Валерий Николаевич хоть и являлся Одарённым, но способности его до такой степени были нелепыми, что и вслух говорить о них неприлично. Считай, что и не было никакого Дара.
Но это ни капли не мешало брутальному мужчине ставить себя в обществе. Он хоть и вёл всего лишь обыкновенную физкультуру, никак не связанную с магическими практиками и заданиями, тем не менее, его очень уважали остальные.
— Потрудитесь объяснить, что это сейчас было? — Интеллигентно обратился он ко мне.
— Оу… — Присвистнул я. — Произошла нелепейшая ситуация, Валерий Николаевич!
— Откуда вы знаете моё имя? — Насторожился он.
— Просто… Виктория рассказывала мне о вас. Хвалила за справедливость и профессионализм. — Ловко отмахнулся я, надавив на любимые места Валерия Николаевича. — Ну так вот! Вышло так, что Виктории потребовалась моя помощь…
— Помощь?! — Нахмурился Валерий Николаевич. Видимо, сегодня он был не в настроении. Я понял, что просто сообщить ему правду будет недостаточно. Вряд ли поверит в сказанное так легко. Тут требовался железобетонный аргумент, такой, чтобы…
— Да. Старшая сестра попросила помочь ей с… развешиванием праздничной ленты перед главным входом. Вот я и вызвался, а тут она пошла переодеваться, вошли вы, и… в общем, неловко получилось… — Экспромтом выдал я самое правдоподобное, что только могло прийти в голову за секунду.
— А… старшая сестра! Помочь попросила! — Вроде бы поверил Валерий Николаевич. — Это похвально… а вы тоже, получается, Милославский? А звать как?
— Звать Александр. Только не Милославский, а Новиков. — Я протянул мужику руку, и он охотно пожал её. — Она дальняя родственница, так что фамилии разные. Но вы приглядитесь к нашим утончённым носам и ровным ушным раковинам. И всё поймёте.
Мужик с задумчивым видом полминуты разглядывал мой нос, а затем уши.
— А ведь и правда… — Покачал он головой. — Так сразу и не признал. Вылитые родственники! — Повеселел Валерий Николаевич. — Ну, тогда всё хорошо. А то я уж… надумал тут всякого!
— Такие вот дела.
— Ну ты это, подгоняй свою сестрёнку. А то она чего-то припозднилась! Школота уже совсем скоро будет скакать возле входа, но ленты ещё не висит! Не дело ведь…
Но не успел Валерий Николаевич уйти, как из кабинета вынырнула, к сожалению, одевшись, Виктория.
Мужик со странной ухмылкой поразглядывал лицо девушки, и ушёл, насвистывая какую-то воодушевляющую мелодию себе под нос.
Виктория, ожидая выговора от своего непосредственного начальника, боязно глядела вслед уходящему Валерию Николаевичу. Шепнула мне:
— Это чего с ним?
— С ним? — Удивился я. — С ним всё просто прекрасно!
— Хм… и даже не наругал? — Всё ещё не понимала девушка.
— Нет, и не будет, сестрёнка… — Смеялся я, следуя в сторону Валерия Николаевича.
— Сестрёнка…?
Спустя пять минут мы уже стояли на стремянках, и прицепляли длиннющую красную ленту с надписью: «Добро пожаловать» на скотч перед входом.
— Ну как? — Кричал я сверху, узнавая у Валерия Николаевича, как всё это дело смотрится снизу.
— Чуть левее. Теперь правее. Ещё немного… Во-о! Вот щас отлично. Молодцы, слезайте!
— Есть, сэр!
— Однако, прекрасно… — Воодушевлённо сипел мужик, глядя вверх. Он похлопал меня по спине, как всегда это делал, пока я был Антоном Боголюбским. — Однако, прекрасно… Не зря нам поручили повесить именно ленту, а не скучную бегущую строку пустить. Так намного праздничнее…
Довольный повелитель физкультуры утопал восвояси, и мы с Викторией снова остались одни.
А, нет. Не одни. Обернувшись назад на чей-то голос, увидел, как через открытые гигантские ворота в нашу сторону идут толпы недавних школьников.
— Так. Мне пора бежать. Ещё увидимся! — Сказал я напоследок своей новообретённой сестричке и смылся в здание академии занимать очередь.
