Жгучая ревность запускает в нутро свои костлявые пальцы. Вместо стола шагаю к Лесе, но она мигом выпускает коготки.
— Ты очень голодный, — грозит мне лопаткой. — Садись, иначе останешься без десерта.
— Леся…
— Садись!
Ого, а мы, оказывается, командовать умеем… Окей. Посмотрим, чьей выдержки больше.
Усаживаюсь на стул, но глаз с Леси не спускаю.
Она чувствует… И дразнит нарочно.
— Ой! — лопаточка падает на пол.
Нужно поднять… Леся нагибается, а я вцепляюсь в край стола.
Охрене-е-еть… А моя бесстыдница нарочно чуть расставляет ножки, давая полюбоваться на влекущее место их соединения.
Там все так красиво. Как плотный бутон розы, нежный и очень тугой…
В штанах случается натуральный пожар.
Выдержка трещит по швам, и я уже ни черта не уверен, что смогу долго удерживать маску Мистера Невозмутимости. А Леся как ни в чем не бывало возится с завтраком, но в каждом ее движении прячется возбуждение. Маленькая не на шутку завелась, отыгрывая роль горничной, и я готов спорить — ее киска влажная и горячая.
— Ваш омлет, сэр, — оповещает меня и разворачивается.
Сдавленно охает.
Да, детка. Я ведь тоже не просто так твоей задницей любовался. И, пока Леся готовила, чуть расстегнул джинсы, давая члену свободу.
— Покормишь меня? — хриплю, приглашающе хлопая ладонью по колену.
Леся фыркает:
— Сам справишься!
И идет ко мне, намереваясь поставить тарелку на стол.
Это очень зря, малышка… Потому что начнем мы с десерта!
***
Я оказываюсь на столе быстрее, чем омлет.
— А-а-арс! — трепыхаюсь, пытаясь выбраться из-под навалившегося на меня мужчины. — Пусти-и-и! У тебя… ох… завтрак!
В ответ слышу несколько емких фраз, где и в каком качестве Арс его видел.
Тарелка шмякается где-то рядом. А меня крепче вжимают грудью в стол, фиксирую руки за спиной, а потом… нежно целуют между лопаток.
— М-н-н, — мычу, удивленная столь неожиданной лаской.
Секунду назад я была уверена, что Арс оттрахает меня без всяких прелюдий — смотрел на меня так, будто вместо омлета сожрать готов!
Но вместо этого губы моего любовника принялись отмечать каждый позвонок. Неторопливо, искушающее… Все ниже и ниже.
— О-о-ох, — всхлипываю, понимая, что хочет делать мужчина. — Арс, я… н-нет…
Но меня легонько шлепают по заднице. И еще раз. А потом приступают к дегустации главного блюда. То есть меня.
Всей пятерней смяв ягодицу, Арс лижет от сосредоточия возбуждения до самой попки.
От взметнувшегося пожаром возбуждения дрожат ноги, а пальчики поджимаются. Сопротивление было подавлено первым же прикосновением, и, почувствовав это, Арс отпускает мои руки, удобнее перехватывая за бедра и раскрывая для новых ласк.
Это было… развратно. Бесстыдно и чувственно, а еще та-а-ак сладко, что я застонала в голос, толкаясь навстречу тягучим, как патока прикосновениям.
Но мой любимый палач не спешит. Неторопливо трахает языком и пальцами, наказывая за долгое ожидание завтрака. За каждый мой наклон, виляние бедром и просто взгляд… Это великолепно и мучительно одновременно.
Арс не пропускает ни одного миллиметра плоти, его губы вообще всюду, а руки прикасаются именно там, где хочется сильнее всего. Раскрывают, трогают, давят…
Вцепившись в край стола, я в голос умоляю Арса двигаться быстрее. Срывающимся голосом шепчу «пожалуйста», шире расставляя ноги, выгибаюсь, ерзаю, а внизу живота скручивает мучительной судорогой.
Все туже, и туже, и…
— А-а-а!
Разряд удовольствия бьёт по телу раскаленным хлыстом. Перед глазами пляшут фейерверки и осыпаются золотой крошкой, впитываясь под кожу раскаленными волнами оргазма.
Между ног сладко пульсирует, но, не дав мне опомниться или просто перевести дыхание, Арс легко закидывает мою ногу на столешницу и толкается во все еще сжимавшееся лоно.
И меня накрывает второй волной.
***
Арс
Чуть не срываюсь, почувствовав, как Леся кончает во второй раз.
