в ней. Он не собирается терять ее.
К вечеру Гвендолин окончательно истерзала себя упреками. Пребывание в Бармалу не успокоило, а, напротив, еще больше растревожило ее. Она незаметно для себя начала любить эту страну. И понимала, что когда уедет, то будет тосковать не только по принцу, но и по всему, что оставит здесь. Всю оставшуюся жизнь тоской станет расплачиваться за свое легкомыслие, хотя поначалу оно казалось оправданным, вызванным желанием защитить семью…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