Первая очередь собиралась напротив кабинета с надписью: «Приёмная комиссия». Здесь, в широком и длинном коридоре, гигантской змейкой за моей спиной стояли люди. Все мы хотели подать свои документы. И, кто сделает это первее остальных, тот быстрее сможет поучаствовать в отборочных испытаниях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Почему я говорю — испытаниях? Потому что по-другому это назвать и нельзя. По крайней мере, на первых этапах.
Самое главное условие для попадания в Евразийскую Академию — наличие Дара. Мы должны продемонстрировать его во всей красе. Причём, в специально приготовленных для этого условиях.
Как именно будет выглядеть эта проверка — никто не знает. Политика заведения была такой, что абитуриенты обязаны доказать, что умеют ориентироваться в разных ситуациях. Поэтому нельзя было заранее натаскать себя на что-то одно, и отлично сдать вступительные.
Уже после физическо-магической проверки пойдёт и умственная. За счёт неё, в основном, и выезжают ядерные зубрилы. Набирают максимальный балл за знания, и еле как справляются с демонстрацией Дара. Впрочем, всегда больше ценились ученики, могущие во всех направлениях.
Умственная проверка предполагает написание нескольких экзаменов по разным гуманитарным/техническим предметам. Для эрудированного человека вроде меня — не такая уж и большая проблема.
По итогам всех пройденных проверок комиссия высчитывает баллы абитуриентов, и составляет список. Проходят лишь самые лучшие. Сто первых человек считаются зачисленными в академию на первый курс, а остальные — идут лесом.
Сильно ли процедура поступления в Евразийской Академии отличается от той, по которой поступал я? Получается, что да.
В моё время это дело выглядело намного проще. Абитуриенты просто-напросто сдавали Единый Государственный Экзамен, и уже по его итогам проходили или не проходили в понравившееся заведение. После того, как человек определялся с заведением, он шёл в него, показывая полученные баллы, проходя простенькую проверку, и на этом всё.
Здесь же… поступление выглядело скорее, как какой-то турнир. Тяжёлая гонка, выжившими после которой остаются лишь самые сильные.
И, чего греха таить, мне ужасно нравился именно второй вариант. За счёт своего драйва и неопределённости. Раньше детишки наиболее влиятельных кланов могли поступить благодаря свои связям и деньгам. В Евразийской Академии с этим было уже сложнее. То есть, шансы для тех, кто занимает менее привилегированное положение в обществе — повышаются.
Хотя и, фильтр в виде того, что допускаются только люди, обладающие Даром, отсеивал нехилую часть желающих. Именно поэтому, например, здесь нечего делать что Артёму, что Мише, что Еве.
Что же касается Ирины Распутиной… то, казалось бы, здесь её полномочия сильно урезаются. Ведь так…?
На самом деле нет. Она, как главный человек, подсчитывающий баллы, без проблем может убрать кого-то, кто ей не понравился, и взамен ему взять любимчика. По крайней мере, об этом мне по секрету сообщила Виктория.
Баллы баллами, но решение всегда остаётся за заведением. Оно легко может отказать непонравившемуся абитуриенту без объяснения причин. И ничего с этим не сможет сделать даже член влиятельного клана.
Как минимум потому, что это заведение, так скажем… не совсем обычное. Сюда берутся лишь самые лучшие, самые умные, и самые сильные. Те… в общем, те, кого к себе захочет академия, или лично Ирина Распутина. Таков расклад.
Кому не нравится, те могут пойти в другое, сравнимое по престижу с этим, заведение. Никаких проблем с выбором никогда не имелось.
Когда я стоял возле кабинета, и ко мне только начинали подтягиваться все остальные, то я уже почувствовал эту безумно сильную энергетику, исходящую от людей. Оно и понятно. Столько Одарённых в одном месте. Почти все из престижных семей, с великим наследством за спиной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Казалось, что один я тут — без рода и племени.
Где-то там, может, пятидесятые-шестидесятые в очереди, должны стоять Аракчеевы. Чудесная Елена со своими ни разу не чудесными братьями. Очень надеюсь, что они по итогу не пройдут сюда. Им ведь никто не растрепал про Распутину…?
Из-за того, что стоял первым в очереди, ощущал дичайшую ненависть, направленную на меня. Наверное, половина присутствующих люто ненавидела меня за один только этот факт.