Собственный оргазм уже почти рядом, но как-то умудряюсь держаться, захлебываясь ощущениями пульсирующей тесноты.
Это в сотни раз круче, чем наркотик — видеть свою женщину в такую секунду. Слышать хриплый стон своего имени и пошлые шлепки тел. Ощущать разгоряченный шелк ее кожи и как плотно она сжимается вокруг члена снова и снова.
Размашисто двигаю бедрами, вгоняясь на всю длину. Моя девочка вся течет и вертит попкой, давая любоваться на совершенную во всех смыслах картину — до предела растянутую щелку, блестящую от слюны и смазки.
Низ живота схватывает первой судорогой.
Настолько острой, что дыхание сбивается, а перед глазами плывет.
— Че-е-ерт…
Мой хрип обрывается, и, сжав упругие дольки, дергаю Лесю на себя, насаживая по самые яйца.
От прострелившего навылет оргазма, чуть не валюсь вперед. Кончаю долго и много, наполняя свою сладкую девочку под завязку. От удовольствия буквально трясет, а голова как чумная. Словно в лихорадке весь, но никогда в жизни бы не хотел от нее излечиться.
Судороги постепенно затухают. Но ушах звон, а мышцы такие слабые, что я с трудом стою на ногах.
Маленькая тоже затихла. Лежит на столе, только иногда вздрагивает.
Тяжело отстранившись, даю себе несколько мгновений полюбоваться на белесые капли, сочащиеся из набухших складочек. Это какой-то особый кайф, знать, что сейчас девочка моя во всех смыслах этого слова.
Леся едва заметно шевелится. Пробует приподняться, но руки не держат. И я почти такой же… Но, осторожно сграбастав Маленькую в объятья, вместе с ней падаю на стул.
— Теперь поедим, — хриплю, зарываясь носом в растрепавшиеся локоны.
М-м-м, как она пахнет! Ходячий афродизиак… Наклонив голову, слегка прикусываю розовое ушко.
Маленькая не сопротивляется.
Буквально лежит на мне, давая трогать и гладить во всех местах.
— Кажется… я сейчас сознание потеряю, — шепчет тихонечко.
А меня раздувает от гордости напополам с… ох, черт… я знаю это чувство. Оно радует и пугает одновременно.
— Ты мне льстишь, малышка. Мы даже омлет не скинули. Надо повторить.
Леся в шутку пытается вырваться. Цыпленок мой! Стискиваю до протестующего писка и отпускаю, помогаю удобнее устроиться.
— Открой ротик, малышка, — придвигаю тарелку ближе и, наколов кусочек, подношу к припухшим губам.
Леся послушно съедает. Жмурится от удовольствия, перехватывает вилку и кормит уже меня.
Это приятно ничуть не меньше, чем отвязный секс. Мне чертовски нравится делить с Лесей пищу, держать ее на коленях, трогать и целовать.
Не сразу понимаю, что больше не думаю об этом в унизительном ключе сравнения с Татьяной. Да и в принципе вспоминать о бывшей не хочется. Впервые за долгое время я чувствую не грязь ноющей боли, вперемешку с похотью, а приятное тепло настоящего чувства.
Оно пока совсем хрупкое. И, может, я сам себя обманываю, но девушка в моих руках вызывает острое чувство стать еще ближе. Попытаться по-настоящему, чтобы как у всех пар — с цветами, подарками, кино и прочей нормальной жизнью.
— Лесь, — шепчу ей в макушку. — Пойдешь со мной на свидание, м? Ни этот сраный страйкбол, а по-настоящему… Когда все спокойно станет.
Хотя вряд ли это будет быстро.
Маленькая смеется. Лукаво блестит глазами, но я вижу, как в серых омутах вспыхивает огонек восторга.
— Похоже, мы несколько нарушили привычный алгоритм, — шутит, но через секунду становится серьезной. — Я согласна. Но… В общем, сначала нужно заглянуть домой, к отцу и мачехе. На несколько минут всего лишь. Ты… хм… ты сможешь подождать меня в машине? Немного страшно…
В машине?! За кого она меня принимает?
— Что за чушь, Леся? Я пойду с тобой. И это не обсуждается.
Глава 21
От страха потеют ладошки. Мы еще не приехали, а я готова рухнуть в обморок.
Видиться с мачехой нет никакого желания. А со сводным братцем и подавно. Но надо. Сегодня мы с Арсом все очень дотошно обговорили.
