не ласкает.
Проводит по клитору, надавливает на влажную дырочку. Всхлипываю от осознания, что я уже влажная. Возбудилась от этой грубости, жадных поцелуев. Того, как ощущается вес Хаджиева.
– Саид! – вскрикиваю, когда он до боли прикусывает кожу на подбородке. Оставляет свои следы, которые пульсируют, разгоняют электрические импульсы. – Ох.
– Громче, пташка, хочу тебя слышать.
– Я не…
Не помню, что хотела сказать. Всё разлетается, разбивается вдребезги. Одним резким толчком Саид входит в меня. Грубо, быстро, заполняя каждый сантиметр.
Ловлю воздух, разгораюсь. Словно взрываюсь от того, как он ощущается внутри. Огромный, большой. Распирает и давит на стеночки, заставляет задыхаться от остроты ощущений.
Саид не останавливается, не дает мне привыкнуть. Сразу начинает двигаться, от чего звезды перед глазами. Его лицо расплывается, остаются только два ледяных омута.
Мне удивительно хорошо, хотя не должно быть. Тело вибрирует от чужих толчков, внизу живота собирается пожар. Огонь заполняет собой, выжигает все чувства.
Только возбуждение.
Я хватаюсь руками за плечи мужчины, его мышцы. Глажу спину, вдавливаю пальцы. А после сжимаю простынь, стараясь удержаться. Меня словно уносит от этих движений.
Размашистых, диких. Саид будто дорвался, получил свое. Его взгляд горит, проходится по моему телу. Мужчина приподнимается на руках, упирается ладонями возле моего лица.
Смотрит и смотрит.
А от этого узелки желания стягивают сильнее. Оплетают всё тело, словно ядовитый плющ. Колют, дурманят, лишают способности двигаться. Мну простыни, прикрываю глаза.
И вскрикиваю, когда мужчина сдавливает пальцами клитор.
– Смотри на меня пташка, - приказывает, не давая отвернуться. – Я хочу, чтобы ты смотрела. Ясно?
Киваю, не в силах вымолвить ни слова. Горло сжимает стонами, царапает. Они прорываются протяжным криком, когда мужчина выходит из меня, а после резко заполняет.
Двигается остервенело, жестко. Ощущения, что он бьет по самому центру возбуждения. Разбивает его, разносит осколки по всему телу. И они пронзают меня, только вместо крови, выпускают похоть.
– Вот так, какая же ты влажная, пташка.
Шепчет, усиливает давление. И я чувствую. Как легко он скользит внутрь, как смазки появляется всё больше. Неправильное, порочное удовольствие. На грани.
Меня шатает, уносит.
Грудь сдавливает подступающим оргазмом.
Хнычу, когда всё пропадает. Хаджиев отодвигается, сжимает мои бедра и переворачивает на живот. Не могу сдержать разочарованного стона, всё сжимается. Мне оставалось совсем немного, а теперь желание пульсирует между ног.
– Что такое, пташка? – чувствую усмешку Саида, когда тот оставляет поцелуй меж моих лопаток. Снова заполняет меня, на этот раз мучительно медленно. – Этой ночью ты должна заслужить своё удовольствие.
Недовольно вскидываюсь, по всему телу расползается ледяная лава. Колет клеточки и кожу, застывает неприятными ощущениями между ног. Мне хорошо. Но в то же время и плохо.
Злюсь и распаляюсь ещё больше. От каждого движения Саида, как он проникает в меня. Медленно растягивает под свой размер, заполняет. Я вся дрожу, поддаюсь этим чувствам.
Вздрагиваю, когда мужчина сжимает мои ягодицы. До синяков и взрывающихся легких. Касается, трогает, ласкает. Изучает моё тело горячими пальцами, доводит до кипения.
Меня словно забрасывает в разгар душного лета. Вдохнуть не получается, воздух спертый, раскаленный до предела. Кожа разогрета, покрывается мурашками от палящего зноя.
