– Как?
– Ну, через постель…
– Умней ничего не придумал? – возмутилась Майя.
– Ну, я не знаю, умно это или нет, но я сделал тебе комплимент!
– Даже так? – с сарказмом повела она бровью.
– Если бы ты договорилась с Кошеровым через постель, то цена за ночь с тобою – два миллиона триста тысяч. Долларов!
– Это не комплимент. Это пошлость.
– Пошлый комплимент.
– К тому же я не спала с Кошеровым. И он мне постель не предлагал. В отличие от брата…
– Может, я предложу, а?
– У тебя есть два миллиона триста тысяч?
– Но ведь Кошеров с тобой не спал.
– И ты не будешь спать.
– А за два миллиона триста?
– Куда-то мы не туда заехали…
– Почему не туда? В ресторан едем. Сделку обмывать.
– В смысле, разговор не туда заехал. Да и не надо в ресторан.
– Почему не надо? Если ты думаешь, что я хочу с тобой переспать, так у меня нету двух «лимонов».
– Может, сменишь направление? – осуждающе покачала она головой. И тут же сама плеснула масла в огонь: – И цену снижать не надо.
– Я не снижал, я округлил, – засмеялся он.
– Мне в банк надо.
– Но мы должны обмыть сделку, иначе все наперекосяк пойдет.
– Наперекосяк пойдет, если я Вале Кошерову волю дам. Он там такого сгоряча может натворить… – кивнула она в сторону, где, по ее мнению, находился банк.
Банковская работа – дело тонкое и трудоемкое. Создать работающую систему настолько же сложно, насколько легко ее разрушить. Достаточно путаницу в отчетности создать, чтобы уйти в минус.
– А ты что, его еще под зад не пнула?
– На каком основании? Его брат все еще председатель совета директоров. Пока изменения в реестре проведешь, пока правление соберешь…
– Плевать на формальности!
Родион велел водителю ехать в банк, там он зашел в кабинет к Валентину, наорал на него и за шкирку вытолкал на улицу. А потом еще и его вещи выбросил из окна и предупредил, что голову ему оторвет, если он приблизится к банку на пушечный выстрел. Из пушки, сказал, и оторвет.
– Можешь переезжать сюда, – отряхивая руки, весело улыбнулся он Майе. – Здесь получше будет…
Действительно, кабинет Кошерова впечатлял – и размерами, и ремонтом, и обстановкой. Но, главное, возможностями. Все-таки быть управляющим престижней, чем просто заместителем. А если еще быть при этом и председателем совета директоров…
– Круто ты с ним.
– О чем ты? Он тебя разлохматить пытался, пусть радуется, что остался жив.
– Ты мог бы его из-за меня убить? – внимательно посмотрела на него Майя.
– Хочешь убедиться? – вскинулся он.
– Не надо. Я верю.
– Я знаю, женщина ты роковая. – Родион посмотрел на нее так, как будто о чем-то вспомнил.
– Это ты о чем?
– Да так…
Он подошел к бару, встроенному в гарнитурную стенку, открыл створки и восхищенно воскликнул:
– Ничего себе!
Кошеров пил в меру, но исключительно дорогие напитки. Коньяки у него самых престижных марок, виски, ром, все такое прочее. Родион достал бутылку «Людовика», откупорил ее, взял бокал, плеснул туда на два пальца. Сначала понюхал с наслаждением, затем выпил и еще какое-то время с закрытыми глазами смаковал коньячный дух, который просился наружу.
– Есть у мужика вкус. И женщин хочет самых лучших, и коньяки у него крутые. Будешь?
– Буду, – не стала отказываться Майя.
Устала она очень за последнее время. Хоть и приятная это вещь, наследство, но с ним столько мороки. Пока в права вступишь, ничего уже не захочется. Да еще и поторопиться надо было, чтобы Кошерова поскорей за дверь выставить, глаз да глаз за ним держать, чтобы он чего не нахимичил… Наследство она получила, распорядилась им – не важно, что не совсем по своему усмотрению. Напряжение после сделки еще оставалось, да и Родион, честно говоря, не самый лучший кандидат в собутыльники. Нет спокойствия рядом с ним, такой и учудить что-нибудь может. Но в то же время он сильный мужик, успешный, основательный. И еще молодой, чуть больше тридцати…
Да и она очень даже ничего. К тому же банк у нее свой. Наследство ей на голову свалилось, как такой успех не отметить? Тем более в новом кабинете, который теперь принадлежит ей по праву.
Коньяк действительно был вкусный, с густым освежающим ароматом. Но все равно, больше чем на два глотка ее не хватило. Зато Родион после дегустации наполнил бокал чуть ли не до краев, все это разом выпил и усмехнулся:
– Женщина ты, говорю, самая лучшая.
– Ну, если два миллиона триста тысяч за ночь… – многозначительно улыбнулась в ответ Майя.
– Даже больше… У Фенимора губа не дура, он самую лучшую женщину себе выбрал.
