— Сделано великолепно, подлинный документ. Фишер, хоть и труслив, но в оформлении документов незаменимый мастер. Что же, поздравляю вас, Генри Болд, — сказал Хаскель, — отныне вы офицер американской военной разведки.
В среду 18 июля 1923 года поезд Москва — Ростов проезжал воронежские степи. Степан и Глебов сидели в отдельном купе, было жарко, открыли окна и любовались степными просторами. У одного позади была работа «кучером» в АРА, у другого — жизнь в облике Генри Болда.
В тот же день вечером в особняке Наркоминдела в Денежном переулке был прощальный банкет в связи с ликвидацией деятельности в Советском Союзе Американской администрации помощи и по случаю отъезда его сотрудников.
Продукты АРА были розданы, счета закрыты. Все сотрудники московской и районной контор уехали во вторник с Рижского вокзала.
Остались только полковник Хаскель, Фишер и восемь руководителей отделов.
Банкет шел по этикету. Выступил Хаскель. Он благодарил Советское правительство за дружескую кооперацию и выразил сожаление, что между Советской Россией и Америкой существуют натянутые отношения — «мало доверия с одной стороны и много подозрения с другой...» — «русский мужик и русский рабочий меня научили многому, и я доволен этим уроком».
Хаскель закончил свое выступление широкой улыбкой.
Спустя несколько дней далеко от Москвы произошла еще одна встреча. Балканское полуденное солнце жгло нестерпимо, прохлады не было даже в густой зелени, окружавшей виллу бывшего царского посланника. Особняк стоял в аристократическом районе Софии и вот уже третий год был резиденцией Врангеля.
Из-за жары барон, принимавший с утра посетителей в садовой беседке, решил перенести следующую беседу в кабинет. К тому же свидание предстояло интересное — прибыл офицер «с того света».
Хрустя сапогами по гальке, навстречу быстро шел адъютант.
— Ваше высокопревосходительство, полковник Бахарев прибыл.
— Проводите в кабинет, — бросил Врангель и, отшвырнув сломанную ветку, своим обычным резким шагом пошел к особняку.
— Рассказывайте, полковник, как вам удалось спастись от смерти и бежать из Совдепии, — сказал Врангель, протягивая руку Бахареву. — Я по американским каналам связи получил сообщение о вашей гибели и уже отслужил панихиду в штабной церкви.
— Я изложил все подробно рапортом.
— Да, я прочел и очень доволен вашей храбростью, я ведь понимаю, как отлично вы провели операцию на Дону. Напрасно, полковник, вы связались с американцами, я их не терплю. — Барон встал и начал ходить по кабинету из угла в угол. Затем вдруг неожиданно остановился и спросил: — Вы, полковник, не хотели бы отдохнуть немного, с месяц, а там, глядишь, у вас и у нас и новые операции будут подготовлены?
— Буду очень благодарен, ваше высокопревосходительство.
— Такое распоряжение по штабу я уже отдал.
Аудиенция закончилась.
Бахареву предстояло возвратиться в Россию и еще долго жить в облике врага.
АРА была ликвидирована. Но оставленная агентура продолжала действовать в СССР.
В 1927 году ГПУ была обезврежена резидентура американской разведки, которой руководил бывший сотрудник астраханской АРА Риф Лефс.
Позже, в 1935 году, ГПУ была раскрыта американская резидентура, руководимая полковником Джонсоном. Он прибыл в Советский Союз в 1923 году как сотрудник АРА. После ликвидации АРА Джонсон остался в СССР в роли представителя ряда американских торгово-промышленных фирм. Созданная им резидентура из семи белых офицеров и бывших сотрудников АРА деятельно занималась шпионажем.
В 1941 году был арестован агент американской разведки Галкин, на следствии он показывал:
«...начало моей шпионской деятельности относится к периоду моей работы в АРА, то есть к 1922—1923 годам...»
Так советскими чекистами были один за другим ликвидированы на нашей территории американские опорные пункты шпионажа.
Николай Пекельник
КАПЛЯ КРОВИ
Принято думать, что разведчик, работающий за рубежом, постоянно находится в состоянии единоборства с контрразведкой противника. Это не совсем так. Ибо в тот миг, когда разведчик попадает в поле зрения контрразведки, он больше но может выполнять свое задание и должен покинуть страну пребывания.
Вполне очевидно поэтому, что искусство профессионального разведчика состоит в том, чтобы как можно дольше избегать прямых или косвенных контактов с противником.
На протяжении дней и месяцев герои повести добывают необходимые Советскому правительству документы, позволяющие укрепить обороноспособность СССР. В поле зрения спецслужб советские разведчики не попадают ни разу, и может показаться, что им все легко удается. Это не так. Ибо высший профессионализм разведчика в том и состоит, чтобы миновать сети, расставленные противником, и успешно выполнить задание Родины.
Англия признала Советскую Россию, но лорд Керзон назвал это признание «величайшей ошибкой в мире».
Признанию де-юре предшествовало заключение первого торгового соглашения. Керзон, бывший тогда министром иностранных дел в правительстве Ллойд Джорджа, категорически отказался вести переговоры с Красиным. Их пришлось вести самому Ллойд Джорджу. Премьер-министр пригласил членов правительства. В кабинете собрались Керзон, министр торговли Роберт Хорн, министр финансов Бонар Лоу и депутат парламента от консерваторов Хармсворс. Войдя, Красин стал по очереди здороваться со всеми присутствующими. Когда протянул руку Керзону, тот не двинулся. Ллойд Джордж с раздражением крикнул: «Керзон, будьте джентльменом!» Только после этого окрика Керзон обменялся рукопожатием с Красиным...
Дипломатические же отношения с Советской Россией установило не правительство Ллойд Джорджа, а пришедшее ему на смену правительство Макдональда. Однако и эти отношения вскоре были разорваны.
Лидеры консерваторов соревновались в антисоветских измышлениях. В парламенте с махровыми антисоветскими речами выступили министр внутренних дел Хикс и министр иностранных дел Чемберлен, премьер Болдуин и Черчилль.
— Сражение, в которое мы должны вступить, — сказал министр по делам Индии Биркинхед, — это сражение с коммунизмом, с Москвой.
В центре Лондона во всех киосках лежали газеты с антисоветскими статьями и карикатурами.
В жаркий июньский день в кафе, расположенное недалеко от Эйфелевой башни, зашел высокий блондин. Он отдал трость, шляпу и перчатки слуге и непринужденной походкой прошел через зал.