Мне хочется большего сейчас, до конца. Получить последнюю каплю, чтобы окончательно утонуть. Только Хаджиев не позволяет. Меняет ритм, угол проникновения.
Терзает моё тело. Касаниями, укусами-поцелуями на плечах, членом, который задевает все чувствительные точки внутри. Мне кажется, что я вся напряженный оголенный нерв. А Саид бьёт по нему, дергает.
Издевается, когда его ладонь проскальзывают между моим телом и матрасом. Сжимает грудь, дразнит горошинки груди. То крепко сжимает, то едва задевает.
Меня разрывает от накативших чувств. Когда крик рвется из груди, смешивается с громкими стонами. Когда всё расплывается, на глазах блестят слезы. Мне нужно совсем немного.
– Саид!
Не могу держать в себе. Его имя рвется из меня, оглушает. Хнычу, потому что он выскальзывает из меня. Остается лишь пульсирующая головка, вокруг которой я сжимаюсь. Мышцы сводит судорогой, меня колотит.
– Какая ты отзывчивая, - усмехается, проводит губами по моей ушной раковине. – Моя развратная невинная девочка.
Саид как-то сказал, что невинность – не вопрос девственности. И сейчас я это понимаю. Никто никогда не касался так. Жадно, собственнически. Не занимался со мной сексом, словно через секунду всё исчезнет.
Быстро, безжалостно, на грани. Получая всё, что можно. Быстро, остервенело. И я действительно невинна в каком-то с
– Готова кончить прямо сейчас. Хочешь этого? Да?
Вскрикиваю, когда ягодицу обжигает ударом. Легким шлепком, от которого меня потряхивает. Ток бьёт в венах, оглушает. Двести двадцать разрядов и выше.
– Не слышу ответа.
– Да!
Бьюсь в его руках, потому что чувства переполняет. Меня словно прожгло насквозь, до самой души. Развернуло перед ним и показывает, насколько возбужденной я могу быть.
Каждой клеточкой, которая пульсирует и горит.
Сгорает, а после заставляет ожить.
Хнычу, когда Саид толкается в меня особенно глубоко. А после припечатывает своим весом. Рецепторы забивает запах мужчины, терпкий и тяжелый.
Содрогаюсь, сжимаюсь на мужчине. И чувствую, как опаляет горячее семя. Мужчина замирает, а меня продолжает трясти. Желание разрывает, пытается выбраться.
И я всхлипываю, ерзаю. Член мужчины все ещё во мне, и это раздражает. Заставляет сжиматься, в попытках получить желаемое. Всё тело напряжено, натянуто звенящей струной.
Но я получаю лишь поцелуй в затылок.
– Вот так, пташка. Ночь только начинается.
Ненавижу!
В эту секунду я ненавижу Хаджиева так сильно, как ненавидела все эти годы. Даже когда переезжала из города в город и бросала всех знакомых. Тогда это казалось игрой.
Шагом в нашей шахматной партии.
Но сейчас… У меня словно ломка. Тело подрагивает, горит. А касания мужчины… Это словно поманить желанным, а после забрать. Саид проводит пальцами по моим рукам, медленно выходит из меня.
А я переворачиваюсь на бок, сжимаю ноги. Стараюсь удержать возбуждение, которое сейчас огненными вспышками угасает внутри. Больно и неприятно.
И обидно.
– Я… - голос хрипит, но что-то нужно сказать. – Ты…
– Я и ты, пташка.
– Не насмехайся.
Огрызаюсь, а после пристыженно поджимаю губы. Саид может говорить мне всё, то захочет. У меня нет права затыкать его. Лишь приподнимаюсь, стягиваю с себя платье.
В нем жутко неудобно, да и неуместно уже. Его привезли в салон, ещё одна деталь подготовки. Я бы себе такое не выбрала. Конечно, красивое. И явно дорогое. Но слишком облегающее и откровенное, хоть и приличное.
Просто это я всё ищу способ спрятаться