Родион опустился в мягкое кресло, забросив ногу за ногу. В одной руке бутылка, в другой – наполненный бокал. На губах блуждающая улыбка, взгляд серьезный.
– Только не учел он, что ты роковая женщина, – вдруг сказал он.
– Это ты о чем? – внутренне напряглась Майя.
– О том, что у тебя был бешеный дружок. Думаешь, я не знаю, кто грохнул Фенимора?
– Кто?
– И я это знаю, и ты знаешь.
– Не знаю я.
– Твой бешеный дружок его завалил. Нет, я тебя не осуждаю, ты здесь ни при чем. Просто ты – роковая женщина. Я не удивлюсь, если Базан твоего мужа из-за тебя завалил. А ты думаешь, я ничего не знаю? Знаю. Фенимор мне лично ставил задачу насчет твоего мужа пробить, не буду говорить, как я на Базана вышел. И твой бешеный дружок на него вышел. Мне на Базана с высокой колокольни класть, но факт есть факт. Что, был такой факт?
Майя в ответ пожала плечами. Может, она в чем-то и предала Дениса, но, как он убивал Базана, никому не скажет. И как труп Дзюбы топил. Фенимор пытался разговорить ее на эту тему, теперь вот Родион на очереди. Только ничего у него не выйдет.
– А чего побледнела? – засмеялся он. – Я не мент, мне «галка» за раскрываемость не нужна. И на Базана мне плевать. Просто интересно…
– Мне тоже. Но я ничего не знаю.
– А кто Фенимора завалил, тоже не знаешь?
– Нет.
– Да? Ну, тогда давай помянем мужика!
Родион выпил до дна, какое-то время сидел с закрытыми глазами, смакуя ощущения, потом достал из кармана телефон и позвонил своему водителю. Сказал, чтобы он привез обед из своего казино.
Похоже, ресторан отменялся. Да Майя туда, в общем-то, и не стремилась. Ее в этом кабинете привлекала новизна ощущений – ведь это новый уровень социального статуса и материального благополучия. К тому же здесь она чувствовала себя спокойней. Чем-то Родион ее привлекал, но было в нем и отпугивающее. Ведь совсем недавно он фактически угрожал ей расправой, давил на нее, хотя и не грубил. Правда, и Фенимор вел себя не лучше, шантажируя ее Денисом.
Глава 26
Мягкий уголок должен быть не столько дорогим, сколько удобным, и самый идеальный вариант, когда он совмещает оба этих качества. Кошеров знал толк не только в напитках, но и в мебели. Комфортный у него вышел кабинет. И кресла для отдыха замечательные – об этом можно было судить по Родиону, который не хотел подниматься со своего. Третий час они уже здесь, и ни разу он не покинул своего места. Выпил он порядком, язык уже заплетается, глаза соловеют. И еще взгляд замасливается. На Майю он смотрел как на объект вожделения, но при этом не подсаживался к ней на диван, потому что не хотел подниматься с кресла. Но ведь, рано или поздно, он пойдет на приступ, и она должна быть к этому готова.
– Я слышал, ты с Фенимором не спала? – произнес вдруг Родион.
– Если слышал, зачем спрашиваешь?
– Ну, может, для всех не спала, а на самом деле… На самом деле так не бывает, чтобы мужик жил с бабой под одной крышей, и ничего. Ну, если, конечно, мужик не импотент.
– Я не баба.
– Да? Тогда и Фенимор не мужик. Он знатным был жуликом.
– Жуликом? – с укором глянула на Родиона Майя.
В ее понимании жулик – это мелкий ничтожный уголовник, пройдошливый и гадкий. И она не хотела, чтобы Родион оскорблял его память.
– А что здесь такого? Жулик – это круто. С жулика на законного вора идут. Ну, до законного вора Фенимор не дотянул, но жуликом был знатным. Каталой был.
– Каталой? Что-то знакомое.
– Картежник, шулер. А он что, тебе не рассказывал?
– Нет.
– И что в зоне два раза был?
– Ну, про это говорил. За спекуляцию там был, за фарцу.
– Ну да, ну да… – Родион иронично усмехнулся и подкрутил несуществующий ус.
– А что, нет?
– Говорю же, он шулером был. Умел играть в карты и любил это дело. Потому и открыл казино. Я же в долги влез, чтобы его у тебя выкупить.
– Я тебе могу чем-то помочь? – спросила она, без всякого желания идти ему навстречу.
Это его проблемы, в какие долги он влез. Именно это Родион и прочитал в ее взгляде.
– Нравишься ты мне, Майя. Такая неприступная и при этом умная…
– Не поняла.
– Ну, знал я девчонок, строят из себя недотрог, чтобы к ним серьезно относились. Ничем другим взять не могут, потому что глупые. А ты и тем берешь, и другим… Смотрю на тебя и понимаю, почему Фенимор голову из-за тебя потерял. Не изюминка в тебе, Майя, а фунт изюма… Ты мужа своего любила?
