Все тайное, когда-нибудь обязательно становится явным, ведь так? И я, продолжая стоять и радушно улыбаться, как-то неожиданно осознала, чего именно желал от меня господин Эллохар. Примерно того же, что требовал и лорд Экнес. Того, что пытался добиться главарь банды Крестов Джекас…
И моя улыбка померкла.
— И что опять такое? — господин Меллоуин возник неожиданно. — Чего мы стоим с кислой рожицей и клиентов распугиваем, а?
Алех подошел на костылях, внимательно посмотрел на меня, кликнул извозчика, и сухо сказал Мелоуину:
— Найри едет домой.
А едва мастер-кондитер попытался возразить, тихо повторил:
— Домой. Не обсуждается.
Отрицательно покачав головой, я повернулась, и, стараясь все так же радушно улыбаться, прошлась по залу. Что ж, открытие чайной можно было считать более чем успешным — зал был забит до отказа, подавальщики сбивались с ног, разнося чай и сладости, за каждым из столиков велись беседы, а со стороны кухни управляющий господин Данес делал мне отчаянные знаки. Я заторопилась к нему. Как оказалось, у нас заканчивалась выпечка… Катастрофически. А до закрытия еще часов пять, не менее.
Подошел Сэм, как и я, оглядел пустые подносы из-под пирожных и печений, мы переглянулись.
— Собственно я к чаю люблю бутерброд, и чтоб с ветчиной, — заметил он.
— Предпочитаю сыры, — почему-то шепотом ответила я.
— Ну так и чего встали? — раздался за нашими спинами уже поднадоевший басовитый голос. — Шустро-шустро давайте, Германа, стало быть, к госпоже Шилли за хлебцом свежим, а вы по лавкам прокатайтеся, и чтобы сыр самый лучший, а ветчину по ароматнее!
Мы покинули чайную через черный вход, следом за нами выбежал Герман, двуколку он уступил нам, она быстрее, сам на телегу и погнал по ночной столице. Мы же заторопились в самую дорогую сыродельню Сарды, избрав ее не столько за качество, сколько за расположение к мясницкой лавке господина Броу, давнего друга семейства Шилли.
Обернулись быстро, но все же Герман нас опередил, и теперь в чайной царил не только аромат чая, но запах свежей сдобы и горячей выпечки.
— Завтра в Сарде не досчитаются хлеба, — заметил Алех, единственный кто не участвовал в бедламе на кухне.
Нам же было не до разговоров — я резала сыры специальным ножом, который мастер Голбри подарил, вникнув в наши трудности, Герман и Сэм таскали ящики с хлебом и выпечкой, кухарки нарезали ветчину, а мастер-кондитер Меллоуин добавлял пункты в меню «Мясное ассорти»,
«Сырное ассорти», «Бутерброды «Настоящий мужик».
— Грубовато, не находите? — заметила я, проходя мимо и увидев последний пункт.
— Зато сразу ясно, что к чему. Для сего блюда ломти надобно толстые, что мяса, что хлеба.
А потом как-то получилось, что в кухне остались только я и мастер-кондитер, потому как даже кухарки спешно переоделись и
направились в помощь подавальщикам, и вот тогда, прекратив на мгновение нарезать сыры, я тихо спросила:
— Господин Меллоуин, а как давно вы знаете господина… — Эллохара?
Искоса глянув на меня, мастер хмыкнул, и как-то подозрительно произнес:
— Так, пришел уже.
— Кто пришел? — удивилась я.
— Лорд Эллохар, стало быть, — пряча усмешку в бороде, ответил мастер-кондитер. — Ужо и провел за столик отдельный, и чай отнесли ему, и стало быть бутерброды вот только что. Которые для настоящих мужуков, ага.
Нож выпал из моих ослабевших пальцев. В ужасе глядя на мужчину, я выдохнула:
— А… почему вы мне сразу не сказали?
— Вот потому-то и не сказал, — укоризненно глядя то на меня, то на нож, проворчал господин Меллоуин, — сказал бы сразу, сыр бы резать было некому.
Мой взгляд скользнул по тарелке, полупустой и не оформленной как полагается, а после я почему-то отошла к скамье в углу и села. Как-то разом навалилась дикая усталость, я же с рассвета на ногах. И чувства, противоречивые настолько, что не было сил в них разобраться. Сегодняшний успех чайной был бы невозможен без мастера Мелоуина, я это понимала… да все понимали. А еще я помнила те мешки со специями, и было страшно даже представить сумму, которую я теперь должна была господину… нет, лорду Эллохару. И это помимо благодарности, которую я тоже должна была испытывать. Я и испытывала, вот только к чувству благодарности примешивалась какая-то горечь и жгучая обида.
— Ты это, — внезапно заговорил мастер Мелоуин, — лорд Эллохар он сладкое любит, я там отложил, для него стало быть, и пирога кусок, и печенье ореховое, снесла бы, а?
Поднявшись, я вымыла руки, вытерла насухо. Поправила прическу, платье, после подошла к указанному мастером шкафу, достала поднос, на котором действительно много чего было. Переложила на большую белую тарелку, посыпала измельченными орешками, поставила сбоку три пиалы с сиропом, медом и розовым вареньем.
И не глядя на посмеивающегося мастера Мелоуина, вышла.
Чайная все так же была переполнена, более того — даже отсюда я видела очередь, выстроившуюся на дороге. У дверей, встречая посетителей, стоял Герман, и вот он был как раз на своем месте — радушно приветствовал всех, пожимал руки, перебрасывался общепринятыми фразами, подмигнул мне, увидев. И я, словно очнувшись от забытья, свернула к отдельным кабинетам. Здесь тоже было полно народа — слышался смех, разговоры, призывы подавальщиц. Я же прошла дальше, вглубь зала, туда, где находился один из самых отдаленных столиков.
Подошла, несколько секунд стояла в нерешительности, затем заставила себя улыбнуться, одернула ткань, и решительно вошла.
— Прекрасного вечера, мы рады вас… — начала я и осеклась.
В кабинете было пусто. На столике остался нетронутым чай и бутерброды, к которым так же никто не прикоснулся. И это было первое, что я увидела, только потом взгляд выхватил из расплывающегося мира красную розу на длинном стебле, и поверх него конверт. Смахнув набежавшие слезы, я подошла к столу, осторожно поставила тарелку, и мне было действительно не просто не уронить ее. После взяв конверт, медленно, словно оттягивая неизбежное, открыла, достала сложенный вчетверо лист, и прочла:
«Мне жаль».
Я на мгновение закрыла глаза, всего на миг. Потом открыла, понимая, что слез больше нет. Затем протянула листок к горящей на столе свече и молча проследила за тем, как жадный огонек алчно поедает лист. После достала из кармана другое послание, то, в котором говорилось, что лорд Эллохар с радостью принимает мое приглашение и… тоже сожгла. И конверты, один за другим.
А после медленно повернулась и вышла из кабинки.
* * *
Хеарин осторожно заглянула в кабинку, из которой только что вышла бледная девушка, удивленно посмотрела на магистра Смерти. Эллохар сидел, сложив руки на груди и неотрывно глядя в одну точку.
